Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 20

Но если мужчин и женщин поровну, то кто-то имеет десятки жён, а кто-то – ни одной.

Для мужчин Великого Пелилакканка добыча женщин стала делом чести и жизни. С первого дня на новорожденного из самого почитаемого угла хижины смотрели выпуклые глаза Анки, постоянно напоминающие будущее предназначение появившегося на свет мальчика. Кроме глаз, в облике Анки преобладала самая нужная и важная часть настоящего мужчины – гипертрофированные гениталии.

Подрастающему отроку не надо было добывать себе в поте лица пищу, он не заводил друзей, ибо таковых у него не должно было быть до тех пор, пока он не обзаведётся хотя бы тремя жёнами. Дружить он будет потом, и только с такими же счастливцами, имеющими в своём распоряжении несколько женщин.

Но это в будущем, а оно не для всех становилось реальностью.

Все помыслы подрастающего мальчика, потом отрока направлялись к одному – Древний Закон Анки нерушим!

Когда наступала пора зрелости, юноша начинал искать женщин. Но где их найти? Его сверстницы давно уже захвачены старшими и, значит, более сильными мужчинами, а Древний Закон Анки запрещал брать или воровать чужих жён, даже если они были согласны поменять мужа.

Вот этот-то запрет со временем начал размываться.

Всё чаще молодые люди тем или иным способом выманивали молодых женщин из-под опеки их стареющих хозяев и потерявших или теряющих доблесть Великого Анки…

Племена между собой не воевали, зато на пространствах Великого Пелилакканка разыгрывались многочисленные поединки между претендентами на женщину, либо между теми, кто их уже имел, и теми, кому Древний Закон Анки в части «чужую женщину не трогай!» не нравился и был в тягость.

События шли своим чередом, сменялись поколения…

Имеющие женщин стали объединяться для защиты своих прав собственности на жён, что, естественно, привело к единению возрастающей массы холостяков. Шайки последних рыскали повсюду в поисках удобного случая, если не обзавестись гаремом, то хотя бы отведать части блаженств, вкушаемых когда-то без меры Великим Анки и предками родов и племён.

Чтобы защитить своих женщин от посягательства со стороны, их владетели построили укреплённые городки – ромты. Каждый рождённый мальчик, достигший десяти лет, изгонялся из дома и из ромта с тем, дабы не стать конкурентом старшим, обладателям женщин.

Однако со временем хозяева старели и не могли уже удержать ни власти, ни напора молодых, ни самих женщин. Холостяки врывались не без помощи последних в городки, и начиналась делёжка добычи – женщин.

Прежних их повелителей убивали, если они выступали против, либо изгоняли, после чего нападавшие превращались в обороняющихся.

Так было до тех пор, пока в роду прямых потомков Анки – ылимов – не появился Уленойк – повелитель всего Великого Пелилакканка…

– И долго нам ещё предстоит идти? – щурясь на весёлую пляску огня костра, поинтересовался Иван.

Он уже стал жалеть, что ввязался в это путешествие вне дороги времени.

– Завтра, и ещё два раза завтра, и потом уже придём, – беззаботно отозвался Пирик, для которого такие переходы были, наверное, привычным делом.

Но как сын Уленойка всё-таки попал под стену какого-то заброшенного строения так далеко от своего дома, то есть, от своего ромта, где на него напали и избили не менее десятка здоровых мужчин, Иван так и не дознался. Всё что-то сбивало и уводило их в сторону от этого разговора. Нельзя же считать, думалось ходоку, такую отговорку, что тот будто бы пошёл искать новых женщин. Ведь сам утверждает, что их у него уже много.

Услышав безрадостный для него ответ, Иван вздохнул.

– Это очень далеко.

– Далеко, – подтвердил Пирик. – Отец мой, Уленойк, не знает, где я, а то бы помог.

– Каким образом?

– О! – приподнял перед собой руки Пирик и завёл глаза под лоб – вылитый какой-то святой, виденный Иваном на картине. – Отец мой, Уленойк, меня всегда берёт с собой, когда просто так бродит во времени. – Пирик опять закатил глаза и мечтательно произнёс: – Там интересно всё… Люди совсем другие. Закона Анки не знают. Иногда меня с отцом моим, Уленойком, ругают, что мы одеты не так правильно, как они. Отец мой, Уленойк, тогда им всем доказывает гордость каждого мужчины, произошедшего от Анки…

– Так ты всё-таки тоже ходок? – в изумлении перебил его напевный восторг воспоминаний Иван.

– Нет. Это отец мой, Уленойк, ходок. Но он берёт меня на спину и идёт куда захочет. Он видит новое, и я вижу такое же. А там…

– Всё ясно, – не дал ему Иван вновь растечься по древу реминисценций, – он тебя просто пробивает или протаскивает сквозь время. Тогда он у тебя сильный ходок и человек, – похвалил Иван за глаза Уленойка.

Уленойк представлялся ему неким заботливым папашей, таскающим на себе своё взрослое чадо туда-сюда в поле ходьбы.

– Да, – важно подтвердил Пирик. – Отец мой, Уленойк, сильный. У него сто жён!

Такое понимание силы уже не занимало Ивана. Но если Пирик побывал с отцом своим, Уленойком… Тьфу ты!.. – оборвал себя Иван. Даже в мыслях навязло это – «отец мой, Уленойк»…

– Я тебя тоже мог бы пробить по дороге времени в ромт твоего отца, только не знаю куда.

– Как куда? – Пирик по-настоящему удивился словам Ивана. – Всё прямо и прямо. Будет река, потом ещё две, а потом ещё за одной как раз и будет ромт отца моего, Уленойка.

– Тоже мне, объяснил, называется, – покачал головой Иван.

– Так все объясняют.

– Может быть… – Иван некоторое время задумчиво смотрел на огонь. – Вот что, Пирик, – наконец сказал он. – Ты мне можешь нарисовать, как туда пройти.

– Что?

«У них же нет ещё письменности, – с досадой фыркнул ходок. – Даже иероглифов никаких ещё не придумали. Или пиктограмм… А уж карты рисовать… Да и само это – рисовать, тоже проблематично».

– Извини, – буркнул он. – Вот смотри, – он расчистил и заровнял сапогом землю перед костром, подбросил в него несколько колючих веток для большего освещения. – Мы с тобой здесь…

– Откуда знаешь? – Пирик жадно посмотрел на Ивана, будто тот ему сообщил что-то невероятное. – Почему тут?

– Я ничего не знаю. Но мы с тобой будем так считать, что мы с тобой сейчас сидим вот здесь. – Иван с надеждой выждал паузу. Пирик всё-таки не понимал. – Ладно. Мы были здесь, – он ткнул палочкой ниже, – а теперь идём вот в эту сторону… – Пирик готов был задать вновь свой вопрос, мол, откуда он это узнал, но Иван поторопился сказать: – Будем так считать. Тогда вот где-то здесь, – показал он на рисунке новой отметкой по ходу их движения, – находится ромт твоего отца, Уле… Твоего отца.

– Да, да, он там, – радостно подтвердил сын своего отца.

Но возможность показать точкой на земле их настоящее местонахождение, стрелкой, показывающей направление движения и следующей точкой, якобы, обозначившей расположение ромта Уленойка, его ошеломили. Он