Владимир Михановский - Беглецы Страница 2

В последний раз они немного повздорили, и Свен чувствовал себя виноватым. Он назвал Харви ослом и идиотом, когда тот начал защищать беглецов. Теперь душа Свена пребывала в смятении: может быть, Харви не так уж неправ?

Свен прошел набережную. Дальше пешая ходьба запрещалась. Он вышел на трассу и вскочил в проходящий бус. Совсем недавно отыскать свободное местечко в эту пору было не так-то просто. Теперь же салон был почти пуст. Лишь у иллюминатора сидела девочка-подросток. Она недобро глянула на Свена и отвернулась. Свен инстинктивно прикрыл рукой значок и плюхнулся в кресло. Ему даже послышалось "длинноухий", произнесенное шепотом, и он украдкой бросил взгляд в сторону девочки. Плотно сжав губы, она смотрела в окошко. "Нервишки", - подумал Свен.

Три окна Харви, расположенные на четвертом этаже, были темны, как и все остальные. Пятиэтажный дом, погруженный во тьму, среди своих высокорослых соседей казался карликом, которого ослепили.

Шагая через ступеньку, Свен миновал разбитый лифт, застывший где-то между третьим и четвертым этажом. На четвертом он остановился. Лестничная площадка пахла мышами и запустением. А ведь дом выстроили недавно кирпич, из которого его сложили, еще не успел потемнеть.

Сквозь запыленное двухцветное стекло слабо пробивался свет уличного фонаря.

Свен нажал кнопку. Звонок сиротливо откликнулся откуда-то из глубины, словно жалуясь, что его потревожили. Открывать никто не шел. Свен уже собрался уходить, но тут заметил, что дверь заперта изнутри.

- Спит, что ли? - пробормотал Свен и стукнул в дверь. - Открой, Харви!

Ответа не последовало. Тогда Свен забарабанил изо всей силы.

Потревожить соседей он не боялся: уже с полгода, как последний жилец дома, исключая Харви, съехал отсюда неизвестно куда. Харви был единственной живой душой в доме.

Кулак заныл, и Свен опустил руку. Молчание казалось плотным, слежавшимся. Не на шутку встревоженный Свен бухнул в дверь ногой. Гулкое эхо колодца многократно повторило удар. Начиная догадываться, в чем дело, Свен разбежался и плечом ударил в дверь.

Крючок соскочил и Свен ступил в знакомую прихожую, отдающую погребом.

- Эй, бродяга! Воспитатель юных шпуров, - крикнул он. - Принимай гостя.

Ответа не последовало.

- Харви, довольно спать, - сказал через минуту Свен упавшим голосом.

Свен нащупал в темноте выключатель - вспыхнула потолочная панель.

Комната была пуста. Похоже, хозяин покидал ее в большой спешке. Дверца стенного шкафа полураскрыта. Повсюду - на стульях, на кровати, на полу разбросаны груды бумаги. В углу комнаты высится гора хлама, тоже по большей части состоящего из бумаг.

Свен подумал, что в Центре не без оснований смотрели на Харви косо, хотя он и преподавал в школе для младших шпуров.

Растерянный Свен обвел взглядом разноцветные квадраты пола исчезнувший приятель называл его шахматным. Затем, осторожно лавируя между бумаг, подошел к письменному столу, который примыкал к среднему окну. Еще издали в глаза ему бросился блокнотный листок, придавленный массивным пресс-папье. На пластиковом прямоугольнике наспех было нацарапано:

"Свен, прощай. Я уверен, что это письмо попадет к тебе, - а кто еще придет в гости к чудаку отшельнику, к тому же занимающемуся подозрительным бумагомаранием? Возможно, ко мне пожалуют и неизбежные посетители - твои коллеги, но к тому времени ты уничтожишь этот листок. Ты ведь собирался ко мне на днях, а такой пустяк, как дверь, запертая изнутри, шпура смутить не может.

К тому времени, когда ты придешь и будешь читать это письмо, я надеюсь, как и всякий беглец, быть уже далеко, если в данном случае уместно это слово.

Так уж получилось, не вини меня. Не могу больше дышать в этом мире, отравленном злобой и ненавистью. Сколько можно жить под дамокловым мечом новой войны, которая вот-вот должна разразиться, хотя прежняя лишь недавно закончилась.

Остается надеяться, что там, куда я бегу, будет лучше. Я отправляюсь далеко вперед, выбрав срок, по-моему, достаточный для того, чтобы тегланцы поумнели".

Дальше шло несколько фраз, тщательно зачеркнутых. Подписи не было, но Свен хорошо знал почерк Харви - изломанный, падающий влево.

Свен сел на стул, смахнув связку бумаг. Согласно Уставу он, как шпур, должен был бы немедленно сообщить а Центр о случившемся. Короткий сигнал, передача координат - и через несколько минут возле дома опустится орник со зловещей эмблемой. И дальше - все по трафарету. Выстукивание стен и потолка, тщательный обыск квартиры беглеца, иногда удачный, а чаще - нет, и в заключение - увесистая пломба на двери, втихомолку прозванная печатью дьявола.

В послужном списке Свена числилось немало пойманных беглецов. Но те были чужими ему, а Харви... Харви друг. Впрочем, Устав с этим не считается.

Свен вынул из кармана передатчик. Повертел в руках пеструю горошину, словно видел ее впервые, и решительным жестом сунул обратно.

Будь что будет. В конце концов свидетельств его связи с беглецом Харви никаких, если не считать записки. Счастье, что он опередил тех, других.

Свен поднес к листку зажженную спичку и не мигая глядел, как огонь пожирает корчащуюся пленку. Затем сдул пепел со стола на пол и поднялся. "И видеозор свой зачем-то разбил", - подумал Свен, покосившись на обломки.

Выходя из комнаты, Свен наткнулся на потрепанную записную книжку, нагнулся и поднял ее. Между страниц лежало небольшое фото Харви. Хмурое, неулыбчивое лицо, огромный лоб, орлиный нос, сжатые губы, в уголках которых затаилась горечь. Под черными глазами залегли тени, на щеках горячечно тлел румянец.

Свен спрятал записную книжку в нагрудный карман и вышел из комнаты.

Теперь он остался один в этом нелепом мире, в этом огромном полупустом городе. Еще не так давно город был переполнен, а теперь пустуют целые дома, и многие двери украшены тяжелыми пломбами, и меблированные комнаты идут по смехотворной цене, а съемщиков нет... Нигде не хватает рук, так как автоматизация, какой она ни будь полной, все же требует присутствия человека.

Люди бегут, несмотря на сеть шпуров и жестокие законы, направленные против беглецов.

Статистики Центра подсчитали, что если дело и дальше пойдет такими темпами, то через год в республике не останется ни одного человека.

Драконовские меры правительства, видимо, были малоэффективными. Бегство в будущее продолжалось.

- Без людей наша цивилизация рассыплется, как карточный домик, - сказал президент, выступая в клубе шпуров, где собрались тысячи коллег Свена.

И мрачная действительность ежедневно подтверждала правоту президента.

Огромный завод вдруг словно сходил с ума. В цехах ухали взрывы, контейнеры лопались, как перезрелые сливы, едкая гарь заволакивала этажи. Для управления гигантским комплексом требовался инженер, один-единственный человек, но этого человека не было...