Кирилл Берендеев - Старая сказка Страница 2

— Я хорошо помню эту сказку, — кивнул я, отставляя допитую чашку.

— Вот и хорошо. Только знайте, друг мой, сказка эта имела под собой реальные основания. Еще в ранних частях легендарной «Авесты», библии зороастрийцев, среди преданий седой древности поминается золотой город, вместилище бесценных сокровищ, где-то на далеком юге, среди песков пустыни Тар. Этот город был священным местом среди первых адептов Заратуштры в северном Афганистане, и потому все дороги к нему тщательно скрывались ими от непрошеных гостей. О них знали лишь верховные жрецы бога Спента-Майнью, брата-близнеца князя демонов Анхро-Майнью, с которым в далеком будущем предстоит сойтись в смертельной схватке единокровному брату и победить его, дабы по всей земле восторжествовало добро и справедливость. Только тогда, утверждали жрецы, и будет открыта дорога на золотой город.

Время и завоеватели, часто приходившие в Афганистан и подолгу гостившие там, сделали свое темное дело: по истечении веков дорога к золотому городу была забыта даже самими жрецами Спента-Майнью. Немало экспедиций, отправившихся на поиски золотого города, канули бесследно в песках пустыни Тар, а те, кто чудом спасся, говорили, что злой рок довлеет над городом, демоны пустыни, подвластные князю тьмы, сбивают с пути, манят миражами и бросают посреди бесплодных такыров и вади умирать от жажды. И когда в VII–VIII веках Афганистан захлестнуло арабское нашествие, и зороастрийцы вынуждены были бежать прочь из родного края, легенда о городе, в устах новых хозяев афганской земли, обратилась в свою противоположность — с жестоким правителем, охраняющем несметные богатства, сложенных из награбленного золота множества караванов, путешествующих из Персии в Индию. Со временем сами зороастрийцы стали называть свой рассказ о золотом городе не иначе как легендой, потерянной в песках. И жители города Ранивара, а частью своей он был населен парсами — последними кто в этом мире исповедует зороастризм, — уже не могли с уверенностью сказать, что за город скрывается в песках пустыни Тар. Слишком много времени прошло со времен Авесты, на все расспросы они рассказывали лишь привычную нам легенду о царе-драконе.

— Впрочем, — Петр Павлович поднял вверх палец, — я немного хочу остановиться на тех экспедициях отправленных на поиски золотого города, что были предприняты до нас. Так в афганских летописях VIII века упоминается военачальник Усама, потомок ученика Магомета, носившего то же имя, посланный на поиски золотого города самим халифом. Дорога на юг тогда была неспокойна, а халиф мечтал вывезти из города все и сразу, а потому в помощь Усаме назначили тысячу отборных воинов. Через год экспедиция вернулась: из тысячи ушедших в поход, пред очи халифа предстала дюжина обессиленных оборванцев, более похожих на тени, нежели на живых людей. Усамы с ними не было, выжившие после похода, должно быть, помешавшиеся рассудком от изнурительной жары и обезвоживания, утверждали, что их военачальник нашел в пустыне Тар город, но тот отказался выдать воинам сокровища. Жалкое зрелище представлял город: лишь руины, разбросанные среди песчаных волн; не было в нем ничего, за что прежде его называли золотым. Долго бродили воины меж развалин, пытаясь найти вход в сокровищницу, копая то в одном, то в другом месте и всякий раз неудачно. Очень долго стоял их лагерь на бесплодных развалинах, пока к ним не пришел и не завладел их душами нынешний хозяин города — сам Иблис. Спастись от его цепких лап удалось немногим, те же, кто не смогли сделать этого, теперь служат ему, владеют несметными сокровищами и охраняют эти развалины ото всех, кто посмеет придти за богатством.

Следующее упоминание из разряда достоверных относит нас уже к XII веку. Известный оттоманский суфий Кямран-бей, автор множества трактатов о легендах и мифах зороастрийцев, решил лично проверить один из них и сопровождаемый лишь верным своим учеником Юсуфом, отправился в пустыню Тар. Город не пустил его к себе, Кямран-бей писал, что поющие пески вокруг города не дали ему приблизиться к развалинам, стоило лишь сделать шаг в направлении руин, как поднимался ветер, и пески выли и грохотали, хохоча и плача, чем едва не свели его и его ученика с ума. Были ли то демоны Иблиса — те самые воины Усамы, что сторожат проходы в город, — осталось для суфия неясным. Не в силах пробраться в город, он вынужден был повернуть назад.

И последнее из свидетельств, которые я хотел бы рассказать вам. Вам еще интересны мои рассказы, Андрей?

Я вздрогнул и поспешно кивнул.

— Безусловно, Петр Павлович. Вы простите, но я несколько задумался об этом городе и…

Старик махнул рукой.

— Я понял это по тому как вы меня слушаете: мечтательно витая в своих сферах. Нет, я ничего не имею против, просто боюсь, что у вас не хватит на мои рассказы кассеты в диктофоне.

— В диктофоне не кассета, а универсальная карта памяти. Она рассчитана на сто тридцать девять минут записи.

Петр Павлович вздохнул.

— Никогда не мог догнать технику, всегда она оказывалась быстрее меня. И раньше и, тем более, теперь. Все, что вы сказали, да вообще нынешнее развитие научной мысли мне кажется порой тоже каким-то своего рода мифотворчеством. Знаете, существование самой Всемирной паутины я до сей поры подсознательно считаю некой сказкой. Что вы хотите, Андрей, сказки меня окружали с самого раннего детства, сказки прошлого перемешивались со сказками настоящего. Я уж не говорю о сказках о будущем, — он вздохнул. — Ладно, вернемся к последнему свидетелю. Лорду Сеймуру Кленчарли, известному в Британии востоковеду, долгое время проведшему в Индии и хорошо знающему эту страну. Лорд Кленчарли тоже пытался найти город. В своих дневниках от 1896 года он писал, что сумел пробиться в самое сердце пустыни Тар и найти там легендарные развалины. Но на раскопки судьбою даровано было всего три дня — надвигался самум, и он и его спутники из числа живущих в Раниваре парсов, всего около десятка человек, вынуждены были уйти в безопасное место. А когда ветер смерти стих, город исчез, скрылся, занесенный барханами. Думается, такое происходило не в первый раз, и немало путешественников, исходивших вдоль и поперек пустыню, вернулись, не найдя заветных руин.

Нам же повезло. Нам — я говорю о себе, двух своих коллегах из Союза и группе археологов, откомандированных правительством из делийского института под руководством Гопала Бхандаркара. Нас троих взяли по-моему только ради советско-индийской дружбы, поскольку командование экспедицией только официально принадлежало Бхандаркару, на самом деле координацию и контроль осуществляли трехзвездные генералы Генштаба; впрочем, и сам Гопал носил полковничьи погоны.