Александр Плонский - Запах ванили Страница 2

- Не делай этого.

Она была похожа на туркменку или таджичку. Черные, блестящие, уложенные короной волосы, позолоченная Солнцем матовая кожа, резко очерченные дуги бровей, удлиненные карие глаза с чуть желтоватыми белками, нежный овал лица, тонкая, казавшаяся беззащитной шея - лебединая, сказал бы я, если бы тяготел к штампам.

На ней был комбинезон, почти такой же, что и на мне, - с эмблемой Всемирной исследовательской ассоциации, - только не мешковатый, а облегающий гибкую женственную фигуру.

Все это я рассмотрел, не переставая идиотски хохотать. Давился смехом и одновременно наблюдал ее как фантастический парадокс бытия - оживший мираж, полярное сияние, принявшее человеческий облик. Мой мозг на удивление холодно анализировал необычайное явление, так и сяк пытаясь подобрать к нему математический ключ, перевести эмоции в рациональное компьютерное русло. Ведь и в преддверии небытия можно оставаться профессионалом!

Впрочем, мне вдруг расхотелось умирать. Пересилило любопытство: оказывается, не все изведано в этом скучном мире!

Она коснулась меня теплой, поразительно ласковой ладонью. От нее едва уловимо пахло ванилью...

Я не знаю, было ли у меня детство. Оно не оставило воспоминаний. Разве что похожий запах. Возможно, так пахло от моей матери. Я не запомнил ни ее лица, ни голоса. Только запах ванили почему-то ассоциировался с нею. Всякий раз, обоняя его, я замирал в странном напряжении, пытаясь извлечь нечто затерянное в глубинах памяти. Некую тайну.

Но запахи нестойки. И я стряхивал наваждение, словно дорожную пыль, до следующего нескорого раза...

Стоп! Зачем этот самообман? Не было у меня матери! Я - гомункулус, так назвал кто-то из древних искусственного человека, порожденного воображением.

Гомункулус... Уже не воображаемый, а во плоти и крови. Задуманный как супермен, воспринятый как недочеловек...

А запах ванили... Так пахли духи молоденькой лаборантки, которая меня синтезировала. Ее прогнали: ведь она самовольно ввела в мою память непредусмотренный запах...

Мать я выдумал после. И заставил себя поверить в ее существование. Просыпался по ночам от собственного зова: "Мама! Мама..." Мне хотелось быть не суперменом-гомункулусом, а обыкновенным, ничем не выделяющимся из массы человеком. С его мелкими заботами и переживаниями, мечтами, планами, даже неудачами и огорчениями. С тем, что называют душой...

...Женщина коснулась меня теплой, ласковой ладонью, источающей родной запах, и я вдруг почувствовал себя таким маленьким человеком, как бы ребенком, делающим первым шаги.

- Кто ты? - спросил я доверчиво.

Она молча приложила палец к губам.

- Как твое имя? - настаивал я.

- Разве дело в имени? - улыбнулась женщина. - Имя всего лишь псевдоним, знак, символ. А иногда - маска, скрывающая лицо.

- Да, главное - не имя, а сущность человека, - согласился я.

- А тебе известна твоя сущность?

Голос женщины стал неожиданно жестким и, показалось мне, холодно-неприязненным. Как безошибочно она определила мою ахиллесову пяту. Сама же осталась воплощением тайны. И никакой компьютер не поможет разобраться в этом...

- У меня нет сущности, - с вызовом ответил я.

- Тогда что же?

- Предназначение.

- У человека одно предназначение - творить добро!

- Тебе же известно, что я гомункулус!

- Ты уже не гомункулус, - сказала она. - Ты человек, мне лучше знать...

- Пусть так, - проговорил я в замешательстве. - Но что такое добро?

- Антитеза зла.

- А разве зло причиняют не люди?

- Вопреки своему предназначению!

- Добро и зло относительны...

- Что же тогда абсолютно?

- Знание. Оно над добром и злом.

- Над добром и злом... - повторила она. - Как это страшно...

- Прогресс нельзя остановить, - откликнулся я заученной фразой.

- Прогресс ради прогресса, и в этом предназначение человека?

- Мое предназначение, - я сделал ударение на слове "мое", - именно в этом. Так уж меня запрограммировали.

В ее голосе прозвучала грусть.

- Не оттого ли тебя потянуло к сенсору? Компромисс между программой и совестью?

- Просто не хотелось больше жить...

Каким неуверенным показался мне собственный голос, какими неубедительными словами возражал я ей...

- Неправда!

Она смотрела на меня с любовью и жалостью. А я не знал, что ответить.

- Тебе предстоит многое переосмыслить. Тебе и другим людям!

- Кто же ты? Кто? - изумленно допытывался я.

- Жизнь... - затухая, прорезонировало в ответ.

А женщина исчезла - столь же неожиданно, как появилась. И была ли она?

За бортом бушевала солнечная корона обрушивая на жаропрочную обшивку капсулы турбулентные потоки плазмы. Странно: мне нисколько не хотелось умирать. Я с недоумением смотрел на выбитую предохранительную пластинку сенсора. Зачем она, от чего может предохранить? Сам ритуал троекратного прикосновения показался мне смешным и наивным. Вероятно, я на самом деле стал человеком. Обыкновенным человеком с огромной душой, способной вместить радости и страдания всех живущих в этом сложном и прекрасном мире.

Да, мне хотелось творить добро. Оно рождалось в моем сердце и рвалось наружу. К источнику жизни - Солнцу.

Солнце пахнет ванилью, тонко и нежно. Пусть кто-нибудь убедит меня в обратном!