Станислав Лем - Информационное перепутье Страница 2

В обеих противопоставляемых версиях суть мне кажется одинаково невероятна - и не только из-за того, на что я обратил внимание (о "неоснащении" всех живущих) до представления этой двусторонней гипотезы. Правда то, что история новой техники связи следует из конфликтов и из альянсов, возникающих между названными тенденциями (дисперсия против концентрации). Большие "пракомпьютеры" середины века возникали, ускоряемые антагонизмом холодной войны, тенденцией к одностороннему превосходству, и были одновременно востребованы центрами милитарных давлений и Большим Частным Капиталом (который не должен был быть частным как производитель оружия). Это была эпоха Пентагона, сотрудничающего с International Business Machines. Реакцией на это направление стало появление "микроинформатики", стремящейся к (еще не существующей) НАНОИНФОРМАТИКЕ, а феномен этот был, однако, "не очень желательным ребенком" холодной войны, потому что сеть в своих основах была задумана как такая система связи, которая, избавленная от единого Центра (центрального управления), выдержит удары атомной войны, просто потому, что если нет головы, то враг не попадет в несуществующую и ее не уничтожит... Но "анархический потенциал" существовал уже в самом том замысле, так как сейчас видно, что Интернет не совсем готов подчиняться всяким таким интервенциям надзора или даже цензуры, которым из-за самой своей организации должен был успешно противиться, следовательно, сопротивлялся, и на том "сопротивлении" "анархисты информатики" строят свои концепции. В свою очередь Билл Гейтс хотел бы, чтобы информацию (любую) считали прежде всего "ТОВАРОМ". Коммерциализация принесла ему миллиарды, которые с полной уверенностью, однако, не могут сделаться достоянием всех жителей планеты. Следует обратить внимание на то, что управление и обработка людских разумов информацией, естественно, уже в ходу, и поэтому возможны как "вездесущая пропаганда".

Следует также отметить, что капитал наверняка не заинтересован в неокупаемой общедоступностью какой-либо информации, и поэтому тенденция к "отовариванию" информационных людских ресурсов уже теперь проявляется в мире. Следует помнить, однако, что помимо носителей информации людям необходимы "носители" продовольствия, энергии, средств производства, сырья, просто материалов, необходимых для освоения Планеты и ее космического окружения. Серьезное овладение информационным рынком разными преуспевающими Microsoft'ами - это одна сторона медали. Другой, пока еще, к счастью, только возможной, но уже предвидимой, были бы, как их называет Бретон, "информационные Чернобыли". Дело в том, что будущие сети глобальной связи возникнут уже не без признаков хаоса и "лабиринтообразности", вызванной самим ускорением их расширений (рационально планируемый концептуализм соединений не всегда здесь успевает и часто напоминает деятельность типа "пожарной команды" либо "помощи в чрезвычайных ситуациях", скорой помощи, направляемой туда, где возникают непредвиденные дефекты), так что после этого Интернет и другие виды сети могут оказаться хрупкими, парадоксально подвергаемыми уничтожению в тем большей мере, в какой начинают нести, передавать и обрабатывать все большую "массу информации". Это еще несколько метафоричное название, но о "МАССЕ информации" дословно (как несущей очень ценные вещи) я давно уже писал. Это не только "информационный терроризм" может вести к тем "Чернобылям" еще большая угроза может возникнуть пропорционально размерам экономико-политической власти, отдаваемой в распоряжение или на хранение сетям. Сети не должны, например, (вместе с их "компьютерными узлами") просто заменять библиотеки, публичные ли, или научно-университетские: они не должны ничего замещать как хранилища информации. Потому что монопольная концентрация, даже в сетях, ни здоровой, ни полностью безопасной быть не может. Таким образом, мы имеем перед собой картину в крайностях скорее парадоксальную: либо общества в коммуникационном смысле "спаянного", а вместе с тем сильного индивидуалистически, в котором доходит до "всеобщей пацификации", потому как "физически" никто никому ничего плохого сделать не может, а ценой тому фактическое одиночество в электронном коконе. Жизнь становится "виртуальной", "фантоматизированной". Можно быть в Лувре, в Гималаях, везде, быть даже "каждым" (есть "компьютерно-сетевые наркоманы", которые рассылают по сети свои фиктивные личностные воплощения - в Тарзана, в девушку, в кролика...), но "действительно" находиться в одном месте. По-моему, это скорее плохая science fiction.

Либо сеть не связывает людей, но во власти каких-то монополистов она находится над людьми и может всесторонне ими управлять. Мой критик Анджей Стофф (Andrzej Stoff) удачно заметил, что "достаточно доброжелательного Большого Брата" (возможно электронного, как молох, управляющий обществом отца Дюбарле) я ввел в "Возвращении со звезд" [роман написан в 1961 году - В.Я.], как "невидимого электрократа", который "лично" кажется вообще в романе неприсутствующим, даже в рассуждениях героев нигде не названный, однако его существование кажется логически происходит оттуда, что определенные учреждения (например, так называемый "Адапт") в состоянии неустанно наблюдать и контролировать (но без вмешательства) самые незначительные шевеления или движения личности (героя, но, возможно, не только его). Все, описанное в романе, может происходить случайно, все может быть "судьбой, бегущей безинтервенционно", но имеются там места, в которых сия неизвестная, неизвестно кому принадлежащая "всезнайка" (а может и всевласть?) начинает, но достаточно деликатно, проявляться... (Что возникает как единый выразительный домысел героя в самом начале повествования, когда вернувшись "со звезд" на Землю, без обещанного ему пребывания в лунном "Адапте", он может действительно сразу очутиться на Земле, но это стоит ему блуждания в дебрях технологически полностью непонятной цивилизации, прежде чем он окажется в отеле, при этом какие-то "власти" о его блужданиях почему-то отлично знают...). Так вот, забавно то, что этот "невидимый всеконтроль", осуществляемый через, скажем так, "электрократию" (а затем "Машину для очень мягкого с виду правления") я выдумал, хотя и совсем не выдумывал ее - это означает, что даже в голову мне не пришла возможность интерпретации сюжетных происшествий, показанной А.Стоффом. "Как-то само так написалось", а я вспоминаю здесь это не потому, что хотел бы еще раз цитировать себя, как успешного прогнозиста, но единственно потому, что сюжет "Возвращения со звезд" показывает, что "электрократия вездесущая" не должна быть сразу какой-то формой тирании или диктатуры modo Orwelliano. Может быть мягкая, может быть ласковая, могла бы быть даже невидима, пожалуй только с исключениями в действительно опасных ситуациях, в которых следовало бы ей, хотя бы на мгновение, появиться по принципу "электронного Ангела-хранителя". Повседневно никто бы ее интервенции не замечал.