Харлан Эллисон - Только стоячие места Страница 2

Невесть как к кораблю подобрались пять пожарных грузовиков. Пожарные в резиновых плащах покусывали губы и нерешительно покачивали головами.

"Надо пробиться, пока дело не застолбили другие!"

Пока Барт проталкивался через толпу, вокруг корабля начал формироваться полицейский кордон. На пути Честера оказался здоровенный, как бык, полисмен в очках, рядом с ним в оцеплении стоял тощий испуганный парень в форме.

- Эй, приятель, туда нельзя. Мы выводим людей из зоны, - проворчал толстый через плечо.

- Извините, офицер, мне очень надо пройти.

Толстяк отрицательно покачал головой, и Честер взорвался:

- Послушайте, я - Барт Честер. Помните, "Звездная кавалькада", 1954 год, цирк братьев Эмери? Это моя постановка. Мне срочно надо пройти!

Его слова не произвели впечатления.

- Послушайте, вы должны... Эй, инспектор! Инспектор! - Барт отчаянно замахал руками, и невысокий человек в сером пальто остановился возле патрульной машины. - Видите, я друг инспектора Кессельмана. Инспектор, произнес он умоляюще, - мне надо пройти. Это действительно важно. Это может означать невиданный успех.

Кессельман начал отрицательно качать головой, потом прищурился, задумчиво посмотрел на Честера, вспомнил бесплатные билеты на бои и неохотно кивнул:

- Ладно, проходи, только никуда не лезь.

Честер нырнул под руками полицейских и зашагал за маленьким инспектором под тень огромной сигары.

- Как бизнес, Честер? - поинтересовался инспектор.

Голова Барта стала легкой, отделилась от плеч и поплыла. Проблемный вопрос.

- Паршиво, - ответил он.

- Заходи как-нибудь пообедать, - проворчал инспектор, хотя по тону чувствовалось, что от этого предложения следует воздержаться.

- Спасибо, - сказал Барт, осторожно ступая по краю гигантской тени. Это что, космический корабль? - добавил он почти детским тоном.

Кессельман строго посмотрел на него:

- С чего ты взял?

- Начитался комиксов, - Честер пожал плечами и криво улыбнулся.

- Совсем спятил, - Кессельман покачал головой и отвернулся.

Через два часа, когда последний пожарный спустился с лестницы, пожал плечами и объявил, что ацетиленовые горелки даже не разогревают металл обшивки, Кессельман снова посмотрел на Честера и раздраженно повторил:

- Совсем спятил.

Спустя час, когда выяснилось, что пулеметные пули не оставляют на поверхности даже царапин, он уже не выглядел столь уверенным, хотя упорно отказывался пригласить предложенных Честером ученых.

- Черт побери, Честер, этим делом занимаюсь я, а не ты, так что лучше помалкивай, иначе я прикажу вышвырнуть тебя за кордон. - Он выразительно кивнул в сторону толпы, собравшейся перед сцепившими руки полицейскими. Барт повиновался, уверенный, что рано или поздно получится так, как он хочет.

"Рано или поздно" настало через час и пятьдесят минут, когда Кессельман беспомощно развел руками и сказал:

- Ладно, давай своих экспертов, только быстро, эта штуковина может опуститься в любую минуту. А если, - добавил он, глядя на торжествующего Честера, если там чудовища, они нас сожрут.

Это был космический корабль. Во всяком случае, штуковина прилетела из другого мира.

Прибывшие эксперты посовещались с умным видом, самый отчаянный поднялся по лестнице и попытался исследовать обшивку одному ему известным способом, после чего специалисты пришли к заключению.

- Мы считаем, - заявил ученый с украшенной тремя волосками лысиной, что это средство передвижения - для журналистов я достаточно понятно выражаюсь? - прибыло к нам из внеземных просторов. Является ли оно космическим кораблем или, что более соответствует обстоятельствам его появления, проникающим через пространство механизмом, пока не ясно. Эксперты согласно закивали.

- Но, - заключил ученый, изобразив жестом умывание рук, - перед нами определенно предмет внеземного происхождения. Внеземного. - Он по слогам произнес последнее слово, и журналисты с воем кинулись к телефонам.

Честер схватил Кессельмана за руку.

- Послушайте, инспектор, кто, скажем так, имеет юрисдикцию на эту штуку? Я хочу сказать, кто обладает правом устраивать развлекательные программы и все такое?

Кессельман посмотрел на него как на сумасшедшего. Честер хотел добавить что-то еще, но слова его потонули в реве толпы. Он быстро поднял голову.

Обшивка космического корабля раскрывалась.

Толпа хлынула в боковые улочки, на лицах людей были написаны ужас и любопытство. В который раз ньюйоркцы разрывались между врожденной жаждой зрелищ и страхом перед неизвестным.

Не сводя глаз с корабля, Честер и кривоногий инспектор попятились короткими, опасливыми шажками. "Только не чудовища, только не чудовища, заклинал Честер. - Иначе волшебную скатерть-самобранку затопчет армия!"

Корабль застыл. Его первоначальная позиция не изменилась ни на дюйм. Вместе с тем выдвинулась платформа. Она была настолько тонкой и прозрачной, что казалась почти невидимой. Опираясь на продольные ребра, выступившие из корпуса, платформа скользила над Таймс-сквер на высоте шестисот футов.

- Взять под прицел! - заревел Кессельман. - Снайперов на крыши! - Он указал на два небоскреба, между которыми завис корабль.

Честер зачарованно смотрел на остановившуюся платформу. Затем прозвучал сигнал. Он раздался в мозгу, громкий и в то же время беззвучный. Барт потряс головой и склонил ее набок, прислушиваясь; полицейские и начавшие постепенно возвращаться прохожие делали то же самое.

- Это что? - пробормотал он.

Звук нарастал. Зародившись между ступней, он поднимался вверх, пронизывая все тело, до последнего волоска на голове. Звук подчинял и ошеломлял; взгляд Честера затуманился, в следующую секунду замелькали тени, и все потонуло в ослепительной вспышке. Потом зрение прояснилось, но Барт уже знал, что главное виереди. Он понял, что звук исходил с корабля. Взглянув на платформу, он успел увидеть рождение полос.

Позже Барт так и не смог описать эти полосы, только одно не вызывало сомнений: картина была изумительная. Они висели в воздухе, переливаясь цветами, о существовании которых Честер и не подозревал. Казалось, полярное сияние играло во всех плоскостях, царил карнавал красок, где нашлось место всем оттенкам, существующим в промежутке между людскими красным и синим. Цветовая гамма была чужой и чарующей. Барт не мог оторвать глаз от дрожащих, зыбких линий.

Затем все изменилось. Линии потекли, как пролитые краски, образуя причудливые фигуры над платформой. Цвета погасли, осталось лишь темное пятно обшивки.

- Что все это значит? - едва выговорил Кессельман.

Прежде чем Барт успел ответить, появились пришельцы.