Евгения Неизбежная - Проход между мирами Страница 2

Я быстренько переоделась в пижамку и побежала под одеяло. Нырнув в уютную постель, я зажгла ночник и твердо решила спать сегодня с ним. Сон не заставил себя долго ждать, особенно после горячего расслабляющего душа.

…И снова этот грохот!

Я подпрыгнула на кровати, как будто и не спала вовсе. Видимо подсознательно я ждала повторения вчерашнего. Странно, что соседи его не слышат, ведь у них маленький ребенок, и они психуют по малейшему поводу, даже когда я ночью волосы феном сушу. А уж такой грохот среди ночи, наверняка должен был побудить их устроить мне скандал. (К слову сказать, в шумах, издаваемых всем домом, обвиняюсь обычно я. Как будто все шумы издаваемые улицей, трубами, водопроводными кранами, телевизорами, идут из нашей квартиры). Сегодня же, я бы даже обрадовалась наезду со стороны соседей, но его, как назло, не было.

Второй грохот последовал сразу за первым, и я стала вглядываться в полумрак комнаты, постоянно оглядываясь по сторонам. О том, чтобы встать с кровати, у меня даже мысли не возникло от страха. Уж не знаю, куда там бегут жертвы маньяков в фильмах, у меня просто отнялись ноги, да и руки, похоже…

Я ничего не видела, но чувствовала, что что-то не так. Может это была игра нервов, а может воспаленное воображение. Нужно будет попросить маму продать этот жуткий шкаф.

Секунду спустя я услышала тихий, словно далекое эхо в неисправном телефоне, голос. «Не бойся! Не дрожи! Я и сам боюсь всего происходящего!… и боюсь твоей реальности… и неизвестности…». Голос постепенно затих, а я остаток ночи провела, обняв свои колени, сидя на кровати, закутанная в одеяло до самых ушей. Меня била нервная дрожь, я мерзла, хотя на улице было лето. Подозреваю, что это тоже было от нервов.

Спокойный и успокаивающий голос, не только меня не успокоил, но напугал еще больше. Я твердо решила пойти в понедельник к психиатру и хотя бы просто поговорить. Но до понедельника еще два дня, а значит нужно запастись терпением, мужеством и… храбростью, чтобы пережить эти выходные, не умерев от страха и не попав в психушку, уже в другом качестве.

Мои галлюцинации становятся с каждым днем все более частыми и все более реальными. И это без моего явного на то желания. Я с трудом дождалась утра, схватила телефон и начала звонить маме, хотя и обещала, что буду полностью самостоятельной, и не буду мешать им, отдыхать.

― Маааам, привет, как дела у вас? Не-не, ничего не случилось! Просто хотела узнать, как вам там отдыхается. Все хорошо? Как Ленька? Загорает? Воды перестал бояться? Ну и супер! Пока вы вернетесь, он точно научится плавать. Ну, давай, пока! Еще созвонимся через пару дней. Я во вторник-среду позвоню сама. Все! Ушла!

Вот такие ни к чему не обязывающие фразы, дали мне возможность услышать голос мамы и ничем не выдать своего беспокойства по поводу случившегося. Я не хотела, чтобы мама, а тем более маленький брат, были сейчас здесь. Не хотела, чтобы мама переживала, что со мной что-то не так, если все, что я вижу — плод моего воображения, а если правда — даже думать не хочется…

Глава 2. Не хочу в палату с мягкими стенами…

Весь следующий день я места себе не находила. Ходила как привидение. (Кстати версию о привидениях я тоже рассматривала среди прочих, но уверенности в ней не было, впрочем, отмести ни одну из версий, я не могла). Чем ближе была ночь, тем более натянутыми становились нервы, тем меньше хотелось спать, хотя за предыдущие две ночи выспаться так и не удалось. Я не хотела, чтобы все это повторилось, однако, подсознательно ждала повторения, зная, что все еще только начинается.

Вечером я выпила большую кружку кофе, села на кровать прямо в домашних шортах. Про душ я вообще даже не вспомнила. Мне страшно было находиться в замкнутом пространстве. Я слегка приглушила свет и села, обхватив свои колени, как и предыдущей ночью.

