Юрий Иванович - Капризная Фортуна Страница 20

Мало того, тот самый основной тумблер, который отсутствовал на женской половине, здесь оставался в полном здравии и с легко читаемыми символами. А рассмотрев их и вчитавшись, Монах Менгарец скривился с презрением:

– Теперь всё понятно! Император Гранлео всегда обновлял тела своих наложниц в режиме «омоложение всего тела и мозга». Только в этом случае тело, не превысившее свой срок жизни в двадцать восемь – тридцать лет, можно содержать молодым и здоровым в течение тысячелетий. Мозг не стареет и не умирает на отрезке в сто пятьдесят лет. Но при «омоложении» мозга вся память стирается полностью, превращая наложниц практически в новорождённых кукол. Как мы и предполагали…

Врач-диониец на это согласно покивал, но никак не мог осознать другой факт:

– Почему же тогда Гранлео здесь сам не омолаживался? Ведь здесь гораздо проще делать подобное в режиме «омоложение только тела».

– По двум причинам, скорее всего, – стал выдвигать свои версии Виктор. – Первое: тот же самый эффект для тела достигается и в Колыбельной. Пусть это и значительно дороже, несколько продолжительней по времени и во много раз показушней из-за пламени. Ну и второе: процесс в этом «омолодителе» следует проводить только под присмотром второго человека. И, как мне кажется, этот человек мог оказаться предателем. Ты себе только представь испуг императора, когда он осознал: простой поворот рукояти, и он через сколько-то там часов превратится в ничего не соображающее растение. Уже за первый месяц «странной болезни» императора узурпатор легко захватит всю власть в государстве. В итоге образует новую династию, а находящегося в младенчестве старого императора просто придушат в тихом уголке. Потом скажут, что сам упал… и больше не поднялся.

Жрец внимательно слушал и не менее внимательно осматривал устройство. А потом покачал головой и спросил:

– Так что, мы можем им хоть сейчас воспользоваться?

– Никакого смысла это делать после Колыбельной, – успокоил его инопланетянин. – Подобное омоложение делается не чаще чем раз в шесть-семь лет. То есть нам троим ещё не скоро. Хотя и вреда не будет при более частом использовании.

– А женщин отныне «правильно» омолаживать можно?

Виктор ещё раз самым внимательным образом присмотрелся к тумблеру:

– Думаю, что мы эту деталь можем перенести на другое устройство и провести правильную перенастройку. – После чего вспомнил о чём-то другом и заулыбался: – А что, есть уже первые кандидатуры? Небось тоже, как и мы с Додюром, жениться собрался?

– Ха! Куда мне, в мои-то годы!..

– Какие годы?! Наверняка и все репродуктивные способности восстановились у тебя. Так что детей ещё два десятка можешь успеть сделать.

– Э-э-э-э… – кажется, неожиданная перспектива стать многодетным отцом даже такого опытного человека, как Фериоль, вогнала в ступор. – Зачем мне столько?

– Как зачем? – продолжал балагурить Менгарец. – Ты ведь сам жаловался, что не успеваешь во всех важных местах дворца подглядывать. А тут сразу два десятка самых верных домочадцев тебе помогать станут.

– М-да! Шуточки у вас, коллега!.. Кстати, если мы тут сейчас делать ничего не будем, не пора ли нам наведаться на проводы покойного и получить от него последнее благословение в виде достойных и самых достоверных подтверждений нашего легального нахождения на континенте Шлём?

– И то правда, заболтались мы тут! Ишь как он жениться вдруг надумал!..

До апартаментов стана покойного Элвиса Парайни добрались без приключений. Хотя по пути многократно просматривали внутренние пространства дворца через окошки наблюдения. Пару раз даже заметили рядом парочку охранников. И, как ни желал расшалившийся Фериоль ещё раз пугнуть Львов Пустыни, Виктор ему категорически запретил:

– Не стоит так усердствовать! – утверждал он сердитым шёпотом. – Разные воины могут попасться, принесут кирки да начнут стены долбить, а нам только этого для полного счастья и не хватает. Пусть слухи сами помаленьку расходятся, это гораздо лучше и безопаснее, чем с шёпотом нарываться.

Семидесятилетний диониец со скрипом согласился, хотя по его виду легко было догадаться, что шутки с запугиванием ему понравились неимоверно.

В спальнях покойного Элвиса Парайни и в самом деле ни души не оказалось. Местные традиции выдерживались сурово и непреклонно, что партизанам было только на руку. Они за три часа не просто оформили для себя местные аналоги паспортов, закрепили их сертификатами на гербовых бумагах с оттиском княжеского перстня, но и запаслись подобными раритетами на всякий непредвиденный случай. Вдруг имена и род занятий придётся поменять? Или название населённого пункта более точное проставить?

С проставлением имён не возникало проблем, у лесных баронов они изобиловали с завидным разнообразием. Кок оставил своё: Додюр Гелиан. Врач-диониец припомнил носимую в детстве фамилию рода и стал Фериолем Вессано. А инопланетянин последовал примеру старшего товарища, разве что чуть укоротив своё настоящее имя. Отныне он должен был откликаться на Вик Палцени. Довольно мило, неброско и благозвучно.

Причём все трое стали отпрысками баронов и получили в бумагах титулы баронетов. На большее, при всём желании потом прикрикнуть на дотошных проверяющих, партизаны не решились. Любого графа, да и тех, кто повыше титулом или рангом, могли знать как в лицо, так и по приметам. Сразу в бумагах указали, что являются демобилизованными из личной армии Элвиса Парайни и могут ехать куда глаза глядят. Понятно, раз в их родном королевстве начиналась междоусобная свара за трон, то им туда возвращаться не следовало, и вполне молодые, здоровые мужики имели полное право после своего медвежьего, дикого лесного угла и мир посмотреть, и себя показать.

Попутно, раз уж выдалась такая оказия, партизаны и казну покойного слегка пощипали. Не сильно, конечно, а то могло бы броситься в глаза, но ведь точное количество золота и серебра знали, скорее всего, те, кто отправился с князем в последний путь после неудобоваримого обеда. Но треть всё-таки взяли. По скромным подсчётам, этого вполне хватит на год, а то и больше безбедного существования. А большего и не требовалось. Менгарец решительно был настроен закончить дела на Шлёме за месяц, максимум за два. Уж слишком он соскучился по Розе Великолепной, да и подначки друзей его лишний раз заставили воскресить в памяти любимый образ.

Вернувшись в штаб, подсчитав и разложив золотишко, измученная троица рухнула на свои матрасы с блаженным стоном. Правда, при этом Виктор простонал вполне отчётливо:

– Вам завтра наблюдать и подслушивать, а я покатаюсь на мотоцикле. Наверняка в конце тоннеля уже за лужей отыщется выход в горы.