Евгений Константинов - Кабанье урочище Страница 20

По своему поведению Павлу больше всего нравились именно такие женщины, – незакомплексованные, с чувством юмора, готовые найти повод посмеяться только что придуманной шутке, от которой стало бы весело всей компании. Если бы еще востроносая пигалица была такой же красавицей, как Трида…

Вернувшись в гостиную, Павел постарался не смотреть ни на Осоку, ни на Триду. Главный судья закончил речь, и теперь говорил Петр Васильевич Нешпаев – о том, что любой из присутствующих имеет право принять участие в тотализаторе, но лишь в том случае, если спортсмен поставит на самого себя, а егерь – на спортсмена, которого будет опекать только в первом туре. Сделать ставку можно было не позднее, чем за час до старта.

Павла очень заинтересовало, кто воспользуется этим предложением. Делать ставку самому на себя его не вдохновляло, даже не потому, что не хотел рисковать деньгами, – в гораздо большей степени ему не нравилось, когда спорт превращают в коммерцию. А вот у кого шансов победить имелось больше по сравнению с остальными, учитывая потенциальную заинтересованность егеря, Павла заинтриговало.

Про Сфагнума, как фаворита, он не думал изначально: энергии у того было хоть отбавляй, но Павел всегда считал его, как спортсмена, что называется, без царя в голове, да и доставшаяся ему в первом туре пигалица Осока, как-то не внушала доверия.

С Волгарем Павел всегда был в хороших отношениях, можно сказать, дружил. Поэтому от души желал ему удачи. Но выбор Триды в качестве егеря, с которой они сидели сейчас за столом чуть ли не в метре друг от друга и, похоже, за время собрания не обменялись ни то что словом, но даже взглядом, кажется, лишил Волгаря шансов на хорошее выступление в первом туре.

Тапир выбрал Гэдульдихта – одного из егерей, который был в списке, составленным Ношпой. На первый взгляд, эта пара выглядела подходящей друг другу. Правда, Тапир был едва ли не в два раза моложе своего егеря, но тот выглядел бодрым, подтянутым, Павлу даже показалось, что Гэдульдихт лишен тяги к спиртному – так же как и абсолютно непьющий завтрашний его подопечный.

Совсем непьющие люди вызывали у Павла не то чтобы неприятие, но как-то настораживали, что ли, вызывали недоумение – почему бы, мол, как все не усугубить граммов сто для поднятия настроения?! Тапир крайне редко участвовал в общих соревновательных посиделках, которые так нравились Павлу. Спортсменом Тапир был, конечно, сильным и перспективным, но чтобы переживать за его победу – нет. Скорее, Павел в глубине души обрадовался бы его поражению.

Другого «ношпинского» егеря по имени Прохор выбрал Стамбул – тертый перец. Павел относился бы к Стамбулу вполне нормально, если бы не постоянно роящиеся вокруг него слухи о его хитровывертости, каких-то мутных делишках, не очень явных, но все-таки подстав в отношении своих же партнеров по команде.

Егерь, которого Стамбул завербовал, был внешне ничем непримечателен, с самого начала собрания он уставился в одну точку и никак не реагировал ни на выступления главного судьи, ни на реплики слушателей, вздрогнул лишь, когда речь пошла о тотализаторе. И эта его реакция навела Павла на мысль, что егерь, имеющий право делать ставку только на своего первого подопечного, к остальным вполне может относиться не очень-то и адекватно. Да, благодаря хитровывертости Стамбул мог обловить всех остальных, но в этом случае Павел откровенно бы расстроился. Поэтому и определил для себя Стамбула, как главного соперника.

Другое дело – Максим Максименко. Опять-таки, в глубине души, Павел понимал, что Магз один из немногих нынешних спортсменов, кто ловит рыбу не хуже, а порой и лучше него самого. Во время соревнований Павел не мог видеть себя со стороны, а вот за Магзом наблюдал частенько. Кудесник – так бы охарактеризовал Павел своего давнего приятеля. Ловить рыбу Магзу было дано от всевышнего, но помимо непосредственно ловли, он еще сам мастерил приманки, мог отремонтировать любой спиннинг, любую катушку, был большим знатоком ихтиологии и, кстати, постоянным автором газеты «Знатный рыболов».

Егеря, которого звали Налим, Магз выбрал подстать себе – такого же долговязого, жилистого, с внимательным, даже цепким взглядом, с руками-граблями и обувью немыслимого размера. Павел догадывался, что этот егерь в плане профессионализма ничуть не слабее Мельника, а, возможно и покруче. С таким егерем, да в первом, по сути, самом важном туре, Магз просто не имел права не вырваться вперед. Вот на кого следовало бы делать ставки!

И если Павел готов был сражаться со Стамбулом, так сказать, «вопреки», с Волгарем, Сфагнумом и Тапиром – просто с целью лишний раз показать, что он гораздо их сильнее, то в одной зоне с Магзом ему было безумно интересно ловить рыбу просто ради спортивных разборок. По-честному – кто – кого! И когда Ношпа наконец-то закончил разглагольствования и объявил, что собрание закрыто, Павел сказал сам себе, что, совсем не напрасно приехал в заповедник Кабаньи урочища, кажется, соревнования действительно станут достойными того, чтобы долго о них потом вспоминать.

Глава седьмая

Перед стартом

– Знаешь, о чем я вчера подумал перед самым сном? – спросил Павел у Лёвы, прихлебывая горячий утренний чай и закусывая бутербродом с колбасой.

Как и договаривались накануне, Стрый Мельник разбудил их, позвонив каждому в номер, кода за окном было еще темно, и доложил, что вскоре прибудет.

– Что напрасно ставку на себя не сделал? – предположил Лёва.

– Нет, ставки мне по-барабану. Ты обратил внимание, что вчера во время собрания ни Ношпа, ни Пашкевич, и вообще никто даже не поинтересовался о причине смерти Какуева?

– Хочешь сказать, что настолько он, как человек, был всем безразличен? – усмехнулся Лёва и вдруг округлил глаза. – Слушай! А ведь он мне сегодня приснился. Обычно я сны не запоминаю, а ты вот про Какуева заговорил, и я вспомнил.

– О! Я о нем перед сном вспомнил, а тебе он приснился… В каком хоть виде?

– В таком же, когда я его мертвым на берегу реки увидел. Только он весь, как бы светился изнутри.

– Это потому, что все, говорящие о заповеднике, упоминают перламутровое свечение.

– Не нравится мне это…

– А меня, представляешь, как-то даже бодрит. Вдохновляет, что соревнования проходят в новом месте, что, возможно, удастся поймать необычных рыбок, да и коллег по увлечению лишний раз обловить хочется.… – Павел отставил опустевшую чашку, смахнул со стола крошки и разложил на нем выданную накануне карту заповедника Кабанье урочище.

– М-да. Если на ней все точно отображено, то сегодняшний тур должен быть самым примитивным в плане ловли.

– Но ты же не знаешь, что в глубине реки творится, – возразил Лёва. – А вдруг там бугры да ямы, а вдруг все дно корягами усеяно! Смотри, какая излучина и за ней расширение, – он ткнул пальцем в карту. – Наверняка омут имеется, вполне может что-то крупное ввалиться, типа глубинной щуки или сома. А за омутом – сразу перекат – можно на голавля рассчитывать…