Иван Наумов - Шымдыршы Страница 2

Крикнул я Лохмачу в спину:

— Надеюсь, что вы меня тоже чем-то удивите!

На большее, извините, не способен, воспитание не позволяет-с!

И сижу, жду.

Верный мой друг, старый и обтрепанный, с замятыми уголками и драной обложкой! Четвертый за двадцать лет, не так уж я и многословен. Как я привык к тебе, как ты нужен мне! Я же не просто пишу, я думаю, укладывая свои мелкие каракули на твои пожелтевшие листы. Мой монолог превращается в диалог, просто ты молчишь, глядя на меня тусклыми клеточками.

Почему, скажи мне, эта несложная, в общем-то, работа с бродягами так тянет из меня жилы? На подготовку очередной встречи, если положить руку на сердце, хватает и одного дня в неделю. Почему же в остальные шесть я думаю не о числах, блистающих звездами в черной пустоте абстрактного мира, не о сумасшедшей вязи формул, с любовью, плетущейся год за годом, а лишь о том, как бы лучше преподать новый урок нашим инопланетным гостям? Я же не преподаватель, у меня никогда не было и одного студента под началом, я одиночка по натуре. И каждый раз, начиная с лохматой бестией очередную шымдыршы-сессию, я волнуюсь, будто первый раз подошел к кафедре…

А может быть, это ежедневное ожидание волшебства? Желание увидеть новое чудо первому? Они никогда и ничего не рассказывают о себе сами, только если спросишь. Я не видел ни одной их книги или фильма. Целая цивилизация общается с группой неизвестных. Мансур, помню, говорил, что, по данным социоаналитики, они больше напоминают коммерческую фирму, чем правительственную делегацию. Вряд ли, впрочем, можно так безоглядно применять к чужим людские закономерности. Туман, туман…

Мы, как дети, недоверчиво берем в руки дорогие и странные подарки добрых дядь, случайно заглянувших в гости к родителям. Антигравитационные машины, управляемый синтез, генные модификаторы — все это мы получаем «под ключ», завернутым в разноцветные ленточки. И ни намека на то, КАК они всего этого добились.

Двадцать пятое сентября

Мансурище — Ален Делон. Весь в белом, шляпа на глаза, тросточку взял, пижон. Хорошо он на нас наварился за лето! Два дома отстроил, один продал.

Мы, правда, тоже не бедствуем. Пришло то сладкое время, когда «товарищи ученые, доценты с кандидатами» имеют шанс на адекватную оценку своих навыков. Мансур просто взял на себя базарно-коммерческую часть, вот и всё. За процентец. Не будет же, в самом деле, Людка, к примеру, по подружкам расталкивать сорняковы молодильные компрессы. Кстати, на той неделе почти двести штук урвала у своего колючего. Растет, детка!

— Иванов! — кричит мне Мансур через толпу, локтями дорогу прокладывает, три фужера шампанского к груди прижимает. — Место держи!

Спонтанно как-то решили расслабиться. «Академический отрыв», как сказал догадайтесь кто. Всей рабочей группой. Столпились у рулетки — физики да химики, биологи и математики. Седые кудри и блестящие лысины. Цвет российской науки.

Протиснулся Мансур, протянул шампань, чокнулись.

— Скажи мне, Иванов, как на духу! — смеется, змей, одними глазами. — А твоя тема основная — она вообще о чем?

Эк подловил!

— Ну, — улыбаюсь я, — без математического образования ты вряд ли что поймешь…

— А мой отец говорил, что если ученый за пять минут на пальцах не может объяснить семилетнему ребенку, чем он занимается, то его надо гнать прочь, никакой это не ученый!

— Так ты-то уже не семилетний, — отвечаю, — голову свою другим забил. Психология толпы, то да сё. А я занимался теорией чисел. Знаешь, Ферма, поиск множителей, простые-сложные, цельночисленные логарифмы. Так вот, была у меня теорийка, что каждому простому числу соответствует бесконечное количество отражений…

Сбился я вдруг. Слова говорю, а картинка за ними не встает. Попугай, да и только. Математика — дело одиночек. Помню, как ночами не спал, как в туалет с ноутбуком уходил. Гордость от первых публикаций, ощущение, что великая тайна дрогнет и даст трещину. Но теория эха будто выскочила из головы.

Людку каблуки уже не держат, привалилась к моему плечу. Глаз от красно-черной карусельки оторвать не может, только хихикает:

— А все-таки «жи-ши» пиши через «и»!

У-у, раз уж ты попался мне на глаза!..

Кончилось время золотое, дружище-дневничище. Стали твои хозяева практически рядовыми гражданами. Спасибо змею-Мансуру, года не прошло, как утвердили визовый режим, и поток чуч хлынул на просторы необъятной. Чучи — это чужие, тоже змей придумал. Рыщут по городам и весям, спрос теперь — и на доцентов, и на кандидатов. Чучи готовы пообщаться с каждым. Шымдыршы, дорогие товарищи!

Получив от Мансура три котлеты за последний товарчик, отправились мы с Людкой в казино. Она в последнее время (как я ей в двух словах теорию вероятностей объяснил) увлеклась рулеткой и баккарой. Смешная, в азарт входит на раз, заводится, когтями сукно царапает. Смотрю на нее со стороны — радуюсь, хорошо нам вместе. Как в рекламе: он — привлекателен, она — чертовски привлекательна…

Только прокол у нее случился: набор частушек почему-то Сорняк забраковал. Первый раз такое! Говорит, нужна не просто коллекция, а еще и анализ какой-то. Лингвистический, в общем. Людка полдня проревела, а потом ничего, успокоилась. Села переделывать. Только трудно дело продвигается.

У меня-то — лучше. Оттарабанили с Лохмачом диффуры. За шесть часов управились, в темпе вальса. Ползает у нас теперь дома по потолку морская звезда, биотех. То нахохлится, то лучами в стороны растечется. Чистит воздух от микробов, но не как фильтр, а по-умному, блюдет баланс.

Вторую такую дочке подарили. Ну, а остальное, как обычно, змей забрал.

/ \ / \ / \ /

Вот, четверть часа с ручкой над пустой страницей просидел. Что за привычка такая, мысли протоколировать? И Людка ругается, говорит, как сгорбишься над тетрадкой, рот откроешь, так вылитый даун. Надо мне, старик-дневник, немножко обдумать, что в тебя писать, а что нет.

Шымдыршы?

Тридцать первое декабря

Зажрались, скотины! Я ж работал, ночей не спал, а Лохмач только пролистал мои расчеты и говорит: «К сожалению, мы сейчас не в состоянии быстро обработать эту бесценную информацию». Это у него, значит, натуральные извинения, что вместо глайдера нового или какой другой штуковины навороченной будет опять всякой мелочовкой расплачиваться.

Обидно, однако! Тупоумные уродцы слетелись со всей галактики, а платить толком не хотят. Уже год, как толкаем их жалкую науку вперед. Как же вы, говорю, лохматая твоя башка, до сих пор без возведения в степень обходились? Как звездолеты свои построили, как вообще в воздух подняться смогли? А он не отвечает толком, крутит, видно, боится, что я цену набавлять стану.