Кристофер Сташеф - Чародей в скитаниях Страница 20

Гвен вздохнула:

— Ужель тогда мужчины вечно должны драться?

— Разумеется. А как же еще мы заставим вас, дам, замечать нас, а не других парней? — Йорик снова повернулся к Шорнуа. — Это случайно был не первый раз, когда они объединились для чего бы то ни было, а?

Шорнуа уставилась на него, а затем медленно кивнула.

— Да. Вплоть до прибытия осужденных они всегда дрались только друг с другом. Точно, как вы сказали.

Йорик кивнул.

— Очень мило с вашей стороны, что вы помогли в этом плане.

— Да, принеся цивилизацию бедным дикарям, — сверкнул глазами Род. — Я всегда нахожу объединение завораживающим процессом.

Что-то в его голосе заставило Шорнуа, нахмурясь, поднять взгляд.

— Не заблуждайтесь, майор. Идея соединиться для борьбы с нами принадлежала вольмакам, а не колонистам. Всего лишь фиктивный брак, вот и все.

— И, уверен, такой же непрочный, какими обычно бывают такие союзы, но который Шаклер и Чолли постоянно старались укрепить.

— О, делалось это достаточно преднамеренно, само собой. И Шаклеру определенно хочется видеть у вольмаков общенационального лидера, с которым он может иметь дело. Но выбрали Хвана все-таки они, а не он.

— На общенациональном совете.

Шорнуа кивнула.

— Собрались на него племенные вожди, поэтому они конечно же выбрали одного их их числа. Вот так и получилось, что Хван — глава пурпурных, в конечном итоге был провозглашен главным вольмаковским главарем.

— Имеет смысл, — кивнул Род. — Но почему они избрали шамана, вместо генерала — извините, «военного вождя»? Я хочу сказать, насколько же хороший тактик выйдет из колдуна — знахаря?

Шорнуа покачала головой.

— Народная медицина только часть обязанностей шамана, майор, на самом-то деле всего лишь побочный продукт. Главная его функция — духовная. Он священнослужитель.

— Не нравиться мне, как это выгладит, — содрогнулся Род. — Из религии и политики получается паршивое сочетание.

— Но оно очень полезно, когда пытаются удержать в общей упряжке все фракции своего народа, — указала Шорнуа, — именно в этом-то и заключается главная задача Хвана. Что же касается боев, когда они вели войну, то у него было четыре генерала, по одному из каждого племени, о тактике заботились они. Ему просто принадлежало последнее слово в стратегии.

— Ловко, — Род нахмурился. — Фактически, намного эффективней, чем мне по вкусу.

— Но его избиратели могут в любую минуту отозвать его, — указал Йорик.

Шорнуа бросила на него раздраженный взгляд.

— Совершенно верно. Откуда вы знаете?

— Если вы видели одну устную культуру, то видели их все, — ответил Йорик. — В действительности это не так, но у них у всех есть-таки определенные общие характеристики. Покоящееся на консенсусе правительство, одно их них, а немедленный отзыв — неотъемная часть этого.

— Да, немедленный, и самыми эффективными средствами из всех доступных, по крайней мере иногда. Мне пришло в голову, что возможно мы наблюдаем здесь импичмент.

— Вам лучше знать, чем мне, — покачал головой Йорик. — Но на мой взгляд, в это трудно поверить. В такого рода обществе не поймут подобного убийства украдкой. Если бы кто-то захотел бросить вызов главному пахану, он бы просто так и сделал. Фактически, чем больше бы у него нашлось свидетелей схватки, тем больше была бы его поддержка.

Род кивнув.

— Это кажется верным. Кроме того, вы же сами сказали, Шорнуа, что некоторые из ваших коллег отличаются нечеловеческой эффективностью. А эта работа проделана так чисто, что так и кричит «действовал профессионал».

— Да, — медленно кивнула она. — И к тому же, вероятно, хорошо вооруженный.

— Но он же не воспользовался бластером, — нахмурился Род. — Если б он применил его, то не было бы крови.

Шорнуа на мгновение задумалась.

— Профессионал не стал бы прибегать к нему, майор. Ведь это произошло прямо на рассвете, помните? Выстрел из бластера увидели бы. Он также мог вызвать пожар, и тогда народ бы действительно призадумался, — она пожала плечами. — Иногда самое древнее оружие действует лучше всего.

— Ну, одно уж тогда наверняка, — выпрямился, отряхивая руки Йорик. — Убийство это совершил не какой-нибудь больной. Я имею в виду, энтузиазма у них возможно и хватает, и умения, уверен, тоже, но если толком разобраться, то когда дело доходит до убийства людей, они, на самом то деле, дилетанты, — он кивнул в сторону Шорнуа. — Это сделал один из солдат — и солдат, обученный действиям коммандос.

— Вероятно, — Шорнуа глянула на темные пятна на камне. — Хотя не надо недооценивать вольмаков. С тех пор, как они начали воевать с этими солдатами-осужденными, они стали очень компетентными воинами, очень компетентными, а с тех пор, как командовать стал Шаклер и настало перемирие, они приобрели большое умение в общении с бластерами.

— Не понимаю, — негромко проговорила Гвен, — почему он дарит вольмакам свое оружие, когда сохранение их у его собственных ратников дало бы ему огромное преимущество.

Шорнуа пожала плечами.

— Похоже он думает, что если дело дойдет до войны, то колонистов рано или поздно сотрут в порошок. Нас настолько сильно превосходят в численности, что единственная наша настоящая надежда выжить заключается в мире с вольмаками.

— А единственный способ гарантировать его, — жестко заключил Род, — это сплавить две культуры в единое цельное общество.

Шорнуа кивнула.

— А наличие всех бластеров на стороне солдат не очень-то помогает завоевать доверие вольмаков.

— А может и нет, — Йорик огляделся кругом. — У меня такое ощущение, словно мы что-то упускаем из виду. Может быть в прилегающем районе есть следы борьбы или какие-то другие следы, которых нам ночью не найти.

— Верно, — рассудительно поддержал Род. — Пользуясь лишь фонариком, мы ограничиваемся рассматриванием того, что и так уже подозреваем. Придется нам подождать наступления дня для составления общей картины и нахождения любых улик, о которых мы не подумали.

— С этим есть одно затруднение, — указал Йорик.

— Да, милорд, — добавила Гвен. — Утром мы должны быть в большом зале у губернатора, даже раньше, чем утром, с рассветом.

— Ну и что? — пожал плечами Род. — Мы ведь уже выскользнули из города, не так ли?

— Да, однако нас освободили под честное слово.

— О чем она толкует? — посмотрел на нее Шорнуа.

— Она имеет в виду, что Шаклер отпустил нас только потому, что мы обещали утром вернуться, — уголки рта у Рода плотно сжались.

— Для нас будет бесчестием, если мы не вернемся.

— Ну, верно, но это же не Грамарий. Здесь честь совсем не так важна.