Ирина Громова - Собака из Терамо Страница 2

– Это всё? – Иван был явно взволнован новостью. Его дыхание и пульс участились, а зрачки начали расширяться. Он даже вскочил и трижды быстро обошел стол так быстро, что тяжелый халат не успевал за ним. Так и норовил сползти с худенького тела и прилечь на влажную травку.

– Нет. Я это всё вижу, только когда прищурю левый глаз. А когда открываю, Дружок исчезает. Остаётся только еда, которую он принёс.

– А, ну тогда всё просто, – выдохнул Иван. – Тогда тебе, когда ты пытаешься в стену попасть, надо так с прищуром и идти.

Васёк не услышал и намёка на сарказм. Он обрадовано вскочил и засобирался домой.

– Спасибо за мысль, друг. Этот гостинец – тебе. Я не буду тебя больше задерживать. И попробую последовать совету сейчас же. Как же я сам-то не додумался? Конечно, с прищуром.

И Васёк, уже забыв об Иване, помчался в сторону своего подъезда.

– Погоди, я с тобой, – сорвался за Василием Иван, поправляя на ходу зелёный резиновый шлёпанец. – Теперь мне уже не заснуть. Я хочу видеть эту дыру в пространстве и времени.

– Тогда не отставай! – согласился Васёк. – Надо незаметно проскочить мимо Машки.

Друзья вприпрыжку миновали двор, прижались к стене дома и шмыгнули под окнами первого этажа в Васькин подъезд. Иван надеялся, что Машка из окна спальни манёвр не отследила.

Гостиная Василия начиналась практически сразу за входной дверью. Стены коридора снесли ещё во время прошлогоднего ремонта. Поэтому картинка с итальянской площадью, на которой расположилось летнее кафе, открылась друзьям, едва те переступили порог.

– Вот, – сообщил Васька и указал на ушастое ретро-кресло посреди комнаты. – Устраивайся и прищуривайся. Я чайник поставлю.

Когда Василий пришел из кухни с подносом в руках, увидел Ваньку и поспешил поставить горячие чашки на тумбочку

– Вань, ты что?

Ванька сидел в кресле посреди комнаты и делал лицом такие фигуры, какие под силу только никому не известному артисту Патрику Сноудену в мыльной опере «Сумасшедший помидор». Сначала он прищуривался, как мигающая девушка с кошелька. Но через пару секунд менял образ в противоположную сторону. И начинал таращить глаза, как таращат, должно быть, бешеные селёдки, которых только что отловили и сразу бросили в соль.

– Ты чего мигаешь лицом? – осторожно спросил Ванька.

– Ы! – издал Васька странный звук и указательным пальцем правой руки воткнулся в воздух перед собой.

В комнате было пусто, но Иван догадался, что, видимо, друг прищурился и увидел выбежавшего именно в эту минуту Дружка.

– А, и ты видишь, значит! – удовлетворенно произнес Васёк. – Погоди, принесу стул и тоже прищурюсь.

Он отправился за стулом на кухню.

– Ы! – выдохнул Ванька, продолжая тыкать пальцем в воздух перед собой и мигать всем лицом. – Ы! —

Василий принес деревянный венский стул, уселся напротив Ивана и прищурился:

– Ух, ты! Это что-то новенькое. Я такого тоже не видел, – радостно констатировал он.

Иван продолжал хватать воздух ртом:

– Ы!

– Согласен, – поддержал разговор Васька, – это круто.

В прищуре Васька увидел, как по площади перед кафе, прямо на них спешили люди с сумками, а некоторые с чемоданами. Они бодро добегали до конца картинки, быстро перелезали через условный бордюрчик прямо в комнату, пересекали Васькину гостиную наискосок прямо между друзьями и шустро залезали в картину напротив. Васька забыл, что дочь подарила ему две фрески. «Кафе на площади города Терамо» и узкую улочку в городе Сиракузы на острове Сицилия.

Таким образом, люди вылезали из Терамо, шустро пересекали комнату и сразу попадали на Сицилию

– Да, дела! – медленно протянул Васёк, – Как же я это раньше-то не видел?

– Да потому что, паром приходит ночью, – огрызнулась на ходу тётка славянской внешности. Похоже, это была единственная соотечественница среди пробегавших мимо итальянцев. И она не преминул переброситься с земляками словечком.

– Откуда приходит? – спросил автоматически Васёк

– Да никто не знает, – притормозила пышногрудая, плотно сбитая дама лет тридцати пяти в элегантном брючном костюме цвета ошпаренного огурца. – Но когда приходит, дает сигнал и открывается Ваша дырка. Кто о ней знает, может за две минуты попасть в Питер. Мне удобно, потому что моя дочь живёт прямо на канале Грибоедова. Она недавно вышла замуж.

Тётка шустро подбежала к фреске с узкой улочкой в Сиракузах и занесла ногу на тротуар.

– А вы не видели мою собаку?– хрипло выкрикнул Васька, не особо рассчитывая на ответ. Но тётка вдруг спросила:

– Рыжую, лохматую, большую? А как же? Всегда сидит, плату собирает. Копеечку не дашь, в дырку не пропустит, тварь. Это вы её научили?

– Да нет, она сама, – поспешил заверить Васёк. Послушайте, а как мне попасть в Терамо?

– Обратная дырка откроется только через час. Послушайте мужики, – обратилась тётка к Василию, Иван продолжал хватать ртом воздух, мычал, «укал», «ыкал», но так и не смог произнести ничего членораздельного. – Мне сейчас некогда, у меня меньше часа, хочу вернуться к сегодняшней обратной дырке. Если вам действительно надо – дождитесь меня, я вас проведу.

– Послушайте, крикнул Василий уже убегающей женщине. А если не вернетесь, как нам попасть в Терамо?

– Ищите правильный угол прищура! – крикнула тётка, уже сбегая по улочке Сиракуз.

– А как Вас зовут, милая дама? – спросил Буратиночка, сообразив, что с этого надо было начинать разговор?-

– Олеся, – мурлыкнула тётка и исчезла за поворотом.

– Слышал? – откоментировал Васька. – Нужен правильный угол прищура, Ванёк! Значит, ты был прав.

– Ы! – кивнул Иван.

– Я, кажется, понял, о чем она. Попробую найти это угол. Если в Терамо сейчас не попасть, я попробую сходить в Сиракузы. В качестве тренировки преодоления барьера. Странно, посему Сицилию она назвала Питером? Видимо, дочь по ошибке приобрела не итальянскую, а санкт-петербургскую фреску. Уж больно схожа питерская архитектура с итальянской.– Васёк встал со стула и решительно направился к фреске, в которую продолжали запрыгивать люди.

– Ы! Ы! – замотал головой Иван.

– Да нормально всё, друг. Не переживай. – Васька миролюбиво тряхнул кудрями. – Я тут с краешку похожу, далеко углубляться не буду. Часик погуляю, дождусь Олесю, и мы вернёмся. Ты же знаешь, мне в Питере сейчас делать нечего. Мне в Терамо надо, Дружка найти. И выяснить, откуда он таскает еду. Вдруг, он делает что-то неприличное. И я вроде как в этом замешан. Мне как потом этим людям в глаза смотреть?

Василий показал, на пробегающую мимо толпу.