Глен Кук - Песня с забытого холма Страница 2

Когда я спускался в пещеру, снова послышались выстрелы. Все еще далеко, но теперь они раздавались к юго-западу отсюда. Лойс тоже их слышала. Когда я дошел до нашего дома-в-изгнании, она молча предложила мне винтовку. Я покачал головой. Она злобно закусила губу, и ушла прочь, не сказав ни слова. Молчание ранило сильнее, чем горькие обвинения. Наши пути постепенно расходились.

Мы хорошо поужинали. После жаркого, сделанного из кролика, которого дал мне Дункан, я открыл банку персиков и угостил детей. Обычно мы открывали консервы по праздникам. Маленький Эл поинтересовался, что за день сегодня. Пока я не успел ответить, Лойс сказала, «Это день, когда Иуда продал хорошего человека за свой собственный мир».

Это ранило, но я не стал искать доводов. Вместо этого, я свою взял свою старую записную книжку, и вышел. На закате, я записал события дня, как я делал это с тех пор, как мы пришли в пещеру. Через некоторое время, Лойс вышла, чтобы извиниться. Я сказал, что понимаю, но я, на самом деле, понимал не больше чем она.

Я писал час, пока не стало слишком темно, чтобы видеть бумагу. Дети выходили и входили, к роднику и обратно, к куче дров и обратно, готовясь ко сну и к ночи. Я не замечал их. Я думал о Лойс, о ее растущей воинственности и ее обвинениях. Я не хотел, чтобы детей затянуло в ту трясину ненависти, которая уже затянула стольких. Также я не хотел, и чтобы они думали обо мне, как о «Томе». Я не считал себя «Томом», но Дункан Икс, и те, кто с ним соглашался, говорили, что те, кто ушел в рабство, тоже отрицали это. Я начал чувствовать огромную горечь. Была ли разумная альтернатива войне и ненависти? Конечно, было рабство, но это была не альтернатива. Это была или космическая шутка, или шахматная партия. Будут ли Белые и Черные играть до последней фигуры? Объявит ли Бог (или боги) ничью? Грустно.

В своих заботах, я не видел бегущего человека, взбиравшегося на холм. Он был почти рядом со мной, когда я заметил его. Падение шаткого камня предупредило меня, когда он был примерно в двадцати футах от меня. Я подпрыгнул и собрался бежать за винтовкой. Затем я узнал его. Дункан Икс. Запыхавшийся, шатающийся, оборванный, кровь сочилась из дюжины ран. Его вещмешок исчез, а фляга отстегнулась, но он все еще нес винтовку. Я подождал, пока он подойдет ближе.

«Ты должен помочь мне», сказал он. Страх в его голосе был таким, какого я не слышал с тех пор, как дети и я покинули Сент-Луисский беспорядок. «Они хотят убить меня!».

«Что случилось?»

«Собаки… собаки поймали меня. Я убил их… всех, кроме одной. Они хорошенько пожевали меня».

«Заходи. У нас есть аптечка. Лойс!» Она вышла, посмотрела на рану Дункана и прижала ладони к щекам.

«Промой его раны», сказал я. «Перевяжи его, если есть чем».

«Старик, они хотят убить меня!» Утренний шумный, открытый повстанец исчез. Он был сотней и двадцатью годами напуганных черномазых, пытающихся убежать от толпы, возжелавшей линчевать их. Когда появлялись веревки, и собаки, и ружья, он был как любой из черных людей, всегда бегущих от фермерского «правосудия». Он боялся, и бежал, потенциальный мертвец, и не знал, почему.

«Иди. Принеси ему подкрепиться», сказал я Лойс. «Разогрей часть того жаркого».

Она странно, вопрошающе посмотрела на меня, и не пошевелилась. Я взял винтовку из рук Дункана, хотя он пытался остановить меня. Он цеплялся за оружие, как тонущий человек за бревно. Это было единственное спасение, которое он знал. Это было единственное спасение, которое видел любой, знавший те дни. Лойс посмотрела, как я беру ружье, затем взяла руку Дункана, и отвела его в пещеру. Я посмотрел, как она шла, дивясь тому, какой она была взрослой в свои пятнадцать.

Когда взошла луна, я пошел по дороге, которой пришел Дункан. Я слышал, как лаяли собаки, не далее, чем в миле отсюда. Тяжело. Мне не нравился такой оборот вещей, но я принял для себя решение.

Я старательно выбрал позицию, между большим бревном, и краем просеки. Их осталось недолго ждать.

Охотники решили держать оставшуюся гончую на поводке, где она была в безопасности. И их было только девять человек. Если Дункан убил других троих, они хотели поймать его больше, чем когда-либо. Они не успокоятся, пока не будут все мертвы, или их «олень» не будет свисать с дерева. Мне снова стало грустно.

Я выпустил первую пулю собаке между глаз. Она коротко взвизгнула, подпрыгнув к луне. Я опустошил магазин в сторону бегущих людей, но никого не задел. Они отреагировали быстро. Винтовки и дробовики загрохотали, кроша деревья вокруг меня. Я побежал, стараясь пригнуться пониже. Без той ищейки им будет трудно следовать за мной.

Стрельба прекратилась мгновением позже. Они поняли, что тратят патроны, пытаясь убить пустой лес. Я вернулся в пещеру. Лойс покормила Дункана, перевязала его раны, и уложила спать в мою постель. Он спал, хотя и беспокойно, как человек с плохими снами.

«Что ты делаешь?» — испуганно спросила она меня.

«Подстрелил их собаку. Без нее они не смогут выследить меня или Дункана.»

«Ох.»

«Подбрось чуть-чуть дров в огонь. Я хочу сделать некоторые записи, пока вижу. А потом иди спать. Это был плохой день.»

«Но Дункан…»

«Я присмотрю за ним. Ты должна идти спать.»

Она ушла. Я некоторое время писал, затем начал размышлять. Возможно, я задремал. Должно быть, прошла пара часов. Я начал просыпаться. За пределами пещеры были слышны какие-то звуки. От огня остались только угли. Я осторожно взял кувшин с водой и залил их. Человеческая фигура двигалась через вход в пещеру, выделяясь на фоне лунного света. Белый человек! Его кожа сияла на свету. Я взял винтовку со стола и упал ничком. Я подождал, пока они разговаривали за пределами пещеры. Они были уверены, что их дичь внутри. Я не знал, как они нашли пещеру — возможно, слепое везение — но тут, они знали, что нашли нужного им человека. Я вспомнил, что видел снаружи потрепанную куртку Дункана, небрежно выброшенную. Я проклинал себя за то, что был таким дураком, считая, будто они остановятся после потери собаки.

Они не заботились о предупреждении или предложении сдаться. Они вошли в пещеру, пытаясь подкрасться к Дункану. В тесной пещере.30-.06 грохотала как пушка. Вспышки из дула освещали белые лица оранжевым светом.

Я никогда не умел хорошо убивать, ни во Вьетнаме, ни здесь. Они были менее, чем в двадцати футах от меня, но я ранил только одного из них, в руку. Они убрались, прежде чем я успел задеть кого-нибудь еще.

Звуки выстрелов разбудили детей. Лойс проскользнула ко мне, спрашивая, что случилось.

«Ничего!» — огрызнулся я. «Ты выведешь детей через дыру в задней части пещеры. Я встречусь с вами позже.»