Дмитрий Тарабанов - Ириса и Ранагон Страница 2

Он отнес женщину на вершину горы, где в углублении, похожем на жерло, он устроил свой ночлег и простую обсерваторию. Ощутив мягкую поверхность из плотно прибитого сена, женщина заворошилась. Ранагон подождал несколько часов, осматривая ее со всех сторон и оценивая эстетику каждой ее новой позы. Залечивать раны он не стал, поскольку не был уверен, как теперь, спустя несколько тысяч лет организм землян отреагирует на его слюну. Да и, наверняка, молодой женщине не понравится быть облизанной странным огромным существом. Только когда начало вечереть, Ириса, не раскрывая глаз, простонала: "Пить". - Для этого тебе придется прийти в сознание, - сказал Ранагон тихо, как обычно - очень и очень давно - общался с людьми. Женщина испугано открыла глаза. Увидев чудище, она отпрянула назад, распахнув рот и глаза. - Не бойся, - сказал Ранагон, стараясь, чтобы голос звучал убедительно и дружелюбно. Ему сложно было вспоминать человеческие слова и отслеживать возможное изменение лексикона за прошедшие тысячелетия. - Я тебя спас от саблезубых вепрей. Они почти убили тебя, когда твой кавалер упорхнул на своей летающей телеге. - Он поморщился, поняв, что правильней было бы сказать "ревущие сани". - Кто ты? - все так же испуганно, с болезненной сухостью в голосе спросила Ириса. - Ранагон. Если мое имя тебе что-нибудь скажет. Она молчала, тяжело дыша. - Ранагон. Ты что-то вроде дракона или грифона? Ранагон, которого вопрос женщины завел в тупик, дернул крыльями. - Наверное, это попытки землян отобразить мое имя. А что - похож? - Что-то среднее, - сказала Ириса, пытаясь расслабиться и без содроганий смотреть на огромное существо. - Для дракона у тебя слишком много волос вокруг шеи и на груди, да и морда не та. А для грифона лысоват. - Спасибо, что объяснила, - обиженно откликнулся Ранагон. - Я думал, что у меня лицо, а не морда. Ириса посмотрела на него, даже не сообразив, что нужно было попросить прощения. - А Мароне? - спросила она. - Покинул тебя. И улетел восвояси. - Нужно его догнать! - подскочила Ириса, и грудь ее упруго дернулась. - Мы приземлились здесь совсем ненадолго. Так, медовый месяц. Если он думает, что я умерла, то очень скоро улетит, чтобы ничего не огорчало его здесь. - Забавная логика, - хмыкнул Ранагон так, что женщина дрогнула. - А кто он вообще такой? - Я его люблю! - вступилась Ириса, и Ранагон понял, что возражать не имеет смысла. Он хорошо знал настойчивость женской части землян. - Ты хочешь пить? - Жутко. - А есть? - Меньше. - Тогда полетели, спустимся у реки. Там растут фруктовые деревья. Думаю, их можно есть людям тоже. - Только нужно торопиться! - Ириса встала на ноги и, покачнувшись, ухватилась за ногу Ранагона. - Мой эпидермопеленгатор по-прежнему ловит сигнал корабля Мароне, но, не исключено, что сейчас он готов стартовать. Быстрее! Поторопимся! Ранагон присел и позволил женщине забраться по его густой и мягкой шерсти ему на шею. Только оказавшись наверху, Ириса вспомнила про одежду. - Ты, надеюсь, не стесняешься старого чешуйчатого животного? - усмехнулся Ранагон. - Нет, мне холодно. Так иногда бывает, для этого и придумали, наверное, одежду. - Не знаю, - ответил Ранагон, делая мах крыльями. - Мне никогда не бывает холодно, стесняться мне некого, и потребности в одежде никогда у меня не было. Да если бы она вам так нравилась, вы бы не стали скидывать ее тогда, на полянке. На это Ириса промолчала, ответив только ленивым румянцем на щеках.

У реки, где пороги были настолько высоки, что походили на водопады, а течение было медленным как в лагуне, оба напились воды. Ириса жадно припадала к влаге, а Ранагону понадобилось сделать всего один черпок языком ниже по течению, чтобы удовлетворить свою потребность в воде. Фруктов он съел совсем мало. - Не думаю, что это была такая уж отличная идея, - заметил Ранагон, смотря на Ирису, запихивающую плоды, похожие на персик, за обе щеки. - Сырая вода с фруктами может оказаться не совсем приятной... - У меня крепкий желудок, - успокоила его женщина, не переставая пережевывать сочную мякоть. Когда она наелась, ее стремление догнать жениха улетучилось, ее разморило, и она совсем безбоязненно пристроилась на мохнатой груди Ранагона. - А откуда ты знаешь, как тебя называли люди? Ты видел их когда-нибудь? - Я учил их рисовать на небе, - ответил Ранагон. - Рисовать на небе? Ты имеешь в виду созвездия? - Созвездия - это их удел. Земляне использовали мои навыки только для того, чтобы делить небо. Они не признавали рисования на небе как искусство. Им нравилось, когда рисовал я, а они только смотрели и восхищались. Самостоятельно они научились отображать только комбинации звезд на бумаге и соединять их линиями. - Да, это карты звездного неба. Что же в них плохого? - Это как скелеты женского тела, - буркнул Ранагон. Ириса засмеялась. - Скелеты женского тела, - повторила она, вдумываясь в каламбур. - А ты можешь нарисовать что-то на небе? - Да, но лучше этим заниматься в открытом космосе. Атмосфера слишком искажает звезды, и особо тут не нарисуешься. В космосе возможны оттенки и расцветки... Ты даже не представляешь, как это красиво. Да и я скоро забуду. - Почему забудешь? Ты же умеешь летать среди звезд? Наверняка, сам продуцируешь кислород, синтезируешь крахмал, саморегенерируешься... Да и кожа у тебя толстая... - А это не хочешь? - в сердцах спросил Ранагон, поднимая крыло. Чуть ниже того места, где у людей находятся подмышки, на боку плотная чешуя прерывалась и была затянута серой кожей, сантиметров пять толщиной. - Ой, - вздохнула Ириса. - Чем же это? - Метеорит, - коротко сказал Ранагон. - Неправда! - здесь края обожженные. Ранагон не ответил. Он лежал и с математической точностью определял, когда для человеческого взгляда станет видна определенная звезда. Ириса мило устроилась пушистой и приятно пахнущей шерсти существа, и та чудесным образом скрывала ее наготу. Когда звезд стало достаточно, Ранагон устроил для Ирисы примитивное звездное представление.

