Леонид Панасенко - Случайный рыцарь Страница 2

Магг Белый гордо выпрямился, глаза его сверкнули.

- Да как ты смеешь, туземец, - сварливо начал он.

- Трижды оскорбить меня, самого высокородного и ученого, самого искусного в своем искусстве...

- Ну, ну, - сказал Максим, доставая пачку "Магны".

- Господина иностранца обидели. Подождите, мироеды и кровопийцы, как вас раньше у нас называли, то ли еще будет.

У Магга, очевидно, появилась какая-то очень ценная для него мысль, так как выражение его лица мгновенно изменилось. Речь - тоже.

- Забудем обиды, благородный рыцарь. Ты не можешь уйти, не будучи представленным принцессе.

- Ну, какой я тебе рыцарь, - засмеялся Максим. - И вообще - что за средневековье? Не пойму, что за страна у вас странная.

- Нет, нет, - горячо возразил Магг. - Ты спас мою повелительницу и автоматически стал рыцарем. Нужно только тебе новое имя.

- Глупости какие. Мне дали имя двадцать три года назад.

Опереточность ситуации начала забавлять. Сейчас девица очнется, он проводит их до остановки, спихнет первому попавшему частнику - и, гуд бай, господа. А он... Ируля приезжает послезавтра, значит, можно поискать консенсус с администратором Машенькой. За дешевенький набор польской косметики она сделала ему отличный двухместный номер с видом на море и намекнула на готовность углублять и развивать их деловые взаимоотношения. Углублять надо уже сегодня, так как Ирка не только привезет шмотки, но и дня на три останется. А нюх на чужих баб у нее, извините, зверский - даже если они присутствуют только в мыслях.

- Неужели у вас на планете не было ни одного настоящего рыцаря, чтобы унаследовать его имя? - не унимался Магг. Не особо вдумываясь в его слова, Максим ответил:

- Сейчас - не знаю. А раньше было навалом. Дон Кихот, например, рыцарь Печального Образа. Я в детстве фильм о нем видел. Придурок из придурков, ну, чокнутый. Так он из-за одной дуры, которая его даже не любила, такое кино устраивал. С ветряными мельницами воевал, освобождал каторжников, сражался со стадом баранов...

- Какой изысканный идальго! - восхитился Магг.

- Пусть будет так! Но для нас это слишком сложное имя. Может, так? - И он нараспев стал повторять:

- Ки-ихот, Ки-ихот.

- Посмотри лучше, как там твоя принцесса, - посоветовал Максим. - Что-то она долго в себя не приходит.

- Нет-нет, - отмахнулся Магг. - Королевский минимум пятнадцать минут... Но как я мог забыть о главном. Скажи, а дама сердца у него была, у Ки-ихота?

- Дульсинея... Я ж тебе уже об этой дуре говорил. Из-за неё он и спятил.

- Прелестно! - снова восхитился седой двойник Карла Маркса. - Какое высокородное имя. Дульсимнея, Дульсигнея... Нет, очень трудно выговорить... Просто - Дуль-си! Теперь твою принцессу зовут Дульси! Кроме того...

- Ты в карты играешь? - перебил его Максим, глядя в сторону моря. Шторм уходил. Без вмешательства шарлатанов и магов - уходил в сторону Ялты.

- Конечно, - удивился Магг. - Это моя профессия, - он запнулся, поправился: - точнее, хобби, увлечение.

- Так вот, - заявил Максим, вставая с мокрого топчана. - Мне этот театр надоел, перебор. Загрузил ты меня, понял! Буди девушку - и погнали.

Магг преградил ему путь. Он стал необыкновенно серьезным, хотя, если бы кто-нибудь вгляделся в его глаза, то непременно заметил бы в их глубине лукавинку.

- Послушай, Ки-ихот, не торопись. Ты не знаешь самого главного. Ты спас принцессу от верной смерти...

- Да не я, а физкультурник! - раздраженно воскликнул Максим.

- Неважно. Ты вынес ее тело на берег. Значит, ты и спас! Так вот. По законам нашего мира тот, кому наследная особа обязана жизнью, становится Первым Претендентом на ее руку и сердце. Отныне ты должен везде и повсюду сопровождать и охранять Её Высочество. А если пройдешь Три Испытания, то станешь мужем Дульси.

Максим по-хозяйски глянул в сторону принцессы. Вообще-то, ее следовало бы переодеть - еще простудится. Но это детали... Если слова Магга не полная чушь, то стоит задуматься. Жениться на иностранке? А что? Какая-никакая, а принцесса. Правда, судя по всему, королевство несерьезное, карликовое, но и по магазинам за куском колбасы Дульси явно не бегает. В словах Магга, конечно, много неясного: как это "везде и повсюду сопровождать и охранять", что за три испытания и на хрена они мне нужны? Это что, например, - на муравейнике голой задницей ночь просидеть? А невесте тогда что останется? Нет, туфтой, ребята, пахнет. Какие-то полуафриканские, полусредневековые обычаи и правила, мумбу-юмбу плюс Сервантес. Да и своих проблем у него навалом. После института, пока другие капитал сколачивали, год в армии угробил, отец с матерью, обустройство квартиры, планы, обязательства перед первыми партнерами...

- Заманчиво, старик, - сказал он холодно Маггу.

- Но уж больно ты круто берешь. Во-первых, я никакой не рыцарь, тем более - благородный. Во-вторых, терпеть ненавижу слово "должен". Никому и ничего я не должен, а уж тебе и твоей Дульси подавно. И, в-третьих, что самое главное. Что ж это за собачье сватовство? Я жениться пока не собираюсь. А если и женюсь когда-нибудь, то только по любви. Мне бизнес и расчет в других делах нужны, а в этом - уволь!

Магг побледнел и так же холодно парировал:

- Её Высочество не любить невозможно.

- Это твои проблемы, парень, - устало ответил Максим и шагнул к принцессе, чтобы снять куртку и как-то закончить сей балаган.

- Нет, трус, ты не уйдешь! - воскликнул двойник вождя мирового марксизма. Он весь подобрался, даже волосы и борода, казалось, распушились еще больше.

- Я, Магг Белый, проклинаю твою трусливую сущность, твои рационализм осторожность, нерешительность и апатию, расчет и вожделение, корысть и душевную глухоту... Я проклинаю все твои качества, которые делают тебя ничтожеством!

- Прямо как в докладе покойного Суслова, - ухмыльнулся Максим. - Пока общие слова. Что на деле?

На деле Магг вдруг выхватил из одежды маленький сверкающий жезл, больно ткнул им в лоб Максима, и тот вдруг с ужасом понял, что никакого театра не было, что этот странный человек в самом деле маг, потому что от него вмиг отлетели суетные мысли, а на их место пришел незнакомый страшный холод. Холод медленной волной прокатился от головы до ног, и Максим упал на камни пляжа. Боли не было. Была странная эйфория, будто душу его вдруг пинком выгнали из тела, она рядом, все понимает и ощущает, но к телу, его молодому и любимому телу, сейчас не имеет никакого отношения.

Двойник вождя мирового марксизма наклонился над ним, еще раз не без удовольствия ткнул жезлом в лоб, и заключил свое проклятие:

- Более того! Я забираю твою сущность себе, а взамен, как избраннику Её Высочества Дульси, отдаю свою. Я отдаю тебе свои ум, честь и совесть (парализованный Максим мог бы поклясться, что эти слова тоже из речей Суслова), свою отвагу и решительность, наконец, свое благородство высокорожденного. Вставай, благородный рыцарь, и будь им!