Пол Андерсон - Завоевать три мира Страница 20

— У меня ничего нет, — сказал он. — Прощай.

— Постой, не бросай меня здесь!

Сын Рива шел туда, где он еще мог быть полезен. Неожиданно над ним нависла чья-то тень. Два улунт-хазула уже направили на него копья. Один из них поманил его рукой:

— Подходи!

Глава 9

Казалось, день клонился к закату раньше положенного. Сильный южный ветер затянул небо крышей черных сернистых облаков. Все чаще молния разрывала их покров, а в небе были слышны раскаты грома. Отдаленный прибой в проливе стал теперь грозным. Волны были биолюминесцентными. Разбиваясь о скалы, они расстилались на берегу белоснежной скатертью. Улунт-хазулы вытащили свои корабли и лодки на берег и, собравшись в группы, болтали.

Те немногие ниарцы, которые были захвачены в плен, стояли рядом, молча переживая свое унижение. Теор пробудился, когда два воина подошли и заговорили с охранниками. Их голоса несмотря на непогоду звучали громко и грубо. На Теора указали копьем. Пришельцы подталкивали, приказывая следовать за ними. Стреноженный, он медленно пошел спотыкаясь по прибрежной полосе к баракам, для высокопоставленных лиц. Его руки были связаны спереди, и он все еще мог дотянуться до переговорного устройства, висевшего на шее. Несомненно, лишь страх и суеверие смогли остановить мародеров и сохранить его. Он еще раз нажал на кнопку.

— Марк, — прошептал он. — Кто-нибудь! Помогите!

Ответа по-прежнему не было. Копьем его подтолкнули к входу в центральный барак. Внутри, скрестив руки на груди, стоял Чалхиз. Абажур слабо освещал комнату, так что его грубое лицо оставалось в тени. Только глаза блестели, как оружие, прислоненное к одной из стен.

— Добрый вечер, — усмехнулся он.

Теор молчал.

— Не желаешь закусить?

Чалхиз указал на кубок аммиака и блюдо с рыбой. Теор уловил насмешку, но его подвела практичность. Он с жадностью набросился на пищу.

— Хорошо, что ты уцелел и мои люди заметили тебя среди пленных, сказал Чалхиз. — Возможно, нам удастся договориться.

— О чем договориться? — устало спросил Теор.

— О сущем пустяке, — успокоил Чалхиз. — Ниара, по-прежнему хорошо укреплена.

— Взять ее будет нелегко, — согласился Теор. — Когда об этом сражении узнают убежавшие на юг самцы и полусамцы, а их много из-за сельскохозяйственного сезона, они и их жены будут стоять насмерть.

— Не сомневаюсь. Иначе нам бы удалось сразу их уничтожить. Но еще не поздно заключить соглашение.

Теор потерял контроль над собой.

— С таким зверьем, как вы?!

Чалхиз схватился за топор и ответил с яростью:

— Мы берем то, что можем взять. Если бы ваши земли были затоплены, разорены ураганом, если бы рыба покинула ваши воды и ваш народ стал голодать, вы бы попытались завоевать другие земли. Разве не так?

«Думаю, что да, — подумал про себя Теор. — Но об этом лучше умолчать.»

От порыва ветра барак заскрипел всеми досками. Дождь подбирался все ближе.

— Хорошо, — наклонился к нему Чалхиз. — Я велел привести тебя не для того, чтобы выслушивать оскорбления. Думаю, что твои родители уже умерли.

Память захлестнула Теора.

— Если я правильно понимаю ваши законы, ты теперь новый Рива. Твой народ должен тебе повиноваться, если ты прикажешь им сдаться.

— Нет. Мой народ свободен. Они могут не обращать на меня внимания.

Думаю, так оно и будет. Даже если я сказал бы такие слова.

— Послушай меня. Если они будут сражаться, мы уничтожим их полностью.

Но если они сдадутся, мы дадим им возможность уйти в горы. Это не очень хорошие земли, но там они, по крайней мере, останутся живы.

У Теора сжались кулаки.

— Нет.

— Подумай хорошенько. Нельзя так дорого ценить землю.

— У вас было лишь несколько болот и островов, не так ли? Мы здесь строили с незапамятных времен. Дамбы, плотины, возделанные поля, дома все, что мы имеем, полито кровью и потом наших предков. Вы не поймете, что это для нас значит.

— Для тебя — возможно. Ваш род приложил большие старания к этому. Но для всех остальных в Ниаре? Сомневаюсь.

Теор старался быть безучастным. Неожиданно его осенила догадка.

— Где гарантии того, что вы не нападете на нас, когда мы откроем городские ворота?

Чалхиз засмеялся.

— Тебе придется положиться на мое слово. Так или иначе мы в меньшинстве и менее опытны в возделывании земли. Когда мы унаследуем страну, мы также получим голодных варваров севера. Разве мы сможем без надобности распылять войска на конфликты с вооруженной массой ниарцев?

Нахмурившись, он продолжал.

— Могу пообещать, что если вы не сдадитесь, твой народ ждет смерть и рабство.

Теор собрал все свое мужество.

— Главным силам моей армии удалось спастись. Они могут вернуться, получив подкрепление. И тогда побежденными окажетесь вы, желающие поселиться в Ролларике.

Чалхиз сплюнул. Над головами разразился гром.

Через некоторое время улунт-хазул сказал:

— Я прикажу, чтобы тебя держали в отдельной хижине. Мы пробудем здесь еще несколько дней, готовясь к походу на Ниару. Советую подумать над моим предложением. В противном случае мы разрубим тебя на куски и съедим перед городскими воротами.

Он что-то крикнул. Заглянул охранник. Чалхиз отдал приказ и отвернулся.

Рука воина сомкнулась на кисти Теора, и его повели из барака. Они прошли некоторое расстояние по прибрежной полосе в дальний угол лагеря.

Там стояла маленькая хижина. Охранник впихнул туда пленника и занял пост у входа. Молния расколола небо, оттеняя мимолетные облака и поблескивая на наконечнике его копья. Грянул гром, и первые капли забарабанили по крыше.

Теор опустился на колени, чтобы отдохнуть под шум ночного дождя. На какое-то мгновение он почувствовал злорадство — пусть этот осел постоит на дожде!

Его охватило отчаяние. Что он мог сделать? Что вообще можно было сделать? Захватчики торжествовали. Мудрый Норлак и несгибаемый Элькор лежали на дне моря. Улунт-хазулы разделывали трупы ниарцев на мясо. Они могли окружить город и заморить голодом его защитников, тогда как их легионы грабили бы сельскую местность. Может, лучше сдаться… ради земли, династии — сползании к варварству и дикости? Жалкая свобода, но стать рогатым скотом для завоевателей еще хуже. Он вспомнил о Леенанте и их ребенке, о добром услужливом Порсе.

— Теор!

Он вздрогнул. Кровь, казалось, билась громче бури.

— Теор, это Марк! Ты слышишь меня?

Он поднес диск к горлу, но не мог твердо держать его.

— Да, неплохо!

Отблеск молнии осветил часового. Дождь хлестал по его бокам, но он был неподвижен. При таком ветре и шуме прибоя он не мог слышать голос, приглушенный ладонями.