Ранагон самопоглощенно махал крыльями, звездная ночь обволакивала их пробирающим холодом, а Ириса, корректируя направление по пеленгатору-татуировке, думала. Мысли ее оставались для Ранагона глубочайшей тайной, хотя факт ее непрерывного мышления он чувствовал кожей. Ему не нужна была коррекция курса, на самом деле. Он мог ориентироваться по звездам с невероятной точностью, если уже проложил курс. Но нужно был сделать так, чтобы во время полета мозг женщины не вошел в состояние краткого сна, и она не свалилась со спины существа. Ириса, побледнев от холода, со слезящимися от ветра глазами, смотрела далеко перед собой, и мышцы на ее лице едва заметно дергались в скрываемых эмоциях. Последние два с половиной часа она не проронила ни слова. Когда небо на востоке посветлело, Ириса сказала: - Можешь не торопиться, он не взлетит до утра. Ему нужно собрать лагерь. - Да мы, в общем-то, уже и прилетели, - сообщил Ранагон. Проплешина в плотной массе деревьев обозначала место посадки и лагеря. С высоты птичьего полета было видно едва заметное сияние лазерных лучей, растекшихся по периметру. - Сядем в нескольких сотнях метров. Я не хочу, чтобы Мароне тебя видел. Вдруг, он тебя убьет? - Нет проблем, - с напускным равнодушием отозвался Ранагон. - Сядем в отдалении. Они снизились, и Ранагон лапами упруго погасил скорость. Он наклонил шею, позволяя женщине свободно спуститься. - Спасибо, Ранагон, - сказала она, пытаясь обхватить его толстую твердую шею. Ее голова при этом полностью исчезала в мягком пуху, который создание успело отрастить за время долгого пребывания в атмосфере. - Только не уходи. Подожди пару минут. Я хочу удостовериться, что все в порядке. - Как хочешь, - сказал Ранагон совсем грустно. Голос его при этом зазвучал как нижний регистр не самым лучшим образом настроенного рояля. Он проследил, как женщина статной походкой прошла сквозь заросли и направилась к сияющему периметру. Отыскав в листве сквозное окошко, Ранагон продолжил следить за ней. В конце концов, единственное разумное существо, которое вступило с ним в контакт за последнюю тысячу лет. Остальные природным путем появятся здесь только через восемнадцать с половиной миллионов лет, если не случиться ледниковый период... Ириса замахала руками у смертоносно сверкающего ограждения, пока камеры не заметили ее, и сигнализация не подняла на ноги хозяина корабля. Сонный, но при полной амуниции, он вышел из люка по опустившемуся пандусу. Когда он увидел, кто поднял тревогу, челюсть его отвисла, глаза странно выкатились, и он не мог сказать ничего, пока не подошел вплотную к ограждению и не воскликнул глуповато: - Ириса! Я думал ты... - Я тоже так думала, - мило улыбнулась она, и Мароне растаял, понимая, что женщина его не держит на него зуба. - Может, ты все-таки отключишь это ограждение? - Да, конечно! Прости... Полосы сгорающей пыли между ними исчезли, и пара землян бросились в объятия друг другу. Это были объятия глубоко любящих людей. Ранагон тяжело и безнадежно вздохнул, чувствуя себя лишним эстетом, и, развернувшись, стал как можно тише пробираться сквозь лес в противоположном направлении. Он старался не жалеть, о том, что спас жизнь представительницы столь осточертевшей ему расы, и глубоко разочаровался в последовательности и рациональности мышления людей, когда... - Ранагон! - послышался отдаленный зов женщины. - Ты где? Ранагон обернулся, и в его больших и красивых карих глазах вспыхнул огонек надежды. Он поспешил на голос, на ходу понимая, что его позвали только для того, чтобы представить героем в глазах человеческого подлеца. Когда он вышел на очищенную территорию с поваленными у краев деревьями, он увидел только женщину. И только потом заметил с трудом корчащуюся на полу фигуру Мароне, ладони которого болезненно прикрывали пах. - Помоги мне затащить его на корабль. - На корабль? - не понял Ранагон. - Что ты с ним сделала? - То, чего он и заслуживал. Если бы он остался на миг, ты бы его тоже спас, верно? - Ну, - протянуло создание. Он задумался. Одним существом с эстетической точки зрения больше - одним меньше. Лучше, если эстетика тянет в положительную сторону, конечно... - Спас бы. - А он не прошел это испытание, - Ириса оглянулась зачем-то. - Знаешь, судьба иногда нам подкидывает испытания. И сама выбирает того, кто достоин занять вакантную должность. Хотя это грубо сказано... Мароне на земле простонал, заслышав эти слова. - Как ты думаешь, тебе не сильно будет тесно в грузовом отсеке?