Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 13 Страница 20

— Я свободен, — согласился он. — Куда мы направимся?

— Давайте отыщем какое-нибудь местечко, где тяжесть можно распределить равномерно на все части тела, — прогудел Торгсен. — А я прихвачу графин с выпивкой. Между прочим, в сегодняшних новостях сообщили, что ваше Министерство объявило еще одно повышение дивидендов…

— Да, — несколько озадаченно подтвердил Монро-Альфа: в том, что повысилась производительность цивилизации не было ничего удивительного — обычный, рутинный процесс; странным явилось бы обратное.

— Полагаю, существует и нераспределенный избыток?

— Конечно. Он есть всегда.

Основная повседневная деятельность Совета экономической политики в том и заключалась, чтобы изыскивать способы распределения все новых и новых денежных сумм, обязанных своим происхождением непрерывно возрастающей продуктивности капиталовложений. Проще всего было прямо выплачивать свободные от задолженности деньги гражданам или же косвенно — в виде дотаций и субсидированного снижения розничных цен. Второй из этих способов облегчал непринудительный контроль над инфляцией, тогда как первый увеличивал заработную плату, уменьшая при этом стимул к труду. Оба метода помогали обеспечивать приобретение и потребление произведенных товаров, способствуя тем самым сбалансированности счетов каждого бизнесмена полушария.

Однако человек — животное трудящееся и трудолюбивое, причем работа его адски продуктивна. Даже если всучить ему жирные ежемесячные дивиденды, чтобы с помощью такого подкупа заставить держаться подальше от рынка рабочей силы, весьма вероятно, что в свободное время он соорудит какую-нибудь штуковину, способную заменить человека и в очередной раз увеличить производительность труда.

Мало кто обладает достаточно развитым воображением и подходящим темпераментом для того, чтобы проводить жизнь в праздности. Людьми овладевает трудовой зуд. Поэтому плановикам было необходимо все время отыскивать новые и новые пути распределения покупательной способности через заработную плату таким образом, чтобы оплаченный труд не увеличивал потока потребительских товаров. И даже непроизводительным общественным работам поставлен если не теоретический, то практический предел. Разумеется, один из самых очевидных путей расходования средств — субсидирование научных исследований, однако это лишь отдаляет кризис, поскольку все эти изыскания, какими бы отвлеченными и бесполезными они ни казались, обладают досадной привычкой рано или поздно многократно окупаться, вновь резко увеличивая производительные силы общества.

— …избыток, — продолжал тем временем Торгсен. — Решено уже, как его распределять?

— Насколько мне известно, не до конца, — ответил Монро-Альфа. — Видите ли, я ведь только вычислитель, а не Планировщик…

— Да, я знаю. Но вы к ним гораздо ближе меня. А мне хотелось бы, чтобы Совет экономической политики субсидировал небольшой проект, который у меня на уме. Если вы готовы меня выслушать, я расскажу о нем поподробнее — и, надеюсь, заручусь вашей поддержкой.

— А почему бы вам не обратиться непосредственно в Совет? — поинтересовался Монро-Альфа. — При решении подобных вопросов у меня нет права голоса.

— Пусть так. Зато вы знаете в Совете все ходы и выходы, а я нет. К тому же я полагаю, вы сможете по достоинству оценить красоту проекта, хотя он, к сожалению, довольно дорог и совершенно бесполезен.

— Это как раз не помеха.

— Да? А я думал, что всякий проект должен быть полезен…

— Отнюдь нет. Он должен быть осмысленным и в конечном счете служить благу всего населения. Но в экономическом плане ему совершенно не обязательно быть целесообразным.

— Хм-м… Боюсь, мой проект трудно будет счесть «идущим на благо»…

— И это не обязательно послужит препятствием. «Благо» — понятие растяжимое. Но в чем суть проекта?

Прежде чем ответить, Торгсен какое-то мгновение колебался.

— Вы видели баллистический планетарий в Буэнос-Айресе?

— Нет, хотя, конечно, знаю о нем.

— Он великолепен! Подумайте только — машина, способная вычислить положение любого тела в Солнечной системе на любой момент прошлого, настоящего или будущего — и выдать результат с точностью до седьмого знака.

— Действительно, прекрасно, — согласился Монро-Альфа, — хотя, в сущности, это элементарная задача.

Так оно и было — для него. Для человека, постоянно имеющего дело со сводящими с ума блуждающими переменными социо-экономических проблем, где непредсказуемая прихоть моды способна сокрушить любой, даже самым тщательным образом составленный прогноз, эта задача, в которую вовлечены центральная звезда, девять планет, две дюжины их спутников да несколько сот главных астероидов, движущихся в соответствии с едиными, неизменными законами, не могла не являться элементарной. Возможно, с чисто технической точки зрения организовать все это было и не просто, но особых затрат интеллекта не требовало.

— Элементарно! — Торгсен казался чуть ли не обиженным. — Ну хорошо, пусть будет по-вашему. Но что вы скажете о машине, способной делать то же самое для всей физической Вселенной?

— Что? Я назвал бы эту идею фантастической.

— Сегодня так оно и есть. Но предположим, мы решим ограничиться нашей Галактикой?

— Все еще фантастично. Переменных здесь будет порядка десяти в тридцатой, не так ли?

— Верно, однако почему бы и нет? Было бы только достаточно времени — и денег, разумеется. Я предлагаю следующее, — голос Торгсена зазвучал очень серьезно. — Можно начать с нескольких тысяч масс, для которых нам известны точные значения векторов скоростей. На первом этапе мы ограничимся прямолинейным движением. Располагая станциями на Нептуне, Плутоне и Титане, мы сможем немедленно заняться проверкой. Впоследствии, когда работа машины будет выверена, мы сможем добавить к этому своего рода эмпирическую обработку краевого эффекта — я имею в виду пределы нашего поля, форма которого будет приближаться к сплюснутому эллипсоиду.

— Двойная сплюснутость, не так ли — включая параллакс, обусловленный нашим собственным звездным дрейфом?

— Да-да, это очень важно.

— И, полагаю, вы учтете солнечный регресс?

— А?

— По-моему, это самоочевидно. Ведь вы будете описывать звезды? А скорость преобразования водорода в гелий в каждом теле, безусловно, является ключевой характеристикой.

— Ну, дорогой, вы меня здорово обогнали. Я думал лишь об основных баллистических характеристиках.

— Зачем же ограничиваться этим? Почему бы, строя структурные аналоги, не приблизить их к действительности, насколько возможно?