Кристина Кэрри - Танцующий на лезвии Страница 2

- Ну хорошо, старый мудрец, хорошо.

Кевин выпил залпом пару стаканов воды. По тому, как он закусил губу, было ясно, что он о чем-то напряженно думает.

- Аллен. А как он мог отправить письмо с терминала школы, если это было днем? Он может ходить по свету?

- Возможно, у него есть помощники. Из обычных людей.

- Это совсем плохо.

- Почему?

- Потому что у нас их нет.

Аллен чуть не прикусил губу, в попытке не рассмеяться. Ему не хотелось ничем обижать свою новообретенную креатуру, но на языке вертелись только колкости. Он не мог решить для себя, сам ли стал столь серьезен и рассудителен, или им попался слишком простой и наивный товарищ.

- Кев, чем больше людей помогает ему, тем проще нам будет его найти.

- Найти - и что?

- И убить.

- Ты и впрямь хочешь это сделать?

- Да. Я пообещал убить его еще до всего этого. А я привык исполнять обещания.

- Будет ли это справедливо?

- Кевин, забудь все свои дурацкие слова: правосудие, справедливость, честность.. - вступил в разговор Гэбриэл. - Все это не для нас. Торвальд паршивая овца в стаде. Он опасен для всех нас. И он уже приговорен, осталось только привести приговор и похоронить его.

- Ты знал его лично?

- О, да. Я знал его. Так же, как знали его еще пара десятков наших. Близко, но недостаточно хорошо. Потому что пустил его к себе, где он успел и мне попортить нервы, прежде чем я выставил его вон. К сожалению, я не выставил его вон на свет. Стоило бы..

- Как вы можете быть так жестоки к одному из вас? Разве нервы значат так много?

Аллен недоуменно глядел на темноволосого мальчика, который почти плакал. Как можно так переживать за человека, который мало того, что не сделал тебе ничего хорошего, но и изрядно поломал всю твою жизнь? Как можно так метаться из стороны в сторону в своих мнениях - то он требовал немедленно что-нибудь сделать, чтобы спасти какого-то ребенка, то, узнав, что будет с пресловутым убийцей, бросился защищать его. Бред. Просто невозможно понять. Аллен подавил вздох при мысли о том, что ему придется ломать и подавлять, цинично растаптывать и замещать на холодное равнодушие весь этот плещущий во все стороны неуправляемый гуманизм. Ради блага остальных. Ради его собственного блага.

Но все-таки жаль мальчишку. Он не годится в Создания Ночи. Он слишком мягок и чувствителен. Он лишен логики и самолюбия, неустойчив психически и слаб, да. Но он удивительно добр и человечен. Аллен не был таким, не были такими и его знакомые-вампиры. Ни до, ни тем более после преображения. Но всех их выбирали для новой жизни. Тщательно, внимательно. Оценивая со всех сторон. А этот мальчик был столкнут на рельсы новой жизни, под колеса трансформации жестокой рукой другого мальчишки, жестокого и глупого, привыкшего играть чужими нервами и судьбами ради временного удовлетворения своего вечного чувства ущербности.

Жестокие слова, меткие определения приходили на ум. Аллен мог читать лекции о психических проблемах своего творения. Он мог разобрать на составные части все его комплексы, фобии и дефекты воспитания. Но это ничего не меняло. Ведь он не мог ничего сделать со всем этим, со всем тем хламом, что годами копился в голове мальчика по имени Торвальд Йенссен. Знание о том, что лежало за всеми его выходками, не давало ключа к тому, чтобы прекратить это. Возможно, все дело было в том, что Аллен никогда не мог полюбить его, хотя бы так же, как он любил Гэбриэла или других молодых. И, уж конечно, Аллен никогда не мог полюбить его так, как нужно было бы, чтобы исцелить обиженную душу и ненавидящее сердце Торвальда. И тот знал об этом, и ненавидел Аллена больше всех остальных бессмертных.

И со всем этим совершенно ничего нельзя было сделать. Ненависть порождала отвратительные поступки, отвратительные поступки порождали ненависть обратную. Пути назад не было.

Как сделать так, чтобы Кевин не пошел этим путем?

Как научиться давать людям тепло, или хотя бы удачно притворяться, что делаешь это?

Аллен подтолкнул ногой невысокий пуфик поближе к себе.

- Кевин, сядь сюда. Просто сядь и ничего не говори.

Напряженно, недоверчиво Кевин сел, стараясь не задеть провода и шлейфы, которые свисали из полуразобранного после недавнего апгрейда системного блока.

- Нет, не так. Ближе ко мне.

Аллен сам направил его движение, надавив на плечо, кладя парня голову к себе на колени. Он провел рукой по его волосам, сначала движение было простым, прикосновение - нечувственным, почти отцовским. Потом рука скользнула ниже, на спину. Аллен собрал на кончики пальцев легкий электрический разряд и, умело играя им, стал водить пальцами вдоль позвоночника. При этом он старался окружить своего подопечного волной тепла и заботы, вспоминая все слова той речи без слов, танца эмоций и чувств, которой бессмертные владеют много лучше простых людей.

Гэбриэл следил взглядом, теплым и мягким, за руками Кевина, которые то сжимались в кулаки, бессознательно и бесцельно, то слегка трепетали под натиском чувств.

Нескоро, только перестав бояться, что от случайного слова или движения наваждение исчезнет, Кевин поднял голову. Глаза его были одновременно влажными от слез и сияющими безумным счастьем.

- Как ты это делаешь? Что это такое? Песни ангелов я слышал и многое иное... Это даже не секс...

- Это может быть сексом, если ты захочешь. Но это - больше. Это то, чему ты еще научишься, это то, что есть у всех нас.

- Я.. я хочу научиться.

- Кевин, послушай меня. Я хочу, чтобы ты это запомнил. Вот это вот тепло. Все это. И я хочу, чтобы всегда, какими бы ты нас не увидел, что бы мы не делали, ты помнил его. И я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. Мы оба любим тебя.

Кевин молча положил голову обратно ему на колени.

Гэбриэл встретился с ним глазами, слегка улыбнулся. Аллен улыбнулся в ответ. Это было неправдой. Но ведь это работало, в конце концов...

Гэбриэл вышел за дверь баржи и тут же влетел обратно.

- Пойдите-ка, полюбуйтесь на привет от нашего юного друга!..

- В чем дело?! - встрепенулся Аллен. - Что там еще?

То, что он увидел, его не особенно впечатлило, но все-таки вывело из равновесия. Перед дверью валялось то, что пару часов назад было черной кошкой. Теперь это было телом, а вернее сказать - тушкой. Голова была отрублена и красовалась над дверью, аккуратно положенная на выступ над дверью, внутренности были тщательно и не без своеобразного изящества разбросаны по палубе.

- Э-э.. ну, может, это просто какой-нибудь хулиган-подросток? задумчиво произнес Аллен, брезгливо отступая от кровавого пятна под дверью и автоматически вытирая и без того безупречно чистые руки.

- Аллен, мне кажется, я могу взять след того, кто это сделал. Я чувствую запах. Может такое быть? - Голос Кевина был и робким, и возбужденным одновременно.