Михаил Lё - Город Гарольда (СИ) Страница 20

— А теперь о плохом. У нас несколько серьезных проблем. Во-первых: нам нужен новый тайник для оружия и Нарка, но у меня уже есть одно место на примете, так что будем надеяться, что этот вопрос решен. Во-вторых: по ресурсам мы уже примерно готовы к началу бунта, но у нас до сих пор нет даже наброска плана восстания. И ничего на счёт того, как решить проблему, привлечения к участию в восстании прочих жителей Гетто.

— Я уже думаю об этом… — ответил Снайпер.

— И что? Какие идеи?

— Пока никаких. — Сухо ответил Снайпер и добавил: — Это все?

— К сожалению нет. Давно с тобой хотела поговорить… про Майкла…

— А что с ним? — спросил Снайпер.

— Он очень быстро растет. Когда я впервые его увидела, он помещался в моей ладошке. Долгое время он сохранял свой миниатюрный размер. А сейчас, когда он становиться на задние лапы то уже выше моих колен. Его уже не так легко спрятать. Но настоящая проблема в том, что вместе с его телом растет и его аппетит. Мне кажется, что он постоянно голодный. Именно поэтому Майкл и убежал вчера из убежища. Он искал себе еду.

— Наверное… — согласился Снайпер.

— Да, сегодня Кой его хорошо накормит. Но завтра Майкл снова будет голодным и мы вчетвером не в силах ему помочь. А значит вероятность того, что он снова сможет отправиться на поиски еды довольно большая.

— У тебя есть какие-то предложения? — Спросил Снайпер, ощущая что Дымка ждет этот вопрос.

— Да. Я думаю, что теперь ежедневно необходимо брать его с собой в Гетто и искать ему дополнительные источники питания. В трущобах не проблема найти какого-нибудь бедолагу мучающегося от боли, но… проблема в том, что мы снова вынуждены идти на дополнительный риск. Если кого-то из нас во время кормежки застукают бандиты, они просто так не отстанут. А если Майкла обнаружит патруль или он попадется в объектив видеокамеры, будь уверен, Гарольд пришлет в Гетто миллион роботов, что б только найти и уничтожить его. Вот в чем суть дилеммы…

На лице Дымки появилась полупрозрачная маска обреченности.

— Я этим займусь! Как самый острожный среди всех, я буду брать Майкла с собой, и если будет выпадать удобный случай подкармливать его — пояснил Снайпер. — А ты будешь сопровождать меня виртуально и следить, что бы никто, не подкрался ко мне в этот момент…

— Это рискованно. Случай с Коем подтверждает то, что видео сопровождение не всегда гарантирует безопасность… — заметила Дымка.

— Это в любом случае это лучше, чем ничего…

— Да, ты прав… — ответила Дымка.

— Всё? — Спросил Снайпер. — Это все наши текущие проблемы? Или что-то ещё?

— Пока что всё. — Ответила девушка.

— Ну, тогда я не буду терять времени и вернусь к поискам тайников…

— Может лучше завтра приступишь, а сегодня отдохнешь? — Предложила девушка. — У тебя ведь тоже не самая спокойная ночь была?

— Нет. Я в полном порядке. Так что не вижу необходимости в дополнительном отдыхе.

Снайпер медленно направился к выходу из комнаты.

— Снайпер! — Позвала Дымка. Он обернулся. На лице девушки снова показались нотки обыденной строгости. — Я надеюсь, мы с тобой договорились на счёт Криса? Завтра ты к нему не пойдешь?

— Конечно. — С дружеской улыбкой на лице ответил Снайпер.

— Обещаешь? — Уточнила Дымка.

— Обещаю…

— Тогда у меня всё.

Снайпер подошел к двери и взялся за ручку, но не стал проворачивать её.

— Ещё одно хотел у тебя спросить? — Снайпер снова повернулся к девушке. Внешне он мгновенно стал встревоженным и напряженным.

— Да, слушаю… — ответила Дымка.

— А ты случайно, не знаешь… был ли в Гетто когда-то цирк шапито?

— Цирк шапито? — С удивлением переспросила Дымка. — Нет, не слышала о таком? А зачем он тебе понадобился?

— Да просто так спросил… — соврал Снайпер и поспешно вышел из комнаты.

Несколько секунд Дымка с задумчивым видом, смотрела вслед ушедшему, пытаясь понять, о чем это Снайпер её спрашивал. Не найдя никакого разумного пояснения, она решила прекратить поиски ответа и вернуться к работе на Х-гейдже.

╗ ВЕЧЕРНЕЕ ВКЛЮЧЕНИЕ

На просторной центральной площади Гетто собралась большая часть жителей трущоб. В самом центре огромной толпы находился небольшой пустынный круг, образованный искусственным путем. Внутри круга стояло три старых кресла. В креслах с показным величием и демонстративным всемогуществом, во властных позах сидели главари трёх банд Гетто. За пределами элитного круга, тесно прижавшись один к одному, стояли прочие члены бандитских группировок, располагаясь по принципу: «чем выше статус члена банды, тем он ближе к элитному кругу». Банды занимали почти всю территорию центральной площади Гетто.

Отдельные наиболее активные члены группировок умудрялись забираться на фонарные столбы и оттуда, оголив свой торс, яростно размахивать своей одеждой, распевая какие-то песни.

На стыке между бандами то и дело начиналась суматоха и толкотня. Но далее давки и отпуска нецензурных шуточек в адрес своих оппонентов дело никогда не заходило. Таков был негласный порядок, который никто из бандитов не осмеливался нарушать.

На соседних улицах, примыкающих к центральной площади Гетто, так же было весьма многолюдно. Эти улицы были предназначены для обычных жителей Гетто, которым на время вечернего включения «официально» разрешалось выходить за пределы дозволенной зоны. Но всё-таки большая часть жителей «нижнего Гетто», даже во время вечернего включения не рисковала покидать свой, условно безопасный район, а довольствовалась наблюдением за выступлением лидера правящей фракции из привычного убежища.

На черном как уголь небе, внезапно появилось белое окно видеопроекции квадратной формы. Изображение было слегка затуманено мутной пеленой, придающей картинке серо-голубые тона. Иногда видеопоток искажался черными линиями или белой сепией, иногда на несколько секунд внезапно падала резкость картинки.

Как и всегда, в центре экрана вырисовывалась фигура статного седовласого мужчины. Это был Эрлах Гарольд. Он, сидел за изысканным черным столом из древесины холодного оттенка, в своем привычном, скромном белом халате, сложивши перед собой руки, сомкнувши пальцы в замок.

С виду это был мужчина шестидесяти лет, с неприятным злым лицом и бледной кожей, обвисшей на щеках. Маленькие, невыразительные губы постоянно, едва заметно шевелились. Ученый всегда немо проговаривал слова, перед тем как что-то произнести что-то вслух. Под глазами старика виднелись фиолетовые мешками, а лоб мужчины был полностью пронизан старческими морщинами и складками. В глазах Эрлаха Гарольда полыхала злоба и презрение.