Александр Плонский - Возвращенец Страница 2

Род кропотливо пополнял обширную коллекцию человеческих страстей, добродетелей и пороков, не переставая дивиться их невообразимым сочетаниям. И, находясь в ждущем режиме, размышлял о человеке, как о явлении, которое подчиняется не правилам, а исключениям и потому носит парадоксальный характер.

Размышления редко бывали долгими: как правило, несчастные случаи следовали один за другим, порой приходилось решать одновременно десятки задач. Но бывали и простои, во время которых Род оказывался предоставлен самому себе.

За полвека в реанимации он диагностировал миллионы несчастных случаев.

Никакая программа не может предусмотреть всех казусов, которым подвержен человеческий организм, И Род балансировал на грани ошибки: ведь диагноз может казаться стопроцентно очевидным, но не быть истинным.

Он не доверял очевидному, априори считая его ложным. И лишь подтвердив скрупулезным анализом "от противного" первоначальное заключение, ставил знак равенства между очевидностью и истиной.

Его долгая жизнь была жизнью до первой ошибки: хотя людям свойственно ошибаться, они не прощают ошибок роботам.

Но Рода не страшила смерть. Не допустить ошибки, чтобы жить, - так рассуждал бы человек! Смыслом жизни робота было не допускать ошибок...

День выдался, как никогда, суматошный. С утра, после сравнительно спокойной ночи, на плоскую, покрытую термостойким ковром крышу Центра воскрешения пикировали и оседали, гася тормозные струи, спасательные баллисты,

Они неслись с разных концов Земли - прицельным параболическим скачком. Чем больше было расстояние, тем выше взмывала парабола, прорываясь в космос, чтобы оттуда круто низринуться вниз к цели.

Когда-то запускали баллистические ракеты, несущие смерть всему живому. Нынешние баллисты несли мертвое в надежде вернуть ему жизнь.

Здесь был не просто реанимационный центр (такие имелись во множестве), а центр воскрешения некротиков - погибших скоропостижно или при катастрофах и стихийных бедствиях.

"Спасите душу!" - доносился зов, и баллист устремлялся к месту катастрофы, спеша опередить смерть или хотя бы замедлить ее разрушительное действие.

Упав метеоритом и едва охладив раскаленную обшивку, баллист становился подобием приёмного покоя, в котором за секунды оценивали состояние пострадавшего. И если тот был при смерти или уже умер, его на космической скорости транспортировали в Центр воскрешения, поместив в саркофаг-криостат и подключив к системам искусственного дыхания и кровообращения.

Тем, чьей жизни не угрожала непосредственная опасность, оказывали помощь на месте. Вслед за баллистом, а иногда и опередив его, прибывал санитарный мобиль, который и принимал на себя дальнейшие заботы о пострадавшем.

...Баллисты возвращались один за другим, приминая ворс посадочного ковра тормозными струями. Автоматические манипуляторы захватывали их огромными, похожими на человеческие, руками с суставчатыми стальными пальцами и переносили в ангары, опоясывающие многоярусными сотами периметр крыши. По дороге баллист ронял капсулу с саркофагом, и она падала, подхваченная силовым полем, в диагностический зал.

Простоев в этот день не было. Некротики шли под кодовыми номерами. Для Рода они были не более чем материальными объектами.

Впрочем, от него и не требовалось жалости: что может быть нелепее сентиментального робота! Требовалось другое - с предельной быстротой классифицировать некротиков по трем категориям: "Мертв окончательно", "Воскрешение с вероятностью...", "Жив", после чего одних отправляли в морг, других препоручали роботам-реаниматорам, а третьих - роботам-выхаживателям.

Иногда возникала потребность в комбинаторной экспертизе, и тогда Род должен был решить, можно ли и как именно из нескольких "мертвых окончательно" создать живого.

Если бы слово "увлеченность" было применимо к роботам, оно, как нельзя более точно, выразило бы отношение Рода к задачам этого суперкласса.

Вывод: "Мертв окончательно" означал гибель мозга. Но в умершем мозгу могут еще сохраняться отдельные живые клетки, даже островки клеток! Синтезировать жизнеспособный мозг из двух-трех мертвых, добившись на молекулярном уровне совместимости чужеродных тканей, слияния в единый материк десятков и сотен островков, затерянных в океаническом безбрежье смерти, - Род считал венцом своего предназначения.

Единым взглядом, если так можно сказать о мгновенной реакции миллионов бесконтактных датчиков, входящих в многоканальную структуру робота-диагноста, он классифицировал состояние семерых только что доставленных баллистами некротиков. Они лежали в полупрозрачных, покрытых изморозью саркофагах одинаково холодные и недвижные и, казалось бы, одинаково обреченные на небытие.

Но Род, не прикоснувшись ни к одному из них, а лишь в доли секунды прозондировав сопутствующие процессам жизни и смерти поля, уже знал, что скрывается за этой мнимой одинаковостью. Знал и медлил...

Шесть некротиков из семи мгновенно заполнили классификационные ячейки. Три были "мертвы окончательно", хотя комбинаторная экспертиза не исключала возможности создать из них одного "живого", для других трех существовала вероятность воскрешения. Седьмой же, некротик не поддавался классификации, потому что... не был человеком!

МИНУТУ НАЗАД ничто здесь не предвещало сенсации. Главный реаниматор Крич и десятки ассистентов, консультантов, советников, дублеров, уже давно утратившие способность сопереживать трагедиям, отбывали привычную повинность. Конечно, они радовались, когда кого-то из некротиков удавалось воскресить, и досадовали, если воскрешения не получалось, но вяло, словно сквозь дрему. И вот: "Не человек! Не человек! Не человек!" - ворвалось в дремотно расслабившиеся мозги.

- Ты с ума сошел, Род! - поморщившись, пробурчал Крич - Чушь какая-то! Повтори диагноз!

Род упорно твердил: "Не человек! Не человек!"

- Не человек? - эхом послышался негромкий голос.

Массивный старик с шеей борца, бронзовым лицом и ледяными глазами появился, словно из-под земли.

- Кто это? - шепнул молоденький лаборант на ухо соседу.

- Т-с-с! Сам президент Центра Альдо Бар!

- А кто я? - шагнул Бар к Роду. - Может быть, тоже не человек? .

- Не человек, - подтвердил Род.

- Демонтировать! - распорядился президент.

Рода обесточили и вывезли из диагностического зала.

Не успели доставить нового робота-диагноста, как произошла еще одна сенсация. Седьмой некротик на глазах у ошеломленных специалистов и невозмутимого президента взломал саркофаг, стряхнул датчики и, бросив через плечо: "Я здоров", исчез, словно его и не было...