Георгий Реймерс - Старая карта Страница 2

Я назвал себя.

- Приношу тысячу извинений, что не встретил на аэродроме. Нам сообщили самолет прилетит завтра. Садитесь, поедем!

- Со мной еще техник. Он где-то здесь покупает съестное, - ответил я.

- О еде не беспокойтесь. Сейчас разыщем вашего товарища и поедем обедать.

Общими усилиями Витя был найден около повозки с бочкой. Морщась, он пил уксуснокислый кумыс.

Приехав на место, мы с удовольствием смыли с себя пыль и после плотного обеда пошли в контору.

Шеффер ожидал нас в своем кабинете за простым столом, на котором стояли чернильница-непроливашка и полевой телефон.

- Давайте наметим маршрут завтрашнего полета, - предложил он и, подойдя к висящей на стене карте, указал на участки, заштрихованные красным карандашом. - Здесь основные гнездовья саранчи. Туда с вами полетит на обследование наш старший энтомолог Гонтарь.

Когда маршрут был окончательно уточнен, Николай Владимирович посмотрел на ручные часы.

- Теперь отдыхайте. Завтра вас разбудим с рассветом, - пообещал он.

Солнце опускалось в сухую пыльную мглу. Зной спадал. Мы вышли со двора и присели у ворот на скамейку. Быстро работая крыльями, в сторону Каратала пронеслись стайкой чирки. Откуда-то потянуло душным запахом кизячного дыма. На окраине поселка истошно завопил ишак, где-то отозвался другой, к ним присоединились все их приятели... Терзающий уши концерт загремел в полную силу. Витя с улыбкой слушал дикие звуки.

- Неужели тебе нравится? - спросил я.

- Очень! - отозвался Витя. - Это же настоящая экзотика!

- Слушаете наших соловьев? - раздался женский голос.

Мы обернулись. У ворот стояла брюнетка в ярком шелковом платье и лакированных босоножках. Она приветливо улыбнулась, в ее синих глазах блеснули веселые искорки.

Витя собрался было ответить, но так и замер с открытым ртом, восторженно глядя на незнакомку.

- Предпочитаю курских. А вот мой приятель восхищается "пением" здешних, ответил я.

- Он почему-то неразговорчив, - заметила девушка.

- До разговоров ли тут! Эти звуки его потрясли и лишили дара речи.

- Правда? А я бы и не подумала, что ваш товарищ - любитель ослиных мелодий, - рассмеялась незнакомка.

Витя пришел в себя только после того, как она скрылась за углом.

- Вот это да-а! - наконец выдавил он. - Нет, ты только подумай! Брюнетка с синими глазами! Такую можно встретить только раз в жизни!

- Да что это тебя прорвало! - охладил я его восторг. - Пойдем-ка лучше ужинать.

Маленькая чайхана была переполнена. С трудом разыскав два свободных места, мы подозвали ошалелую растрепанную официантку. Витя, по своей привычке пробовать все самое необычное, заказал корейскую лапшу. Мне подали бифштекс.

Расправляясь с хорошо поджаренным мясом, я наблюдал, как Витя возится с бесконечно длинной, красной от перца и какого-то ядовитого маринада, лапшой. Под конец ужина мой приятель сидел с выпученными глазами перед недоеденным "экзотическим" блюдом. Бедняга уже выпил целый графин холодной воды, но это, видно, мало ему помогло.

- Ну как, вкусно? - поинтересовался я.

- Вкусно, - пролепетал Витя. - Очень смахивает на смесь горчицы с перцем, заправленную уксусной эссенцией.

Спать мы устроились на веранде. Прохладный ветерок приносил горьковатый степной аромат. За поселком, в болоте, заливались лягушки. На темно-лиловом бархате неба ярко блестели звезды. Прекрасная южная ночь раскинула над землей черные мглистые крылья. Все затихло. Только Витя, как лунатик, до самого утра ходил к колодцу, гремел ведром и без конца пил воду, охлаждая пылающий рот.

Глава 2

Нас разбудили на восходе. Тотчас пошли умываться. Холодная колодезная вода прогнала остатки ста и придала бодрости.

Напевая, Витя растирался свернутым в жгут полотенцем. Он только что облился из ведра и стоял на веранде в одних трусах. Первые солнечные лучи весело играли в бесчисленных капельках воды, дрожащих на его ладном смуглом теле.

- Хорош! Вот только нос на двоих рос - одному достался, - беззлобно подъел я его.

Витя собрался что-то ответить, но вдруг, как заяц, бросился в комнату. Во двор вошла вчерашняя незнакомка. Сегодня на ней была белая блузка и легкие спортивные шаровары, заправленные в брезентовые сапожки.

Я пошел за приятелем. В комнате, у окна, Витя ожесточенно скоблил щеки безопасной бритвой.

- Зачем стараешься? - спросил я. - Мы ведь только вчера брились.

- Разве? А мне показалось, что уже оброс, - потер он подбородок.

- Что-то неспроста тебе стало казаться. Не пойму только, чем вызваны эти галлюцинации: то ли корейской лапшой, то ли уштобинской брюнеткой? - не удержался я.

Закончив сборы, мы вышли во двор. Там, около "пикапа", Николай Владимирович разговаривал с понравившейся Вите девушкой.

- Доброе утро! - приветствовал он нас. - Знакомьтесь, это ваша спутница старший энтомолог Гонтарь.

- Мы уже почти знакомы. Галина, - просто представилась она.

Витя вспыхнул, издал какой-то нечленораздельный звук и осторожно, словно к хрупкой безделушке, прикоснулся к ее маленькой крепкой руке.

Поселок еще спал, когда мы поднялись в воздух. Под самолетом проплыли блестящие квадраты залитых водой рисовых полей. За обжитыми местами раскинулась всхолмленная степь. Обожженные солнцем макушки холмов уже начали желтеть, а в зеленых ложбинах ярко пламенели маки. Впереди медленно вырастала громада Джунгарского хребта. Увенчанные снежными шапками пики, казалось, плавали на поверхности голубого океана утренней дымки.

Поглядывая то на землю, то на заложенную в планшет карту, я вел самолет. Рядом со мной, на правом кресле, устроилась Галина. Она приоткрыла форточку и любовалась живописным видом. Витя расположился позади нас на втором сиденье. Он справился, наконец, со своей робостью, придвинулся поближе к девушке и что-то ей объяснял, указывая на приборы.

Вдали заблестело озеро. Светлая ленточка дороги, петляя между складками местности, сбежала к небольшой разветвленной речке. За ней, около спрятавшегося в садах поселка, на аэродроме белел посадочный знак. Самолет попрыгал по кочковатой, поросшей чаем земле, и остановился.

С помощью коменданта аэродрома, высокого сутулого старика, мы быстро заправили машину горючим и полетели дальше.

Теперь под нами медленно проплывает бирюзовая гладь озера Ала-Куль. Противоположный берег едва просматривается - далеко. Посередине озера два острова. Большой Арал-Тюбе - песчаный, поросший камышом и кустарником, чуть возвышается над водой. Над ним носятся стаи уток и гусей - там их гнездовья. Малый Арал-Тюбе - голая скала. Как причудливый обелиск, взметнулась она из воды. Острова так непохожи друг на друга, что невольно удивляешься капризам природы, поместившей их почти рядом.