Отмель - Илья Сергеевич Ермаков Страница 21

– белые просветы листа бумаги, окруженные черными штрихами. Бесформенные, но при этом клыкастые, когтистые, с крыльями, широкими пастями, длинными языками и хвостами… эти монстры, силуэты которых нарисованы такими же грубыми штрихами среди бесконечных линий, подобным этим штрихам. Если бы Мама проследила за ходом движения карандаша, то поняла бы: все рисунки нарисованы неотрывным движением руки. Это одна большая изломанная линия, конец и начало которой потерялись в гуще штрихов. Мальчик не отрывал руку от бумаги, когда рисовал это. Все штрихи и линии – иллюзия черкания по бумаге. На самом деле это цельное изображение – фон и монстр едины, одно целое. Они не являются отдельными частями рисунка.

Мама опустилась на край кровати. Она перелистывала один рисунок за другим, и с каждым разом ей становилось все хуже и хуже. В горле застрял комок, ее начинало подташнивать. Она боролась с всепоглощающим ужасом внутри, который охватил ее при виде этих изображений. Мысль о том, что Мальчик видит этих существ по ночам, доводила Маму до состояния непреодолимого и мучительного болезненного отчаяния.

На ее глазах проступили слезы.

Вопросы без ответов крутились в ее голове:

«За что ему это?»

«Почему он, а не я?»

«Он всего лишь ребенок. Почему он так страдает?»

Мама с ужасом осознавала, в каком кошмарном и чудовищном мире живет ее сын. Он мучается так каждый приступ. Они становятся все чаще. И он не может справиться с ними в одиночку. Никакие лекарства не помогают. Только она, Мама, ее присутствие рядом, ее прикосновения, объятия. Только тогда чудовища отступают. И Мама не знает, как исправить это. Как сделать так, чтобы приступов больше не было? Или Мальчику суждено бороться с ними и жить с ними до самой смерти, всю свою жизнь? Они будут преследовать его, когда он вырастет? И кто поможет ему справиться с приступом, когда ее, Мамы, не станет? Она не может быть всегда рядом. Что тогда? Он будет мучиться до самого рассвета?

Больнее всего Маме становилось от того, что она ничего не может с этим сделать. Она может помогать ему переживать приступы, справляться с ними, но… избавиться от них навсегда – на такое волшебство она не в силах. Ее любовь… не способна на такое. Порой… одной любви бывает мало.

На пороге комнаты появилась Бабушка. Она застыла, увидев, как Мама сидит над рисунками Мальчика и плачет.

Мама не сразу заметила ее.

– Ты как?

Бабушка спросила простым жестом.

– Порядок.

Мама поспешила отложить рисунки в сторону, перевернув их белой стороной вверх, и вытереть слезы с щек.

– Что случилось?

Бабушка села рядом с ней на кровать и обняла дочь.

– Мальчик?

Мама кивнула.

– Приступ?

Она кивает на каждую ее новую фразу.

Бабушка обнимает ее, целует в щеку и говорит, приблизив губы к уху:

– Мы справимся.

Она достает из-под халата свой крестик, показывает его и пытается спросить жестами:

– Он… носит…

Мама кивает и добавляет:

– Всегда.

Бабушка подарила внуку крестик на день рождение, когда Мальчику исполнилось десять. С тех пор он его никогда не снимает.

– Я могу помолиться с ним.

Мама ответила:

– Это не помогает.

Столкнувшись с проблемой приступов, Мама быстро поняла, как много оружий, на которые они могли бы рассчитывать в борьбе с ними, оказываются бесполезными.

Это что-то неизвестное, что-то иное… это проблема… совсем другого сорта. Ни лекарства, ни любовь, ни молитвы… не могут с этим справиться.

Она пробовала все.

– Ты рядом. Ты поможешь.

Да, но Мама не может быть всегда рядом. Бабушка не видела, что случилось вчера ночью. Она не видела весь тот ужас в глазах Мальчика, когда его посетили чудовища. Она не знает всего масштаба этой проблемы, а говорить ей Маме совсем не хочется.

Это что-то, что объединяет ее и Мальчика. Это их общая беда. Их большая точка соприкосновения. С этой проблемой они борются вместе. Бабушке и Девочке повезло больше: они практически не слышали Частоты. Их разум оставался невосприимчив к последствиям Тона. Их не посещают ни ведения, ни кошмары, ни приступы, ни тревожны сны, которые быстро забываются.

Это бремя лишь ее и Мальчика.

– Иди вниз. Я закончу.

Мама вытерла слезы и кивнула. Ей хотелось поскорее увидеть детей. Она быстро убрала стопку рисунков обратно в ящик и плотно его закрыла резким движением, словно бросила бумагу в топку.

Спустившись вниз, она увидела, как Девочка читает Библию, а Мальчик возится со своим велосипедом, смазывая цепь. В задней части дома было помещение, сочетающее в себе функции гаража, подсобки и хранилища инструментов. Там были все необходимые приспособления для огорода, ремонта и машины. В том числе, масла и смазочные материалы. Главное, чего там не было – канистры с бензином, которая помогла бы им сбежать в более безопасное место.

Мама подошла к Мальчику, погладила его по голове. Тот смахнул челку со лба и посмотрел на нее.

– Ты как? – спросила она жестом.

Он показал ей большой палец, торчащий из кулачка.

Она ответила тем же, поцеловала его в лоб и еще раз посмотрела в эти глаза – глаза, которые видели нечто, чего не пожелаешь увидеть никому.

Она смотрела в эти глаза, и в радужке отражались силуэты жутких рисунков, которые она нашла в комнате Мальчика. Монстры, чудовища, жуткие и немыслимые создания кружились по серо-зеленой радужке.

Неужели, она будет видеть это каждый раз, смотря в глаза родного сына?

Следующий жест Мамы: она показала на себя, нарисовала двумя указательными пальцами сердечко в воздухе, показала на Малчьика.

Мальчик, руки которого были испачканы маслом, подался вперед, давая Маме себя обнять.

Она еще раз поцеловала его в макушку, удостоверившись, что сегодня с ним все хорошо. Кошмары отступили. Вчера она успела отразить их нападение.

Но надолго ли?

Мама приступила к готовке обеда. Сегодня будет рис с овощными консервами. Отныне овощи они могут позволить себе только в подобном виде. Огорода нет, а магазинов с поставкой свежих овощей и подавно.

Бабушка, закончив уборку на втором этаже, спустилась вниз. Девочка ее позвала к себе за стол, на котором лежал талмуд священной книги. Девочка открыла на айфоне приложение «Голосовой дневник», чтобы общение с Бабушкой стало в разы легче.

Мама знала, что они вдвоем частенько говорят о Библии, но сама она в эти разговоры никогда не встревала и не интересовалась ими. Бабушка и Девочка говорили все вслух, а их слова отображались набором текста на экране айфона:

«Почему бог убил всех детей в египте за что такое жестокое наказание для египтян только для