Теплое одеяло, накинутое на плечи, помогло расслабиться и уняло нервную дрожь. Веки начали смыкаться, хотя нервы еще не успокоились. Я забылась на несколько минут, но потом, вспомнив, чего я жду, я заставила себя открыть глаза. В такой борьбе с веками прошло два часа.

Ближе к трем часам ночи, раздался треск. Теперь он не был таким громким. Может потому что я его ожидала, а может, потому что предыдущие ночи я его слышала в период дремоты. Так или иначе, сухой треск (теперь я могу его охарактеризовать) вновь раздался дважды с небольшим промежутком в минут пять-семь. Я нервно, с напряжением всматривалась в темноту. Я не хотела видеть, не хотела слышать, но знала, что сейчас произойдет что-то из того, что происходило в предыдущие ночи. Я ожидала, но все равно, лицо, возникшее на одном уровне с моим, на расстоянии в метр, заставило меня вскрикнуть.

Это был молодой парень. На вид лет девятнадцати — двадцати семи (ему можно было дать любой возраст). Он был смуглый, с широкими скулами, очень симпатичный, темноволосый, широкоплечий. Его одежда была особенной. Невольно я заострила свое внимание на мелких деталях его гардероба. Он был одет во все серо-белое. Но ткань его одежды напоминала блестящий шелк, или нет, скорее материал, которым выстилаются изнутри теплые куртки для альпинистов и горнолыжников. Он был блестящий, но в то же время, блестел как-то приглушенно. Рубашка или куртка с высоким стоячим воротничком. Она, вопреки всем законам, сохраняла идеальное положение, хотя и была расстегнута на груди. А на что же она была застегнута? На скрытую молнию? Нет, молнии я не заметила, в основном детали ускользали от меня из-за помех. Смешно… Помех… Такое ощущение, что я не смотрю на человека в своей комнате, стоящего на коленях перед моей кроватью, на которой я дрожу уже совсем не мелкой дрожью, а вижу изображение в старом телевизоре с ненастроенным сигналом приема. Рябь была лучшим тому подтверждением. Очертания парня все время меняли форму, рябили, местами исчезали, потом появлялись с большей или меньшей интенсивностью.

Я сидела не в состоянии что-либо произнести, пошевелиться, поменять положение своего тела, даже моргать боялась. А парень смотрел на меня и что-то говорил, вернее, шевелил губами. Его лицо не было злым, глаза были относительно добрыми, светлыми. Точного цвета глаз, как, впрочем, и выражение лица, я не смогла разглядеть частично из-за помех, а частично из-за сумрака в моей комнате.

Парень протянул ко мне руку, и неожиданно мое тело дало мне такой импульс, что я, сама того не осознавая, отлетела от него в сторону на всю длину моей кровати. Парень посмотрел на меня и убрал свою руку. Его губы снова зашевелились, выражение лица стало несчастным, в глазах появилось новое выражение.

Потом рябь усилилась, и изображение начало растворяться в темноте комнаты. А я сидела, не в силах оторвать взгляда от того места, где только что возникло мое видение. Так я досидела до утра, даже не помышляя о сне. А утром, ближе к часам пяти, в ушах у меня зазвучал голос, приятный голос: «Не бойся! Я не причиню зла! Я вижу, как ты дрожишь. Я лишь недавно начал ощущать твою реальность, и для меня это было так же странно, как сейчас мое появление для тебя. Неизвестно, как долго мы будем видеться, но мне бы хотелось оставить о себе хорошее впечатление. Наши параллели во многом похожи, а в чем-то абсолютно различны. Позволь мне проверить одну теорию! Просто коснись моей руки… Оооо! Прости! Я не думал, что ты так сильно меня боишься! Ты не реагируешь на мои слова. Возможно, ты вообще меня не слышишь… Хотя мне бы этого хотелось. Прости что напугал! Сеансы соприкосновения совсем короткие, скоро ты успокоишься. Если будет следующий раз, я постараюсь быть на большем расстоянии от тебя, чтобы мое присутствие не так сильно тебя напрягало. Не бойся…».