Р Нор - Полет в ионосферу Страница 2

Радист явно заинтересовался этим предложением. В нем всегда жила жажда приключений, и никогда он не испытывал большего удовольствия, чем участвуя в разгадке какой-нибудь тайны.

— Да, да, немедленно, — поспешил он ответить.

С лицом, загоревшимся от волнения, он включил аппарат. Направление указывалось совершенно ясно, и инженер соответственно этому изменил курс ракеты. Но по мере ее движения сигналы становились все слабее и, наконец, совсем перестали быть слышными.

Когда их удалось поймать снова, пеленгатор показал совсем другое направление.

— Интересно, очень интересно! — вскричал инженер. — Попробуем еще раз.

Попробовали снова. С приближением к месту, указываемому пеленгатором, сигналы слабели.

— Нет, причина должна быть другая. Вероятно, 25-метровые волны, излучаемые ракетой, отражаются от различных слоев ионосферы. То, что мы принимаем, это просто эхо, по направлению которого ни о чем нельзя судить.

— Значит, откажемся? — с досадой спросил Калотэ.

— Нет, будем искать иначе. Радиолокатор может оказаться полезнее. Нам нужны более короткие, не отражающиеся от ионосферы волны.

Немедленно включили радиолокатор. После нескольких минут ожидания на экране показалась светлая точка.

Инженер отметил направление и кинулся к своему пульту. Григореску обшаривал темное, как уголь, небо своим биноклем.

Электрический хронометр на стене показывал, что с момента отлета прошло 4 часа 5 минут.

Ханибал Калотэ начал терять терпение.

— А вдруг мы ее не найдем? — огорченно заговорил он. — Пеленгатор указал десяток разных направлений, так что совсем меня запутал. Что, если и локатор поможет не больше? Товарищ Григореску, я говорю…

Не успел он кончить фразы, как голос пилота заставил обоих обернуться к кабине управления.

— Вот!.. Это она! Товарищ Григореску, иди-ка сюда с биноклем!

РАКЕТА, УПРАВЛЯЕМАЯ ПО РАДИО

Физик бросился к Станчу, поднес бинокль к глазам и взглянул в иллюминатор в направлении, которое указывал инженер.

— Вот она, управляемая ракета! — взволнованно вскричал он. Товарищ Станчу, не выпускай ее теперь из виду ни на секунду!

Пилот изменил курс, и вскоре «Буря» оказалась в сотне метров от маленькой ракеты.

— Что, если взять ее с собою? — предложил радист.

— Отличная мысль! — одобрили остальные.

— Нам нужно придать своей ракете такую скорость, чтобы на время тоже стать искусственным спутником, — предложил физик. — Тогда мы сможем подойти к радиоракете поближе и захватать ее нашими погрузочными рычагами.

Инженер придал «Буре» скорость 8 километров в секунду и подвел ее вплотную к метеорологической ракете. Ее массивный, пепельно-серый корпус виднелся всего в нескольких метрах над верхним иллюминатором.

— Так… очень хорошо… — одобрил физик маневр. — Еще немного правее, теперь повыше… так… А теперь пустите в ход рычаги.

Послышалось легкое жужжание. Верхний люк открылся, механические руки схватили ракету и стали подтягивать ее все ближе, пока она не исчезла в шлюзовой камере. Снова раздалось жужжание, и люк закрылся.

Инженер Станчу постепенно уменьшил скорость ракеты до двух километров в секунду и включил малые насосы, нагнетающие воздух в шлюзовую камеру. Через несколько секунд, когда внутренняя дверка открылась, путешественники кинулись туда и втащили ракету в каюту.

Торопливо они вскрыли ее. То, что они нашли, превосходило все их ожидания. На лентах различных аппаратов были записаны бесценные данные о характеристиках пройденных ракетой слоев ионосферы. Было также множество микроснимков любопытных световых явлений, а в маленьких баллонах — множество проб воздуха, взятых на различной высоте.

НЕСЧАСТЬЕ

Инженер предоставил исследовать радиоракету своим товарищам, а сам вернулся к посту управления.

Взглянув на указатели, он вскрикнул от изумления:

— Что это значит? Мы теряем высоту? Альтиметр показывает не более 223 километров… — Он схватился за рычаг подъема, но стрелка на приборе не сдвинулась ни на линию.

Инженер встревоженно начал проверять всю внутреннюю аппаратуру. Нет, здесь все было в порядке. И все же «Буря» продолжала спускаться.

— Это был уже не спуск, — это было настоящее падение. Несколько десятков лет назад в подобном случае можно было подумать, что кончилось горючее. Но когда ракета движется на атомной энергии, такого вопроса быть не может.

Все эти мысли мелькнули у него в голове, как молния. Он решил сообщить все своим товарищам и вызвал их в кабину управления. Лицо у него побледнело, голубые глаза напряженно блестели, но голос был твердым, когда он сказал:

— Друзья, «Буря» падает. Мы потеряли 43 километра. Взгляните на стрелку альтиметра. Мы падаем все быстрее. Я проверил аппараты. Судя по всему, порча произошла снаружи, вероятно, в выхлопных дюзах.

— Тогда, — сказал Ханибал, — я вылезу через шлюзовую камеру и исправлю дюзы.

— На такой скорости это невозможно.

Калотэ вышел из кабины, чтобы взглянуть в нижний иллюминатор. Инженер и физик стали советоваться о том, какие меры можно принять.

— Я хочу попробовать кое-что — сказал инженер. — Когда достигнем высоты 20 километров, нажму красную кнопку.

Падение продолжалось.

— 33 километра… 30 километров… 29 километров… — прошептал пилот. — Другого выхода нет!

Его палец приблизился к красной кнопке на панели управления и решительным движением нажал ее.

Через несколько мгновений сильнейший толчок расшвырял в ракете все предметы, оставшиеся незакрепленными. Падение сразу прекратилось. Над «Бурей» одновременно раскрылось 14 парашютов, и теперь она не падала, а медленно опускалась. Путешественники облегченно вздохнули.

Они были еще очень высоко над поверхностью земного шара.

Сев перед радиопередатчиком, Ханибал Калотэ непрерывно повторял:

— SOS… SOS… SOS… Ракета «Буря» в опасности!

На высоте девяти километров ракета вошла в серые тучи, окутавшие ее густым туманом. Это продолжалось несколько минут; потом открылась панорама местности, к которой они спускались. Километрах в восьми внизу простиралась необозримая, однообразная равнина голубовато-зеленого цвета.

— Море! — вскричал Ханибал, едва взглянув в иллюминатор, и кинулся в кабину управления.

От волнения он мог только пробормотать:

— Товарищи… там внизу… я видел… море! Под нами вода, ничего, кроме бесконечной воды…

Григореску и инженер кинулись за ним в каюту. Они убедились, что радист не ошибся.