Кирилл Алейников - Третья волна Страница 2

Сейчас концентрация стальных птиц в степи неожиданно повысилась.

Шламан Каций отрицательно покачал головой. Ему не хотелось возвращаться, хотя по своему статусу он должен это сделать. Шламан рассудил, что кто бы ни прибыл из Терсы-нова, он может подождать вечера. До заката еще долго, но что с того? Вечером геликоптер Арстага перенесет собранный и компактно упакованный шатер и кондиционеры, а также запасы воды и пищи дальше по пути следования каравана, где оазис простоит следующие сутки. Там и встретимся с нежданными гостями, будь они неладны, решил шламан.

Верховному жрецу не хотелось возвращаться по одной простой и одновременно с тем важной причине: гибели многих жителей Танта-Арстага можно было б избежать, кабы Терса-нова прислала эвакуационный транспорт или хотя бы топливо. В долг. До момента, пока пострадавшие от чудовищного катаклизма люди устроятся на новом месте и возведут новый город.

Но Империя Терса-нова проигнорировала сигналы о помощи, обретя бесчисленное количество человек на мучительную гибель от перегрева и обезвоживания. Империя Терса-нова, единственное государство, уцелевшее этим Приходом, обладающее запасом ресурсов, которого хватит, наверное, еще не на одну эпоху…

— До границы с Империей около четырех с половиной сотен километров, — прикинул Кениц. Он достал порозовевший от пыли платок и вытер обветренное лицо. — Кто бы ни прилетел на геликоптере, он прилетел по делу.

Шламан Каций и не сомневался, что геликоптер прилетел по делу. Иначе и быть не может. Военно-воздушные силы Терсы-нова ни за что не погонят машину на такое расстояние без веских на то оснований.

Но он все равно не вернется. Нет уж, увольте. Кениц ошибся, определив расстояние до границ с Империей. Из той точки, где сейчас ехали всадники, по прямой было около двухсот восьмидесяти километров степи, затем еще пятьдесят километров буферной зоны — горного района, сдерживающего натиск пустыни. И лишь за горами начиналась Империя. Граница ее изгибалась вместе с грядой, входя длинным клином в степь, и этот клин караван вынужден обходить, делая крюк в без малого пять дней пути.

Император не позволил жителям Танта-Арстага сократить путь к Великому океану по территориям Терсы-нова. И это теперь есть вторая причина, по которой верховный жрец не намеревался возвращаться к шатру.

— Их дела подождут, — осипшим голосом ответил шламан.

Сын не стал возражать. Он вновь повернул голову вперед и продолжил молчаливое созерцание.

Степь огромным блюдом лежала вокруг. В колышущемся воздухе то и дело возникали странные видения, миражи, обусловленные истомленным разумом и преломлением солнечный лучей. Иногда впереди просматривалась полоса темно-голубого цвета, которую некоторые принимали за побережье океана. Потому то и дело в чреве змеиного потока слышались восклицания, кое-кто из людей бросался бежать вперед. И бежал, бежал, пока не падал замертво. А океан исчезал в небытии, обнажая все ту же проклятую степь, готовую вот-вот переродиться в совершенно безжизненную пустыню, испещренную трещинами сухой почвы, усыпанную булыжниками и валунами. Когда последние падальщики покинут степь, тогда она станет окончательно мертвой.

Неделя или две, продолжал думать шламан Каций. Срок зависит от того, снизится ли скорость перехода. А она, скорее всего, снизится, ведь уже сейчас караван тащится еле-еле, через пару дней он начнет разваливаться на отдельные куски, тающие подобно высокогорным ледникам. И каждый кусок будет идти все медленнее, иные вовсе прекратят движение. Из восьми миллионов горожан, выживших в Танта-Арстаге и покинувших его руины, уже сейчас осталось не более пяти. Дойдут до океана два-три миллиона. В лучшем из всех возможных случае…

Шламан Каций вздрогнул, представляя, сколько пищи оставил караван падальщикам в этой чертовой степи. Он увидел впереди большой череп степного гиганта и снова вздрогнул. Степные гиганты, исполинские и медлительные животные, высотой достигавшие десяти метров, слыли самыми выносливыми существами планеты Терса. Но даже их легендарная выносливость не спасла от Прихода, от засухи и вымирания…

Кто-то в строю вскрикнул. Крик прозвучал глухо и уныло, совсем слабо, будто человек, исторгнувший его, вложил в свой вопль последнюю каплю истаявших сил. Шламан Каций обернулся и стал свидетелем скоропостижной смерти еще одного подданного мертвого города. Два солдата в пыльных доспехах гвардейского образца оттащили тело за руки и бросили на съедение падальщикам.

Шламан попытался сглотнуть, но в горле пересохло, оттого неприятно запершило. Он мог достать флягу и сделать глоток влаги, но решил потерпеть. Чтобы отвлечься от мыслей о жажде и воде, шламан продолжил вспоминать прошлую свою жизнь, еще не разрушенную катастрофой, не превращенную тяжелым роком в руины Танта-Арстага.

Он вспоминал город. Великий город Танта-Арстаг, «Город Богов», раскинувшийся в живописнейшей долине Необа меж высокогорных хребтов и полноводных рек Синаи и Иллинаи. Город занимал огромные площади и кормился еще большими пригородными зонами, в нем жили и работали восемнадцать миллионов человек. В горах добывали руду на нужды строительства и инженерии, поля благоухали цветами зерновых культур, сады изобиловали плодами, парки, заповедники и охотничьи угодья наполнялись песнями птиц и прочими разнообразными звуками живой природы. Танта-Арстаг, избежавший позапрошлой катастрофы, прожил минувшую эпоху в счастье и процветании, сумел восстановить и приумножить колоссальный свод знаний, добился уважения своих ближайших соседей — иных городов-государств. Даже Империя Терса-нова считалась с Танта-Арстагом и никогда не выступала против него войной.

Шламан Каций вместе с семьей жил в шикарном дворцовой комплексе, выстроенном на шести холмах в центральной части Танта-Арстага — акрополе. Каждый холм венчала огромная ступенчатая пирамида с квадратным основанием, а на вершинах пирамид располагались жертвенные алтари великим богам Терсы. Меж холмов красивейшим образом смотрелись террасы и анфилады, храмы и парки, сады и акведуки. Везде слышался шум фонтанов, мелодичный перезвон подвязанных к ветвям деревьев колокольчиков, тихое журчание ручьев и искусственных водопадов. В озерах и прудах на склонах холмов плескались дети…

Смех. Счастье. Беззаботная жизнь довольных собою людей…

В городе всегда было вдоволь воды и еды. Он казался вечным, незыблемым, инертным к любой катастрофе.

Шламан Каций вспомнил шестнадцатый день рождения своего сына Кеница. Стояла ясная погода, теплый ветер едва колыхал листья деревьев и благоухающую траву, все вокруг сияло умиротворенностью и спокойствием. Как потомок верховного жреца, Кениц в день своего совершеннолетия обязан был принять жречество и со временем, вероятно, сам стал бы шламаном. Церемония его инициации началась в Храме Всех Богов, стоящем посреди холмов и соединенном с пирамидами шестью лучами-террасами. Каций, облаченный в белоснежные одеяния, с легкими сандалиями на ногах, восседал на троне в Церемониальном зале Храма. По обе стороны от шламана стояли жрецы шести пирамид, представляющие шесть главнейших культов Танта-Арстага и многих других городов Терсы. Перед шламаном в просторном и глубоком бассейне едва тревожилась зеркальная поверхность ритуальной воды, а за бассейном, припав на одно колено, склонил голову Кениц.