Инна Александрова - Воровка из подземелья Страница 2

Я смотрела на луну, отражавшуюся в лесном озере; она была похожа на янтарь, лежавший в шкатулке Хозяина. Однажды я попыталась дотронуться до неё, – но у меня ничего не вышло: вода была холодной, от моего прикосновения по ней побежали круги, луна стала дрожащей и сморщенной, а я немного намокла… вот и всё. Луна была яркая: солнце давным-давно закатилось; пора было возвращаться домой, и Тиль позвал:

– Поторопись, Лита!

Лита – это я. Моё имя означает "свет", и меня назвали так не зря. Я действительно люблю свет, – звёзды, луну и солнце, хотя оно слепит глаза, и большинство из нас предпочитает прятаться, когда оно восходит.

Есть древнее пророчество: Хозяева погибнут от света, когда взойдёт красная звезда. Они исчезнут с лица земли, и мы снова будем свободными. Наверное, мои родители думали о свете этой звезды, когда давали мне имя…

Впрочем, соседи недавно прозвали меня Лита-воровка.

Наши соседи живут в подземельях, похожих на норы, – так же, как мы, только немного подальше от хозяйского дома. Если бы я могла выбирать, то, наверное, поселилась бы в лесу; но место для жилища выбирали наши родители, а они считают, что рядом с пришельцами легче прокормиться…

Мне противно видеть Хозяев рядом. Обычно я отворачиваюсь, когда кто-нибудь из них проходит мимо… Хозяева выглядят гадко. У них мерзкая бледная кожа, холодная, как лягушачье брюхо. И пахнут они мерзко. От них вечно несёт какой-то гадостью, – то дымом, то чем-то ещё, незнакомым и странным. Похоже, эти запахи, как и сами они, пришли не из нашего мира… Другие никогда так не пахнут.

Другие – это рабы. Хозяева держат рабов; их много, и они разные. Рабы не принадлежат к нашей расе. Большинство из них намного крупнее нас; некоторые огромные, даже больше самих Хозяев. Рабы живут в деревянном строении возле дома и во дворе, за высоким забором. Забор нужен, чтобы никто не пытался сбежать. Иногда такое случается. Обычно их ловят и возвращают. Однажды я видела, как Хозяин точил огромный нож: беглого раба ожидала смерть, а все остальные смотрели, смотрели на блестящее лезвие… Каждый боялся, что Хозяин с ножом придёт и за ним…

Я с удовольствием жила бы в лесу, лишь бы только не видеть Хозяев и их рабов, но родители против. Папа говорит: было время, когда их не было, и придёт время, когда никого из них снова не будет. Надо только ждать. И мы ждём…

– О чём ты задумалась, Лита? – зовёт меня Тиль. – Поторопись, домой пора…

Мы идём, напоследок напившись холодной воды из лесного озера, – прозрачной, как хрусталь…

Тиль смешной. У него маленькие, шустрые чёрные глазки; он забавно фыркает, когда вода попадает ему в нос. В нашем семействе все черноглазые: и я, и Мик с Миной, и Кит… и наши родители тоже.

Кит дожидается нас в подземелье; он никогда не ходит с нами в лес. Он всё время болеет; ему трудно ходить далеко. Кит худой; у него тонкие прозрачные пальцы, похожие на паучьи лапки. Соседи прозвали его "Кит-заморыш".

Нас, детей, в семье пятеро, но раньше у нас были ещё другие братья и сёстры. Все они умерли, потому что мы голодали. Родители не любят об этом вспоминать. Есть вещи, говорить о которых слишком больно; и мы молчим, делая вид, что нас всегда было пять. Возможно, Кит тоже умрёт… он плохо растёт, и на его тощем теле видны кости. Правда, в последнее время я стараюсь почаще приносить ему еду…

– Ты только будь осторожней, – просит Кит, когда я снова отправляюсь воровать.

Я небрежно киваю, стараясь показать, что опасность – это пустяки, и мне совсем не страшно. На самом деле я боюсь идти в хозяйский дом. Если меня поймают, то убьют в тот же вечер. Хозяева ненавидят нас. Они благодушно относятся к некоторым рабам, но с нами такого не будет, и ненависть наша взаимна. Я знаю, почему. Мы никогда не были и не будем рабами…

Хотя нет, вру… старуха Акина, с которой мы делим жильё, долгое время жила в рабстве. Там она и родилась, – но она не принадлежит к нашей расе. Конечно, её раса нам родственна, и мы похожи, – но она бела как снег, у неё красные глаза, и такой она была всегда, – с самого рождения.

Акина много знает о Хозяевах. За долгие годы она даже научилась понимать их язык; не все слова, конечно, но для нас и несколько слов – уже немало. Я вообще не знаю их языка. Не знают его и Тиль, и Мик с Миной, и наши родители, и, конечно, маленький Кит… поэтому Акина кажется нам бесконечно мудрой.

Акина учит нас некоторым словам. Среди них есть одно, особенно важное. Когда Хозяева говорят это слово, нам надо бежать: оно означает, что нас заметили. Это важно, потому что, если медлить, нас могут убить; но я забыла это слово. Мне вообще трудно даются чужие языки… Язык рабов я тоже не знаю.

III

Я медленно крадусь по тёмному коридору. Он широкий и длинный, как улица. Хозяев дома нет, и я в очередной раз отправилась за едой, надеясь добыть её уже ставшим привычным способом. Огромный хозяйский дом похож на сказочный дворец; даже в минуты страха я не перестаю восхищаться красотой, когда прихожу сюда. Огромные залы, роскошные ковры и яркие ткани, фарфор и стекло, прозрачное, как родниковая вода… Посуда и мебель… у нас в подземелье никогда не было никакой мебели.

Я неслышно пересекаю комнату, тихо ступая по ковру; лунный свет проникает сквозь тонкие шторы, ложится на пол светлыми квадратами. Каждый раз я прохожу мимо шкафа; в нём длинные ряды одинаковых твёрдых брусков, испещрённых непонятными знаками. Я не знаю, что это и для чего нужно. На нижней полке стоит шкатулка, – у неё прозрачная крышка, и я вижу жёлтый, как будто светящийся изнутри камень, – янтарь, настоящее чудо, встречающее меня в полутёмной комнате…

Мне так хотелось захватить хоть что-нибудь из этого царства красоты, – а камень был маленьким и лёгким. Поэтому, подавив сомнения, я забрала его с собой, – украла и принесла домой вместе с хлебом и сыром. Дома у меня не было красивых вещей. Мои домашние считали, что это не нужно, – нам и еду-то не всегда удавалось достать, что уж говорить о вещах…

Родители меня ругали. Нельзя воровать вещи, – говорили они, – брать можно только еду. Обычно Акина защищала меня, когда у нас случались размолвки, но в этот раз она была согласна с родителями. Хозяева могут обозлиться, заметив пропажу, и тогда нам не поздоровится. Пропала дорогая вещь, – а Хозяева серьёзно относятся к дорогим вещам… У камня был жёлтый золотой ободок, а к нему крепилась цепочка. Всё это было из чистого золота; украшение будут искать…

Меня ругали, и я пообещала больше не трогать хозяйских вещей; но камень остался у меня: я спрятала его в солому и часто смотрела на него, когда этого никто не видел. Мне казалось, он делал нашу тёмную нору красивее и светлее, – как будто я захватила для нас с поверхности кусочек солнца…