Владимир Михановский - Гостиница Сигма Страница 20

- А какова была цель экспедиции?

Борца произнес чуточку торжественно:

- Разгадка гравитации.

- Разгадка гравитации! - повторила Зарика.

В этих словах для людей, живущих в XXII веке, заключалось многое, очень многое. К тому времени стало ясно, что ключ к гравитации - одной из сокровеннейших тайн природы - даст людям неизмеримую власть над силами мироздания. Искони силы тяготения были враждебны людям. Какой-то древний философ сравнил эти силы с цепями, которыми человек прикован навсегда к своей планете - Земле. Философ ошибся: человек сумел разорвать эти цепи и выйти в открытый космос. Но все равно каждый такой выход сопровождался огромными затратами энергии: силы тяготения продолжали оставаться враждебными людям.

Победа над силами тяготения, возможность управлять ими открывали человечеству совершенно новые, доселе невиданные перспективы, связанные с покорением времени и пространства.

Зарика спросила тихонько:

- "Пион" еще не вернулся?..

Борца отрицательно покачал головой.

- И сведений от него не поступало?

- Их и не могло быть, - сказал Борца. - Тяготение Черной звезды так велико, что она не отпускает от себя ни одной частицы, ни единого радиосигнала, ни одного кванта света. Потому, собственно, и назвали эту звезду Черной, хотя настоящее ее имя - Тритон.

- А когда "Пион" должен вернуться на Землю?

- На этот вопрос никто в мире сейчас не смог бы ответить, Зарика.

- Разве нельзя вычислить, хотя бы примерно? Известно ведь, наверно, и расстояние до Черной звезды, и средняя скорость "Пиона"...

- И расстояние до Черной звезды, и средняя скорость "Пиона" известны, это верно, - сказал Борца. - Мы не знаем только одной вещи: сколько времени может пробыть капитан Икаров в окрестности Черной звезды.

- И только? Ну, тут можно взять условную цифру в пределах разумности.

- Например?

Зарика подумала.

- Скажем, десять лет, - предложила она.

- Десять лет, - усмехнулся Борца. - А тысячу лет не хочешь? Или десять тысяч лет?

- Ты сказал - десять тысяч лет? - Зарике показалось, что она ослышалась.

- Да. Тут возможна любая цифра.

- Но ведь это означает, что капитан Икаров вернется на Землю давно... умершим?

- Нет, не означает. Не забывай, что я имею в виду время, протекшее на "Пионе" с точки зрения земного наблюдателя. Что же касается Икарова, то для него время - как говорят физики, собственное время - должно течь совсем иначе, чем для нас. Там, близ Черной звезды, все происходит по-особому.

- Не понимаю, - призналась Зарика.

- Не ты одна, - утешил ее Борца. - Чтобы разобраться во всем, нужно дождаться возвращения "Пиона".

- Мы можем и не дождаться...

- Что ж! В таком случае, "Пион" и его капитана встретят наши потомки, сказал Борца, и в голосе его звучала непоколебимая уверенность.

- А мне так хотелось бы дожить до возвращения "Пиона"! - тихо произнесла Зарика. - Пусть старушкой, седенькой, сгорбленной, но дожить. Увидеть живого Федора Икарова, посмотреть на его экипаж... Я ведь, представляешь, в жизни не видела белкового робота! Они появились после старта "Альберта".

- Тебе многое, Зарика, предстоит увидеть на Земле.

Зарика глянула вниз, на проплывающую Землю, и, взвешивая слова, медленно произнесла:

- Я мечтаю быть такой, как Федор Икаров... Думать обо всем человечестве.

Зарика и Борца много говорили о будущем, строили планы, мечтали.

С каждым днем, с каждым часом Борца все больше влюблялся в эту удивительную девушку, и ему казалось странным, как он прежде мог жить без нее.

- Скоро на Землю, дружище, - сказал однажды врач, заканчивая осмотр Борцы, и сердце молодого человека радостно дрогнуло.

Выздоровление Зарики подвигалось медленнее, но дела ее тоже шли на поправку.

- Я тебя подожду. Вернемся на Землю вместе, - сказал ей Борца как нечто само собой разумеющееся.

- Хорошо, - согласилась Зарика.

Зарика и Борца жадно ловили известия с Земли, следили за напряженным ритмом ее будней.

Многое среди сообщений с Земли было непонятно Зарике, многие термины и понятия, привычные для Борцы, она вообще слышала впервые: во времена до старта "Альберта" их не существовало.

Отвечая на бесконечные расспросы Зарики, Борца и сам по-новому осмысливал многое.

Они говорили обо всем на свете, однако по молчаливому уговору избегали касаться того, что день и ночь не давало покоя Борце: был ли он повинен в разыгравшихся трагических событиях?

Суд совести, разбиравший этот вопрос, решил, что вины Борцы тут нет. Известно ведь, что различные материалы в длительном космическом полете, в условиях сложных физических воздействий приобретают новые, часто полезные и нужные человеку свойства.

Такова, собственно, была, как известно, одна из второстепенных целей полетов - изменить свойства веществ... Такие вещества - материал для экспериментатора.

Короче, Суд совести оправдал Борцу. И все-таки Борца мучился, едва только медики привели его в сознание (это случилось уже на спутнике). Он считал себя повинным в разыгравшейся трагедии.

- У людей всегда должно быть наготове оружие против новой болезни, сказала Зарика, когда их лечение шло к успешному завершению.

- Панацея от всех бед?

- Что-то в этом роде.

- Я не биолог, - сказал Борца, - мне с тобой трудно спорить. У каждой болезни свой возбудитель. Так разве возможен универсальный рецепт от всех хворей, которые могут одолеть человека?

- Я отвечу вопросом на твой вопрос, - произнесла Зарика. - У людей имеется множество машин разного назначения. Так?

- Так, - согласился Борца, сбитый с толку.

- Каждую машину собирают по-своему, - продолжала Зарика. - Так разве возможен универсальный аппарат, который был бы в состоянии сделать любую машину?

- Это разные вещи, - сказал Борца. - Моя машина синтеза должна работать на совершенно новом принципе...

- Вот-вот, на новом принципе, - подхватила Зарика. - И я хочу найти такой новый принцип. По-моему, микробиология слишком долго топчется на одном месте.

...Вскоре наступил давно ожидаемый и все равно неожиданный час прощания с клиникой невесомости. Зарика и Борца обошли почти пустые палаты, попрощались с теми, кто еще оставался здесь. Затем пошли в шлюзовую камеру, ожидая прибытия автолета.

- Вернулась я на Землю, а так и не знаю, чем она живет, - пожаловалась Зарика. - Что волнует вас, людей двадцать второго века? Что тревожит?

- Не "вас", а "нас", - поправил Борца.

- Тем более.

- Надо поездить по планете.

- Сама знаю, что надо, - сказала Зарика. - Времени нет. Хочу сразу на биостанцию.

Борца задумался.

- Ты любишь театр? - неожиданно спросил он.

- Театр? Помню. Любила. Я ходила в театр маленькой девочкой... А разве есть у вас театр?