Вячеслав Лавров - Встречи на болоте Страница 2

— Ты уже знаешь, что мы потеряли почти все запасы энергии при аварии, поэтому вторая наша просьба: помочь раздобыть её, для начала немного, только чтобы запустить двигатели и системы антиобнаружения, — Сол замолчал, ожидая реакции.

— Если первая просьба ещё выполнима, — покачал я головой, — то насчёт второй — я сильно сомневаюсь. Что-то мне подсказывает, что подключение к моей комнатной розетке не решит эту проблему.

— Ты прав, Александр, мы проверили все местные источники энергии и вынуждены были пойти на риск, раскрывшись перед тобой, — Сол, похоже, не замечал несоответствия этой фразы и своего облика, который указывал на их возможности.

— Да, не получается у нас с доверием, — сказал я, разглядывая Митькино лицо.

Надо отдать должное — Сол сразу всё понял и мгновенно отреагировал:

— Ты же должен помнить, что принуждение запрещено нашим законом, а чтобы не было соблазна нарушить его, всё, что с нами происходит, записывается на оболочку. С Дмитрием у нас действует соглашение: за излечение его от болезни, от которой в ближайшие день — два наступила бы смерть, он, в случае необходимости, будет предоставлять своё физическое тело и разрешит считывать нужную информацию из мозга.

«Двести грамм» необходимы при разговоре с инопланетянами, теперь я это знаю точно. Разве смог бы я на трезвую так раскованно и просто беседовать с пришельцем, временами даже перехватывая у него инициативу.

— Забыто, — остановил я Сола, — давай думать, что можно сделать. Но для этого мне нужна техническая информация, которой в твоих воспоминаниях нет.

— Корабельный компьютер скинет тебе всё, что надо, только для этого тебе лучше посетить нас.

— Согласен, — подытожил я. — Назвался груздём — полезай в кузов.

— До встречи, — прошелестел Сол, и я почувствовал, что остался один.

Оглядевшись, увидел, что уже можно различать цвета, луны нет и в помине, а за деревьями угадывается солнце. Рядом на траве мирно спал Митька, в садке недовольно брыкался пойманный карась, а в ветках загомонили, еще не готовые петь предрассветные птицы. От этого вселенского благолепия зародилась у меня робкая мысль: а может, всё-таки сон?!

Рыбалка — это в первую очередь настроение. А уж какое тут настроение! Я собрал удочки, достал притихшего карася и пошёл будить Митьку.

— С чего я так набрался, Василич? Ведь и выпили-то всего по грамульке, — Митька с шумом встал, одновременно зевая, почёсываясь и что-то бормоча себе под нос. Потом он спустился к озеру и, зачерпнув горстью воду, ополоснул лицо. Похоже, его ничто не смущало: всё списалось на «набрались» и «лунатизм».

Бессонная ночь и сгоревший адреналин привели меня в состояние ступора: уже было наплевать на всё, хотелось скорей домой, в койку и спать… спать….

Выбравшись наверх и сказав короткое: «Будь», Митька свернул направо к сосёнкам, а я прошёл мимо баньки к своему дому. У крыльца меня, радостно виляя хвостом, встретил Бубен (не путать с музыкальным инструментом — отца звали Треф). На рыбалку я пса не брал из-за его активной реакции на все звуки и шорохи, что сбивало созерцательно — расслабленное настроение. А поскольку объяснить этого я Бубну не мог, то просто привязывал возле будки. Как только пленник получил свободу, он тут же рванул по своим срочным собачьим делам, а я отправился в дом, предвкушая, как, завернувшись с головой в одеяло, согрею телом простыни и, наконец, усну.

Раздевшись на застеклённой веранде, заменявшей прихожую, снял кроссовки, и, оставшись в одних носках, на цыпочках, чтобы не разбудить Катю, стал пробираться в спальню. Но рассохшиеся половицы проскрипели полную гамму, а упавший стул поставил окончательный крест на моих стараниях. Мощным броском, не обращая уже внимания на поднятый шум, я прошмыгнул в свою комнату и, как страус, спрятался от всех проблем под одеялом.

На меня почти сразу навалилась нездоровая усталость, которая бывает после бессонной ночи, мысли, путаясь, исчезли, и я плавно ушёл в сон.

Сон в летнюю ночь

Мне кажется, мы спим и видим сны…

— Со… ол, это я, Пай. Просыпайся, соня. Проспишь все великие свершения, — тихий голос на самом краю сознания продолжал ласково, но настойчиво будить его. Сол ещё не выбрался из сна, в котором бродил по красивым и незнакомым пещерам, и попытался включить в него этот нежный голос, но тот не поддавался.

— Вставай, вставай. Поговори со мной, — продолжал он, и ведь добился своего: Сол проснулся. Вместе с пробуждением возникла тревога: «Опоздал!» Сказывалось напряжение последнего времени, когда каждый день из отобранной для окончательных испытаний сотни оставалось всё меньше и меньше претендентов, пока не определилась заветная шестёрка.

Пай поняла всю промелькнувшую в его голове гамму переживаний и рассмеялась.

— У тебя хоть сон был спокойный, а мне всю ночь снились экзамены, как будто все легко выполняют задания, а я ничего не знаю, не помню и не умею, — звонкий голос Пай подействовал на Сола успокаивающе: он уже понял, что спешить некуда и слегка расслабился.

— Встречаемся в Клубе, — пропела Пай и отключилась, не дожидаясь ответа.

Поняв, что уснуть уже не удастся, Сол вскочил и, выбежав наружу, сходу нырнул в начинающийся почти за порогом пруд, взбаламутив его идеальную зеркальную поверхность. Остывшая за ночь вода окончательно вернула его в реальность. Побултыхавшись с дикими криками ещё минуту, он, резко подтянувшись, взобрался на обломок скалы и разлёгся на его поверхности, уже нагретой утренним солнышком.

Щурясь от яркого света Сол огляделся вокруг. Он лежал на гладкой поверхности камня, в узком пространстве между круто вздымающейся скалой с чернеющим входом в пещеру и небольшим, метров пять в поперечнике и полтора метра в глубину, прудом, питаемым ручейком, падающим со скалы. Обрыв охватывал пруд полукругом, а с другой стороны, прямо от воды, начинался дикий лес. Этот чудесный уголок Сол создал собственными руками. Конечно, скала и лес стояли здесь испокон веков, но всё остальное сделано им от начала и до конца. Получив участок в бессрочную аренду от земельного отдела, он выдержал битву с управлением экологии, но выбил разрешение на то, чтобы лесной ручеёк сделал двадцатиметровую петлю, прежде чем вернуться в своё старое русло. Остальное было делом техники: ему оставалось только вырезать уютную пещерку и сделать запруду для маленького водоёма. Чуть в стороне, скрытая растительностью, находилась крохотная, 3х3 м, посадочная площадка для «Шмеля», угадываемая по столбику силовой вышки.