Станислав Лем - Размышления над сетью Страница 2

Пойдем далее. Почему же пока не созданы программы "полной фантоматизации", герметичной как кокон, такой, которую фантоматизированный человек не способен отличить от реального бытия, и если мы снаружи не освободим его от фантоматизации, он скорее пропадет с голоду, объедаясь иллюзорными лакомствами, если сам каким-либо образом не сумеет извлечь на свет истинный свой обманываемый sensorium. Существуют две причины отсутствия такой фантоматизации, которая бы наконец убедила (так же, как умело сфальсифицированный банкнот принимается за настоящий) фантоматизаторов, что достойна уже названия "машины епископа Беркли", т. е. такой, которая принцип esse est percipi осуществляет как непреложный факт. Первая причина банальна и следует просто из того, что инвестиционные капиталы, подобно воде (скажем, речной) стремятся туда, где их ждет работа, приносящая прибыль: возможно значительную, а возможно сомнительную. А капитал, который был бы необходим для существенной доработки "фантоматического извозчика" до уровня "фантоматической ракеты", должен быть очень значительным.

Вторая, наиболее важная причина, заключается в чисто инструментальном (технически-физиологическом) положении вещей, ибо сегодня исполнительность и программистов, и программ, и компьютеров не в состоянии достичь результатов, необходимых для создания фантоматизации "многошаговой" или "многоуровневой", а без этого до "машины епископа Беркли" еще очень далеко.

Поэтому также не следует всерьез принимать рекламу, обещающую "создание виртуальности" посредством "интерактивного телевидения" или "интернетовской сети". Обещать могут, но предоставят фактически суррогат "худшего качества", который не осуждаю за само то "худшее качество", потому что "машина епископа Беркли" угрожает нам "приведением в движение" миров, из которых погруженный в них может не найти выхода. А если и найдет, то уже никогда не получит стопроцентной уверенности, что освободился от власти "машины", потому как при "обмане" всех чувств человек становится совершенно беспомощным невольником фикции. Об этом я также писал уже в первом издании "Суммы технологии".

Итак, в совокупности своей ситуация сильно напоминает обычный режим развития созданных людьми технологий: мы стартуем от примитивных прообразов, через некоторое время совершенствуем их понемногу, затем наступают все более радикальные изменения, оптимизирующие новую технологию (ее продукцию), а в конце доходим до заданной "самим миром" ловушки. Разумеется, ловушки могут сильно отличаться друг от друга. Если фантоматизируемый пожелает лишь посетить парижский собор Notre Dame, это сегодня осуществимо. Если, однако, после этого "сеанса" он хотел бы вернуться не в обычную действительность, а в состояние, в котором, по-прежнему оставаясь под властью иллюзии, возвращается (т. е. ему кажется, что возвращается) домой, застает в нем жену (т. е. это тоже ему кажется) либо какую-то девицу, склонную сразу к все более интимным ласкам. Этого уже сегодня предоставить ему так, чтобы он постоянно верил в действительность, а не сомневался, не удастся. Индивид, по натуре критичный и подозрительный, был бы скорее в неприятном положении при существующем уже в мире и известном ему состоянии высокого продвижения фантоматизационных техник: невротикам могло бы часто казаться, что их "в фантоматические сети" уже ловят или поймали. Должен сказать, что не мило было бы жить в таком мире с такими параметрами фантоматизационной реализации. Поистине, старец мог бы установить в нем мировые рекорды в беге на сотню, либо представлять эротические переживания с мисс мира, но последней соломинкой спасения перед верой в иллюзии останется уже только здравый рассудок.

Можно, наконец, поверить в то, что на улице в брошенном конверте найден чек на миллион долларов, выписанный на предъявителя. Значительно сложнее было бы поверить, что чудесная женщина, с тоской ожидающая нас на ложе, есть именно Мэрилин Монро (Marylin Monroe), post resurrectionem, которая, чудом выбравшись из могилы и вдобавок помолодев, жаждет нас взять в объятия. Иными словами, обобщая, чем менее правдоподобно какое-то событие (переживание) по шкале наших статистически обычных переживаний, тем больше вероятность, что нас фантоматизированных - программы обманывают. Здесь выходит на сцену очередной конфликт: поединок между фантоматизированными и фантоматизирующими или, проще говоря, между "жертвами в сетях" и авторами программ имитации бытия.

Нужно еще добавить, что чисто физические контакты (не обязательно сразу с покойницей) значительно легче имитировать, чем организовывать в фантоматическом мире (видении) встречу людей настолько разумных, чтобы с ними удалось поговорить хотя бы минуту.

В этом месте мои умозаключения сталкиваются, наконец, с проблемой, называемой AI (Artificial Intelligence), воплощения личности, т.е. в видении должны появиться ни Сфинкс, ни Пифия, ни мой Голем XIV, а нормальные, обычные люди (прохожие), и самым обычным способом перекинуться с нами хотя бы парой толковых фраз. И это пока является одним из наибольших недостатков, одной из основополагающих причин, из-за которой мы не можем сконструировать "машину епископа Беркли". Следует отдельно добавить, что все вместе сети связи, глобальные и неглобальные (локальные), англоязычные и неанглоязычные, все вместе модемы, серверы, провайдеры и так далее - все это, если проводить физиологическую аналогию, элементы нервных путей организма каждого животного и человека, но все они тоже полностью безмозглые.

Нервные волокна, дендриты или аксоны, являются служебными, как система круговой (замкнутой) связи живого организма с реальным миром, как система, вводящая внутренние команды в центральную нервную систему и выводящая из нее по кругу "приказы" (действия или бездействия). (Опускаю здесь нервные системы насекомых или, например, стержневые узлы и центры, потому что и они в какой-то мере подчиняются мозгу). И сети межкомпьютерной связи при всем их превосходном разрастании и размножении, а также направленности на различные "хранилища информации" (например, экспертной, медицинской, астрофизической и так далее) эти сети ничего не понимают и управляются нами (как управляются, например, автомобили согласно "карте"). Уже сейчас можно иметь в непосредственном распоряжении только "разделенный компьютер", потому что "функционально необходимый остаток" сеть, в которой мы уже находимся online, сумеет нам "доделать" и "подключить". Но все эти возможности существуют как множество различных слагаемых к единственной сути - этой бестолковости сети, которую мы пытаемся заменить на безличие различных способов и приемов.

Но, поскольку анонимность издателей (например, порнографии, практикуемой с малолетними) легче выявлять, чем маскировать, уже возникли такие понятия, как "Infocops", "Cyberwar" или "Полиция - кибериция", "Кибербой" - и это уже никакие не шутки из моих давнишних юморесок и гротесков, а самая реальная реальность. И при этом лагерь "сетевиков-интернетчиков" делится, грубо, надвое: на тех экспертов, которые утверждают, что никакие шифрования и кодирования, и firewalls, в конце концов, ничем не помогут, потому что имеется "цифровой меч", который сможет выйти победителем над "цифровым щитом секретов", а также на тех специалистов, которые говорят, что "цифровая защита" будет систематически совершенствоваться и "отвердевать" так, что спасутся находящиеся под угрозой раскрытия тайны штабов, и банков, и патентов, и промышленности, и частные, и что может это будет делом кропотливым, но, однако, окажется возможным - не на 98%, а на 100%.