Великие научно-фантастические рассказы. 1960 год - Кордвейнер Смит Страница 21

– Да кто он вообще такой? – спрашивал Максилл. – Откуда родом? Из какой семьи?

– Какая тебе разница? Он добрый, мягкий и хороший, и неважно, кто его родители.

– Как это неважно? А вдруг у него дурная наследственность? Как пить дать всплывет. Посмотри, он же калечный, да и с головой что-то не то. Забыла, как он вообще ни слова по-человечески не мог сказать? Все это очень даже важно. Или ты хочешь, чтоб твои дети родились беспалыми кретинами? А то и вовсе преступниками?

В иной раз отцовская забота о респектабельности выглядела бы забавно. Впрочем, напоминать, что дед ее будущих детей сам бутлегер и самогонщик, Нэн не стала.

– Эш не преступник!

Да, не преступник, но как быть с остальным?.. Ладно восемь пальцев, а вдруг детям передадутся какие-то еще отклонения, о которых ей неведомо? (Нэн так ни разу и не решилась отвести Эша к врачу, опасаясь, что тот обнаружит анатомические и прочие различия.) А ведь их союз не лишен шанса вообще оказаться бесплодным – или даже невозможным, в плотском смысле. Что, если их отношения так и останутся на уровне человека с кошкой или лошадью? Нэн ни на мгновение не обманывала себя, будто это ничего не значит – очень даже значит… И все равно она была намерена выйти за Эша во что бы то ни стало.

– Ну ладно, – вздохнул Максилл. – Но у него ведь даже фамилии нет.

– Дадим ему нашу, – предложила Нэн. – Скажем, что троюродный родственник, например.

– Черта с два! – рявкнул отец. – Такого урода…

– Тогда мы сбежим и поселимся где-нибудь сами по себе. Стоит Эшу показать свои таланты, место сразу отыщется. Нам ведь даже земля хорошая не нужна.

С этими словами она оставила отца – пусть думает! В итоге Максилл сдался. Нехотя, скрепя сердце, но сдался.

Эш никогда не бывал в Хенритоне и на людях почти не показывался – лишь несколько раз, помогая Максиллу отрабатывать долги. Впрочем, все и так были в курсе, что на ферме есть батрак. Глэдис и Мьюриел знали его в лицо и кивали при встрече, да и только. К новостям, что парень, оказывается, их «дальний родственник с восточного побережья», они отнеслись с недоверием, а еще больше поразились, когда узнали об их с Нэн помолвке. Уж она-то могла бы подыскать себе кого получше… Но потом сестры вспомнили, какая молва о ней ходит. Видимо, надо сказать спасибо, что нашелся хоть какой-то дурачок. Затем они принялись считать месяцы и были в шоке, что Эш Максилл-младший родился спустя целых полтора года.

Нэн тоже считала месяцы. Часть ее страхов развеялась быстро, но не все. Она боялась первый раз взглянуть на сына, и не спасал ни отстраненный интерес со стороны Эша, ни нарочитая веселость врача и акушерок. Она немного успокоилась, когда осторожно тронула крошечный носик, удивительно правильные ушки, круглую головку. А потом откинула одеяльце…

– Кхм, да, миссис Максилл… в общем… такое дело…

Маленькие пухлые ручонки, маленькие прямоугольные ножки – и там, и там по восемь пальцев. Естественно, Нэн все поняла сразу, даже ничего толком не увидев, и в ней всколыхнулась волна протеста.

«Кретины! Это не уродство! – хотелось кричать ей. – Зачем нужны пять пальцев, если и четырьмя можно управляться ловчее и лучше? Да он небось умеет такое, что вам с вашими пятернями не под силу!» Но Нэн молчала, и не от слабости – она была крепкой и здоровой, а роды прошли без осложнений, – а от понимания, что теперь придется скрывать превосходство не только Эша, но и его сына, иначе обычные люди ополчатся на них обоих. Нэн закрыла лицо руками. Пусть думают, что плачет.

Малколм Максилл торжествовал: еще бы, сбылись его жуткие пророчества! Он не скрывал злорадства, только ведь речь шла о его собственном внуке – его плоти и крови. Нэн в чем-то ему сочувствовала, но, не выдав секрета Эша, едва ли могла утешить отца. Впрочем, даже раскрой она тайну, Максилл вряд ли успокоился бы. Скорее воспринял бы историю об изгнании Эша как еще одно доказательство его нежелательности. Он даже перестал скрывать растущую враждебность к чужаку-зятю.

– Можно подумать, – сказала Нэн мужу, – ты не помогал ему, а оскорбил до глубины души.

Эш улыбнулся и легко коснулся ее плеча. Нэн так до конца и не привыкла, что существо, не знающее гнева, зависти и ненависти, тем не менее способно на нежность и юмор.

– Ты ждешь от него благодарности? – спросил Эш. – Не ты ли мне рассказывала, что́ движет твоими сородичами? В любом случае, я делал все потому, что мне это нравится, а не в угоду твоему отцу.

– Неважно. Теперь, когда у нас родился ребенок, вы должны заключить договор. Либо доля от фермы, либо зарплата – и хорошая.

На лице Эша застыло прекрасно знакомое выражение искреннего недоумения и интереса.

– Но зачем? Чем питаться, у нас есть. Твоя одежда изнашивается, но отец дает тебе деньги на новую. И на ребенка тоже… Зачем?..

– А почему твоя одежда не изнашивается и не пачкается? – перебила Нэн невпопад.

– Не знаю, – пожал плечами Эш. – Говорю же, я не понимаю, как это работает. До попадания сюда я даже не думал, что бывают материалы, которые рвутся и не очищаются сами.

– Ладно, проехали. Я лишь хочу сказать, что нам нужна независимость.

Он непонимающе потряс головой:

– Зачем?

Часть денег от обильного урожая 1940-го Малколм Максилл потратил на покупку смежного участка. Теперь он бесспорно был крупной фигурой в округе Эвартс. На объединенной ферме трудились трое наемных рабочих; дом перестроили; в новеньком гараже рядом со сверкающей техникой стоял грузовик, два седана и универсал. Заведующий хенритонским банком был вежлив и услужлив, муж Мьюриел обращался за советом.

Нэн видела, насколько в тягость отцу быть привязанным к земле, находиться в заложниках у Эша. Когда отец отправился в далекий Лос-Анджелес, она поняла, что он хочет порвать с этой зависимостью и пробиться в крупный бизнес, где сможет зарабатывать своей проницательностью, деньгами, энергией, а не талантами Эша. Дело не в зависти или затаенной обиде, нет. Продав землю, он бы наверняка щедро поделился с Эшем, чтобы они с Нэн не бедствовали.

Планам сбыться было не суждено – вмешалась автокатастрофа. Малколм Максилл погиб на месте, не оставив завещания. Наследство поделили достаточно полюбовно: Глэдис с Мьюриел отказались почти от всей своей доли, взамен перепоручив Нэн полную заботу о трех младших сестрах. Эш тоже был вполне