Брайан Томсен - «Если», 1997 № 12 Страница 2

Ион поразился, услышав это имя.

— По-твоему, я уже гожусь для работы с Павлом Гондором? — спросил он.

— Вполне, — ответил Отелло. — Здесь ты будешь понапрасну тратить время. Ты создан для большего, для крупных проделок, а не для надувательств с навозной кучей.

— Но мне нравится игра с рубином из навоза, — не уступал Ион. — Не уверен, что я созрел для города.

— Созрел, уж поверь мне, — заверил его Отелло, обнимая сильные плечи своего юного ученика. — Город ждет тебя. С помощью Гондора ты многого добьешься.

Отелло достал из складок туники письмо.

— Держи! Павел примет тебя, потому что в долгу передо мной, и это самый простой способ вернуть долг. Адрес на конверте. Ты найдешь его без всякого труда.

Ион спрятал письмо, еще не до конца поняв значение рубежа, к которому подошел.

Мастер выпрямился, насколько ему позволяли старые кости, и без промедления перешел к следующей теме.

— А теперь, бывший мой подмастерье, — провозгласил он хорошо поставленным голосом, к которому Ион давно привык, — настало время для моей решающей финальной игры, моего прощального выхода на сцену. Последнего жульничества, прежде чем я уйду на покой, а ты выйдешь на большую дорогу. Дай-ка мне навозу.

Бывший подмастерье повиновался, наслаждаясь торжественностью момента.

— Помни, в колдовство не следует вкладывать больше силы, чем требуется. Необходима не только сила, но и доблесть. Колдовство держится, пока не иссякнет вложенная в него сила. В этом вся суть. Не забывай и того, что подделки сохраняют свой вид ровно столько времени, сколько это требуется тебе. Нет никакого смысла зря расходовать свою силу на поддержание видимости после того, как ты скрылся с барышом. Ведь если бы я захотел с помощью колдовства навечно превратить кучку навоза в рубиновый шар, то вся игра лишилась бы смысла. И еще запомни: любое изменение, вносимое в чары — для подзарядки с целью их продления или для неких преобразований видимости, — всегда требует больше сил, чем первоначальное колдовство. Согласен?

— Согласен, — откликнулся Ион, по-прежнему страшившийся бывшего наставника, несмотря на явные приметы преклонных лет.

— А теперь я произнесу заклинание, обращенное к этой никчемной навозной куче. Оока, Кака, Руба — гляди!

То, что произошло, Иону приходилось наблюдать неоднократно: бурая кучка мгновенно превратилась в темно-рубиновый шар размером с увесистый мужской кулак. Отелло бережно завернул его в шелковую тряпочку, положил в парчовый мешочек и сказал:

— А теперь, молодой человек, остающийся снаружи, настал твой черед действовать. Приодень меня, чтобы глупый старый купец Дурнанг поверил, будто я и впрямь преуспевающий и уважаемый старый торговец, каким он воображает самого себя.

— Слушаюсь, учитель, — проговорил Ион в последний раз за долгий срок своего ученичества. — Саксус, бруксус, блумсус.

— А теперь, бывший мой ученик, — продолжил Отелло, волшебным образом облачившийся в самые чудесные одежды, — жди здесь и поддерживай чары, пока я буду вести дела внутри со старым скрягой Дурнангом. Это продлится недолго. В конце концов, разве я не лучший мастер обмана?

— Разумеется, — поддакнул Ион.

— И разве фокус с рубиновым шаром из навоза — не мой коронный номер?

— Еще бы!

— Тогда чего нам опасаться?

И мошенники, довольные друг другом, расстались, чтобы выполнять свои привычные роли. Где им было знать, что за несколько минут до их сговора Дурнанга посетил другой гость…

Если бы Ион не затеял с Отелло несвоевременный спор, вызвавший заминку, Отелло вполне бы мог узнать гостя и отказаться от предприятия. Однако все произошло так, как произошло.

Старый толстяк с изрытым оспой лицом по имени Дурнанг впустил переодетого Отелло в заднюю комнатушку, где заключал самые рискованные сделки, и тревожно спросил:

— Ты уверен, что тебя не выследили?

— Разумеется! — Обведя жестом помещение, набитое скульптурами и убранное шелками, Отелло присовокупил: — Наш с тобой успех зиждется на осторожности.

— Верно, — кивнул Дурнанг, усаживая Отелло на плюшевый диван. — Подожди, я мигом.

Дурнанг был, несомненно, процветающим скупщиком краденого. Его жилье свидетельствовало о несметных богатствах владельца. Ходили слухи, что он пользуется связями в самых высоких сферах, однако Отелло был склонен считать это выдумками. Да, Дурнанг выглядел преуспевающим, но Отелло знал, что они с ним похожи: оба добились успеха на сугубо местном уровне.

В этих краях Дурнангу, конечно, не было равных, но его состояние не шло ни в какое сравнение с богатством городских скупщиков краденого. Несмотря на свою спесь, Дурнанг был на самом деле всего лишь мелкой сошкой — такой же, как Отелло в своем ремесле.

Вернувшись, Дурнанг сел рядышком с Отелло на диван перед мраморным столиком; напротив колебалась занавеска с изображением двух резвящихся фавнов.

— Теперь, когда мы с тобой разместились со всеми возможными удобствами, — начал старый лис, — настало время заняться делом. Принес ли ты рубиновый шар?

— А как же! — заверил его Отелло и извлек диковину из тряпицы. У Дурнанга жадно расширились глаза. — А ты, видимо, принес золото?

— Несомненно, друг мой, несомненно. Но можно ли сперва потрогать шар?

— Сколько угодно, — ответил Отелло, передавая провинциальному барыге поддельный рубиновый шар, уверенный, что скупщик краденого не сумеет понять, что имеет дело с колдовскими чарами.

Дурнанг внимательно осмотрел драгоценность, чуть ли не пуская слюнки.

— Это самый большой рубиновый шар, какой мне только приходилось видеть, — признался он.

— Именно такой я и обещал.

— Оба мы — люди слова.

— Вот именно. Будь любезен, передай мне оговоренное вознаграждение, и я отправлюсь в дальнейший путь. Меня ждет мой караван.

— Я искренне, этого желаю. Но вот что забавно: один мой недавний посетитель — кстати, будущий покупатель этой диковины — удивлялся, откуда ты тут взялся. За последние три дня его караван был здесь единственным.

Отелло ответил ему, не моргнув глазом.

— Я пробыл здесь не три, а целых пять дней. Прежде чем появиться у тебя, я занимался другими делами. Сам знаешь, сколько забот у странствующих торговцев.

— Еще как знаю! — Дурнанг ни в чем не перечил продавцу, однако все не доставал золото. — Мы так тоскуем в одиночестве.

— Понимаю. — Отелло надеялся, что Дурнанг покончит с сетованиями и отдаст золото.

— Потому я и подумал, что тебе захочется познакомиться с моим покупателем, таким же деловым человеком, как и мы.