Дамир Микуличич - Пела, священная змея Страница 2

Pa обращал свой светлый лик только к голубому небу - ни земли, ни людей еще не было. Когда же Ра создал землю, тень, приревновав его, покинула своего властелина и с тех пор бродит по небу. Приближаясь к Ра, она от стыда бледнеет и сжимается, становясь совсем маленьким серпом. Так происходит и с нашей тенью в день Благодарения, когда Солнце Ра стоит прямо над головой.

- Все это мне известно, Кретон. Но послушай, что я узнал. Видел ли ты ночью на небе бесчисленные точки? Они исчезают с наступлением утра. А на следующую ночь снова появляются, располагаясь точно в том же порядке. Пока длится ночь, точки на небе медленно движутся с Востока на Запад, словно вращаясь вокруг какой-то одной невидимой точки. Движение пяти точек отличает какая-то своя, особая закономерность. Каждой из них я дал имя.

- Я вижу, ты зашел дальше, чем я предполагал, - в голосе Кретона звучало негодование. - Впрочем, я подозревал это. Только уважение к тебе удерживает Совет от того, чтобы положить конец твоему безумию.

- Я не безумен, и ты это хорошо знаешь. Кретон.

- Фа Раон, я призываю в свидетели всемогущего Ра и белые облака, рожденные его дыханием, что желаю тебе добра. Разве когда-нибудь в жизни ты видел дважды одинаковый узор облаков на небе? Видел или нет? - спрашиваю я тебя.

- Нет, не видел.

- Как же ты тогда мог утверждать, будто видел.

- Я никогда не говорил этого, Кретон.

- Говорил, говорил только иными словами.

- Я говорил о другом - в появлении звезд есть своя закономерность, которой нет у облаков.

- Но Фа Раон, в Книге Истины черным по белому написано, что облака рождены дыханием Ра, а звезды - отблеск его сияния. Они - искры, оставленные им на пройденном за день пути, краешки его лучей, не успевших добраться до земли и рассеявшихся по небу. Поэтому утром, когда Ра возвращается на небо, они иногда не успевают гаснуть.

Я попытался объяснить Кретону, что они не гаснут, а лишь бледнеют - их свет тускнеет и меркнет в сиянии лучей Ра.

- По-твоему, значит, звезды существуют и днем? - Он оглянулся, словно желая убедиться, что рядом никого нет, и почти шепотом произнес: - Существуют независимо от Ра? Не хочешь ли ты убедить меня, что звезды дальше от нас, чем Солнце Ра? Но ведь всем известно, что Ра ходит по краю неба, а за ним уже ничего нет.

- Наши знания ничтожны, Кретон. Я не ведаю, как далеко от Ра звезды, но уверен, что они не имеют к нему отношения. Ни к Солнцу, ни к нашей Земле. Я пришел к этому после многих лет наблюдений за ночным небом. Хочешь я покажу тебе свои записи? Дело в том... Нет, лучше не буду продолжать - ты решишь, будто я лишился разума.

Я замолчал, не решаясь открыться до конца Кретону. Ведь я еще и сам не во всем разобрался. Да простит меня Солнце Ра, но теперь я узнал, что оно такой же шар, как и Земля, на которой я стою.

Кретон молча, исподлобья, смотрел на меня. И тогда я решился. Одним духом выпалил я ему все, что узнал о Пеле. Я чувствовал, что с каждым словом падаю все глубже в пропасть, и нет мне пути назад. Собственный голос казался мне чужим, словно слова, которые слетали с моих уст, отделялись от меня и существовали сами по себе. Я говорил ему о путях звезд, о Пеле, священной змее.

Не могу вспомнить точно тот час, если он вообще был, когда я, наконец, понял, что держу в руках кончик нити, ведущий к Истине, нити, указывающей путь, по которому я должен идти. Иногда мне приходила мысль, что сам бог Ра послал меня к людям возвестить новое Знание. Но не мог понять, зачем ему это понадобилось. Тем более это остается для меня загадкой сейчас, когда я понял, как мал наш мир в сравнении с Небом. Я пришел к выводу, что Ра вообще не знает о нашем существовании.

Мое "безумие" началось со своего рода игры. Мне доставляло удовольствие создавать в воображении картину звездного неба и отгадывать, как оно будет выглядеть через день, месяц, год...

За последние четырнадцать лет самыми счастливыми для меня минутами были те, когда подтверждались мои предположения. Каждую ночь убеждало меня Небо в моей правоте. На небесной сцене звезды исполняли тот самый танец, который я задумал для них. Они будто читали мои мысли.

Пять звезд, которым я дал имена своих братьев и сестер, двигались иначе, чем остальные, казалось, нарушая установившийся порядок. Но я уже знал, что это лишь кажется. Все дело в том, что они обращаются вокруг Солнца Ра точно так же, как и наша Земля. Две из них ближе к Солнцу, чем Земля, а три дальше. Все остальные звезды не изменяют своего положения на небе. Это доказывает, что они очень далеки от нас. Так подтвердилась еще одна моя догадка.

Постепенно мне стало ясно, почему в разное время меняется вид ночного неба: Земля обращается вокруг Солнца Ра, и мы смотрим на небо из разных точек, иначе говоря, видим разные части его. Точно так же, как если бы мы стали обходить храм, став к нему спиной. Тогда нам поочередно открывались бы сначала сады на юге, потом горная цепь Сен на западе, поля с оросительными каналами на севере, море на востоке. Понял я и другое - как сменяются день и ночь. Объяснение оказалось невероятно простым. Земной шар, медленно вращаясь, поворачивается к Солнцу разными сторонами. Поэтому не в одно и то же время восходит Солнце Ра и наступает день в разных местах земли.

Так из ночи в ночь, из года в год покорялось мне Небо. До тех пор, пока внезапно не вышло у меня из послушания; извлекло из своих недр несуществующую звезду - Пелу, священную змею. Никто кроме меня ее не заметил. Один я знаю звездное небо так, как солдат каждую зазубрину на своем мече, как рыбак каждую излучину реки Ханы.

В ту ночь, когда я отмечал на своей карте неба новое положение Мара и Йопа, она была еще крошечной, едва заметной точкой. Но ошибки быть не могло - прежде ее на этом месте не было. Пела вынырнула из мрака, как священная змея из глубин озера Кол. Никто и никогда ее не видел, но все верят, что живет она в темных глубинах и что голова ее распространяет сияние. Ее появление должно повлечь за собой великие события. Какие именно - никому неизвестно. Поэтому я дал новой звезде имя священной змеи, не подозревая тогда, что тем самым снова предвосхитил грядущее. Пришло время, и я понял, что она оправдывает свое имя.

В тот вечер, когда Кретон пришел ко мне, я только вернулся из храма, где готовился к свершению обряда Вечного Огня. Едва я переступил порог дома, ко мне бросилась Изида. Ноги ее были босы, волосы распущены. Так по обычаю наших женщин она предупреждала о грозящем несчастье.

- Они только что были здесь, - взволнованно сообщила Изида.

- Ты о ком? - спросил я, хотя уже понял, что произошло.

- Я их не знаю. Какие-то стражники. Их послал Совет. Они сказали, что им нужны только твои приспособления для наблюдения за небом, и унесли все, что смогли, а остальное разбили.