Олег Покальчук - Колыбельная Страница 2

- Но все это делалось во имя нашего будущего! - горячо возразил Йорк.

- Опять во имя слова... Люди, которые стоят на пороге большой жизни, очарованные самой возможностью жить, видят реальное положение вещей отчетливее, чем вы. Слово - напрасный груз на пути, полном величественных свершений.

- С таким же успехом можно отправляться в безводную пустыню, пренебрегая водой только потому, что она имеет вес, - упирался штурман. - Можно не испытывать потребности в напарнике, но безумием будет пройти мимо его искреннего совета. Наши матери в начале жизни вручают нам священный компас слова, с ним мы и шагаем по жизни. Горе тому, кто, заплутав, взывает о помощи, но дважды горе искушающему судьбу собственной гордыней.

- Ваши души настолько очерствели, что вы не ощущаете, как бесконечно тяжело протянуть нежные детские ладони, чтобы принять на них всю тяжесть рая и ада слов.

- Но ведь гибкий и слабый тростник, принимая удары ветра, растет сильным и крепким, а тот, что произрастает в тиши, рано стареет и гибнет. Световид, оглядываясь на стоящую за ним толпу, продолжал: - Кто из нас добровольно обрек бы себя на жизнь, не знающую расцвета?

- Вы тратите невероятное количество энергии на то, чтобы погасить бесконечные словесные пожары. А проходит время, и с сожалением замечаете, что в памяти остается лишь тихий звон потерянной драгоценности.

- Верно, - гордо сказал Световид, - это алхимия времени превращает серебро слов в чистейшей пробы золото.

- Вот вы и приходите в мир усталыми золотоискателями, бросая в конце концов свою добычу там, где, как вам кажется, ему знают цену. Но вы не ведаете, чем живет современность - бронзовый век на дворе или еще какой-нибудь. Может, в нем ценится уже совершенно иной металл? И не в состоянии человек понять, то ли он слишком долго искал свое сокровище, то ли пришел безнадежно рано. А может, все намного проще - спрос уже не рождает предложение. Тогда из жалости лишь к пришельцу подбирают никчемно малую часть его ноши, и он понимает, что это крах. Не вы ли создали легенду о страшных муках царя Мидаса?

- Но, постигнув сущность слова, можно понять и человека, который его произнес. - Световид оглядывался, словно ожидая поддержки со стороны онемевших от удивления и гнева родителей. - Можно почувствовать тяжесть надежды, которая заставила его вымолвить это слово сейчас, а не потом.

- Ну и что? На той поляне детства, где вы когда-то растеряли свое золото, уже высоко поднимается трава забвения. Надежно, навсегда скрыла она место, где вы стояли когда-то:

приносящий дары и тот, кто ими пренебрег. Опять бросаетесь в путешествие, в поиск - поздно... Ищете услышанное когда-то слово в чужих улыбках, объятиях, губах... Но далекий золотой звон только глумится над вами, ускользая...

И приходят сны, в которых переигрываются заново дни, под веками птицей бьется утраченное время. Сны бегут испуганной отарой, наверстывая непережитые ощущения. Кто же здесь в выигрыше?

- Довольно диспутов! Скажите лучше, что это вы с ними сотворили, что они по-человечески ни гугу! Умных собак себе сделали! - крикнули из толпы.

- Слово, в вашем понимании, состоит из двух частей, мы от вас ничего не скрываем. Эти составные - общее значение и конкретно вложенное содержание, или собственно Слово и наше представление о нем. Смысл слова мы можем постичь двумя путями: через внутреннее озарение и жизненный опыт. Надеемся, никто из вас не возразит против того, что второй путь гораздо болезненнее. Вы знаете, что когда долго повторять мысленно или вслух какую-либо букву, то с нее слетает скорлупа обыденности и тайными уколами сердца вы в состоянии почувствовать страшную и могущественную бесконечность мысли. И достигнувший этого понимания уже никогда не вернется к употреблению несовершенных и тяжелых слов. Тогда исчезают двусмысленность, недосказанность, а с ними измены, разочарования, и рождается по-настоящему новый человек, которому дано действительно все. Не к этому ли вы стремитесь на протяжении всей жизни?

- Это в юности всем дано все, а вы воспользовались этим, облапошили наших детей лицемерием! - взорвался Световид. - Да ваши мысли в сто раз коварнее нашего словесного "несовершенства"! Вы уставили их души чудесными зеркалами духовного взлета, чтобы они занимались самолюбованием? Разумеется, когда ты стократ отражаешься вокруг, кажется, что мир - это ты и все в нем принадлежит лишь таким, как ты.

Да я вас всех сейчас...

Световид привычным движением потянулся к поясу, где когда-то висел бластер, но рука не успела коснуться пустой кобуры. Властная и спокойная рука взяла его за локоть, и Световид, каким он ни был рассвирепевшим, с удивлением отметил, что это была его жена. Доселе она стояла в сторонке, неприметная, одетая, как и большинство, в легкую вышитую рубашку, прислушиваясь к этой невероятной дискуссии.

- Подожди, слышишь... - тихо сказала она и вышла на середину. Люди расступились, образовав тесный круг. Глаза ее были полны слез, но сияли вдохновением.

- Слушайте! Слушайте, дети!

Звук ее голоса, казалось, достиг высоких сводов и упал оттуда золотым дождем, покатился, рассыпаясь, ошеломив всех силой проснувшегося чувства. И полилась песня, известная каждому землянину с пеленок, песня, с которой в их сознание входило слово, - колыбельная...

Через мгновение ее подхватили все родители, худо-бедно, иногда не в лад, но вдохновенно, крепко взявшись за руки. Световид без умолку ревел голосом, который чаще привык подавать команды, нежели произносить слова песен. Слова, преисполненные веры и надежды в то, что каждый ребенок, выросши, станет Человеком. Он пел и смотрел на Ярославу, с радостью отмечая, как шевелятся ее губы, про себя повторяя песню. Наконец она тихо и неуверенно сказала:

- Мамо...

В зале зазвучали триумфальные возгласы, а песня все не убывала, а, напротив, ширилась и росла, будто вдохновляясь радостью людей.

- Пойдем домой, - весело сказал Световид. - Сдается мне, пора ужинать, не правда ли, Славия? Ярослава утвердительно кивнула, но, спохватившись, стыдливо сказала:

- Пора, папа...

Земляне гурьбой двинулись к выходу, а в спины им летело:

- Вы свели все на нет: три года нашей работы... Что ж, воля ваша...

- Ага, - сказал Световид, не оглядываясь и крепко держа Ярославу за руку, - наша.

Дома их радостным лаем встретил большой серый пес. Он прыгал, скулил и все норовил лизнуть прибывших в лицо шершавым горячим языком.

- Фу! Юпитер, да отстань ты! - беззлобно буркнул Световид. - Ярослава, включай видео. Сейчас, наверное, обсуждение будет. Ничего, успокоил он себя, - ведь мы люди.

Потом, задумчиво почесав угомонившегося пса за ухом, добавил: