Эдвард Митчелл - Прозрачный человек Страница 2

В День благодарения, в четвертый четверг ноября, я обедал у Блиссов и ближе к вечеру решил удивить компанию рассказом о таинственном происшествии той ночи, когда столкнулся с незнакомцем. Однако моя история не произвела должного впечатления. Двое или трое из наиболее одиозных гостей обменялись скептическими взглядами. Пандора в этот день была необычайно грустной и слушала меня с кажущимся безразличием. Ее отец, патологически не способный воспринимать что-либо, кроме банальностей, откровенно рассмеялся, а потом и вовсе выразил недоверие мне как очевидцу.

Я уже и сам начал сомневаться, что действительно видел чудо, но все же был слегка уязвлен, а потому извинился и ушел пораньше. Пандора проводила меня к выходу.

— Ваша странная история весьма интересна, — сказала она. — Я тоже могла бы сообщить вам кое-что о происшествиях в нашем доме и поблизости от него — так, разные удивительные случаи, которые, думаю, заинтриговали бы вас. Мрак этой тайны постепенно рассеивается. Печальное прошлое проливает свет на сегодняшний день. Но… не будем торопиться. Ради меня попробуйте во всем разобраться.

Горестно вздохнув, Пандора пожелала мне спокойной ночи. И тут, как показалось, мой чуткий слух уловил еще один вздох, более глубокий и слишком отчетливый, чтобы принять его за эхо. Я направился вниз по лестнице, но не прошел и дюжины ступенек, когда вдруг почувствовал, что сзади мне на плечо легла тяжелая рука. Первой моей мыслью было, что это Блисс догнал меня, чтобы извиниться за свою грубость. Я обернулся, желая продемонстрировать в ответ дружеское расположение. И никого не увидел.

Однако снова ощутил чье-то прикосновение — на сей раз кто-то дотронулся до моей руки. Я невольно вздрогнул, понимая, что логика и индуктивный метод в данном случае бесполезны.

А этот «кто-то» потянул меня за рукав пальто, как бы приглашая подняться наверх. Подчинившись, я сделал пару шагов, и хватка невидимой руки ослабла. Но, стоило мне приостановиться, как молчаливое приглашение повторилось с настойчивостью, не оставлявшей сомнений в том, что от меня требовалось.

Мы стали подниматься по лестнице вместе: кто-то, направлявший меня, шел впереди, а я следом. Абсолютно немыслимая ситуация! Все вокруг заливал яркий свет. Мои глаза неопровержимо свидетельствовали, что на лестнице никого, кроме меня, нет. Я зажмурился. Если это иллюзия, то она совершенна. Ступенькой выше скрипела лестница под чьими-то легкими шагами, которые я отчетливо слышал, кто-то шел в унисон со мной, я даже улавливал ритмичное дыхание моего проводника и спутника. Протянув руку, я коснулся пальцами его плаща из плотной шерстяной ткани с шелковой подкладкой.

И тут же открыл глаза. Они подтвердили, что рядом со мной никого нет.

Итак, я столкнулся с серьезной проблемой: каким из моих органов чувств можно доверять? То ли зрение меня обманывает, а слух и осязание дают верную информацию, то ли, наоборот, уши и пальцы лгут, а глаза говорят правду? Как определить, что истинно, а что ложно, когда чувства противоречат друг другу? Кто может в этом разобраться? Мозг? Разум склонялся к тому, чтобы признать правоту слуха и осязания, хотя зрение, на которое я привык полагаться, это и отрицало.

Мы поднялись на последний этаж. Дверь квартиры открылась как бы сама собой. Портьера у входа без чьей-либо видимой помощи сдвинулась в сторону и оставалась в таком положении, пока я не вошел. Судя по обстановке внутри, хозяин этих апартаментов обладал хорошим вкусом и имел склонность к наукам. В камине горели дрова. Стены были заставлены книжными полками и увешаны картинами. Большие удобные кресла выглядели очень гостеприимно. Ничего загадочного, ничего потустороннего, все было приспособлено для обитания существа из плоти и крови.

К тому моменту я уже избавился от последних смутных подозрений, убеждавших меня, что за всем этим кроется нечто сверхъестественное. То, что пока казалось необъяснимым, наверняка можно было объяснить. Для разгадки мне недоставало только ключа. Мой незримый спутник явно демонстрировал дружеское расположение. Поэтому я сумел совершенно спокойно наблюдать за самопроизвольным движением некоторых предметов мебели и интерьера.

Сначала большое мягкое турецкое кресло, стоявшее в углу, переместилось поближе к камину. Потом из другого угла выплыло кресло с высокой квадратной спинкой, в стиле королевы Анны, и расположилось напротив первого. Небольшой столик на трех ножках приподнялся на несколько дюймов над полом и занял место между креслами. Толстый том среднего формата спланировал с книжной полки на стол, плавно пролетев по воздуху на высоте трех или четырех футов. Изящно расписанная фарфоровая трубка соскользнула с крючка на стене и присоединилась к книге. За ней последовала коробка с табаком, соскочившая с каминной полки. А затем распахнулась дверь кабинета и, совершив недолгий синхронный полет, на столе одновременно очутились графин с вином и бокалы. Похоже, все в комнате дышало гостеприимством.

Я сел в мягкое кресло, налил в бокал вина, закурил трубку и принялся изучать тяжелый том. Это был «Handbuch der Gewebelehre» — венское издание справочника по гистологии Бюсси. Когда я положил книгу обратно на стол, она самостоятельно открылась на четыреста сорок третьей странице.

— Вы нервничаете? — спросил голос, раздавшийся из пустоты с расстояния в три-четыре фута от меня.

Голос был мне знаком. Именно этот голос я слышал, когда поздним вечером шестого ноября джентльмен, с которым я столкнулся на улице, назвал меня «быком».

— Нет, — ответил я, — не нервничаю. Я человек науки и привык считать, что все, даже самые странные, явления объяснимы с помощью законов природы, нужно только определить подходящий для данного случая. Так что я не боюсь.

— Тем лучше. Вы — человек науки, как и я… — послышался тяжелый вздох. — К тому же у вас крепкие нервы и вы друг Пандоры.

— Простите, — прервал я его. — Раз уж вы упомянули имя леди, хотелось бы знать, с кем или с чем я разговариваю.

— Именно это я и собирался вам сказать, прежде чем попрошу вас об услуге, — ответил голос. — Меня зовут… или звали, Стивен Флэк. Я — гражданин… был гражданином, Соединенных Штатов. Каков мой статус в настоящее время — такая же загадка для меня, как, полагаю, и для вас. Но я… был порядочным человеком и джентльменом, а потому — вот вам моя рука.

Никакой руки я не увидел. Однако протянул свою в направлении, откуда шел голос, и ощутил, как теплые живые пальцы обхватили мою ладонь в рукопожатии.

— А теперь, пожалуйста, — продолжил беседу голос, как только договор дружбы был скреплен, — прочтите отрывок из текста на странице, которую я раскрыл в лежащей на столе книге.