Роберт Хайнлайн - Кукловоды Страница 21

Я съежился, почувствовав поражение. На какое-то мгновение мне показалось, что он согласится, и я уже начал планировать побег.

– Так, – сказал Старик. – Откуда вы прилетели?

Молчание. Ни малейшего желания отвечать.

Хлыст придвинулся ближе.

– Издалека! – выкрикнул я.

– Это и так понятно. Где находится ваша база, ваша родная планета?

Старик выждал и сказал:

– Видимо, придется подстегнуть твою память.

Я тупо следил за ним; в голове – ни единой мысли. Но тут к нему обратился один из помощников.

– Что такое? – отозвался Старик.

– Возможно, здесь какие-то семантические трудности, – сказал помощник. – Различные представления об астрономии.

– Откуда? Паразит знает столько же, сколько знает его носитель. Это мы уже доказали. – Однако он опустил разрядник и задал вопрос по-другому. – Ладно. Солнечная система-то уж тебе точно знакома. Ваша планета находится в этой солнечной системе?

Я помедлил, потом ответил:

– Нам принадлежат все планеты.

Старик выпятил губу и задумчиво произнес.

– Интересно, что ты имеешь в виду... Впрочем, ладно. Пусть хоть вселенная целиком. Но где ваше гнездо? Откуда прилетели корабли?

Сказать мне было нечего и я молчал.

Старик взмахнул рукой, и я почувствовал короткий удар током.

– Говори, черт бы тебя побрал! С какой вы планеты? С Марса? С Венеры? С Юпитера? С Сатурна? С Урана? Нептуна? Плутона?

Когда он называл очередную планету, я отчетливо видел их, хотя сам ни разу не бывал дальше орбитальных станций. И мгновенно понял, когда Старик назвал именно то, что нужно. Но мысль будто выдернули у меня, едва она возникла.

– Говори! – продолжал допытываться Старик. – Иначе я угощу тебя током.

– Ни с одной из них, – услышал я свой собственный голос. – Наша планета гораздо дальше.

Он взглянул на паразита у меня за плечами, потом мне в глаза.

– Ты лжешь. Придется помочь тебе стать честным.

– Нет! Нет!

– Что ж, попытаемся. Вреда от этого не будет. – Он медленно завел руку с разрядником мне за спину. В мыслях снова вспыхнул ответ, и я уже собрался его выдать, но тут мне сдавило горло, а затем резануло болью.

Боль не утихала, меня рвало на куски, и чтобы остановить боль, я пытался говорить, но стальная рука по-прежнему давила на горло.

Сквозь пелену боли я узнал склонившегося надо мной Старика. Лицо его дрожало и расплывалось.

– Достаточно? – спросил он.

Я начал говорить что-то, но поперхнулся и сразу накатило удушье. Последнее, что я видел, это приближающийся хлыст разрядника.

Затем меня-таки разорвало, и я умер.

Надо мной склонились несколько человек, и кто-то из них сказал:

– Он приходит в себя.

Затем в поле зрения вплыло лицо Старика.

– Ты в порядке, сынок? – спросил он участливо.

Я отвернулся.

– На бок, пожалуйста, – произнес другой голос. – Мне надо ввести ему стимулятор.

Человек опустился рядом со мной на колени, затем встал, посмотрел на свои руки и вытер их о шорты.

«Гиро», промелькнула мысль, или еще что-нибудь в этом духе. Так или иначе, препарат подействовал, я ожил. Даже сел без посторонней помощи. Мы все еще были в той же комнате с клеткой, и рядом стояло это проклятое кресло. Я попытался встать. Старик хотел мне помочь, но я его оттолкнул.

– Не трогай меня!

– Извини, – ответил он, затем приказал: – Джонс! Возьми Ито и давайте за носилками. Отнесете его в палату. Док, ты отправляешься с ним.

– Разумеется. – Человек, что вводил стимулятор, хотел поддержать меня за руку, но я не позволил.

– Оставьте меня в покое!

Врач посмотрел на Старика, тот пожал плечами и жестом приказал всем отойти. Я сам доковылял до двери, затем открыл вторую дверь и выбрался в коридор. Остановился, посмотрел на свои запястья, на лодыжки и решил, что мне так и так нужно в лазарет. Дорис что-нибудь сделает, и, может быть, мне удастся заснуть. Чувствовал я себя так, словно только что провел пятнадцать раундов на ринге и все их проиграл.

– Сэм... Сэм!

Знакомый голос. Мэри подбежала и остановилась, глядя на меня большими, влажными от слез глазами.

– Боже, Сэм... Что они с тобой сделали? – произнесла она, всхлипывая, так что я едва разобрал слова.

– Ты еще спрашиваешь? – ответил я и из последних сил залепил ей пощечину. – Стерва.

Моя палата оказалась свободной, но Дорис нигде не было. Я закрыл дверь и улегся на кровать лицом вниз, стараясь ни о чем не думать и не обращать внимания на боль. Потом за спиной у меня кто-то охнул, и я открыл один глаз: у кровати стояла Дорис.

– Что произошло? – воскликнула она, и я почувствовал ее мягкие прикосновения. – Боже, бедный, да что же это... Лежи, не двигайся. Я позову врача.

– Нет!

– Но тебе нужен врач.

– Я не хочу его видеть. Ты лучше сама.

Она молча вышла из палаты, но вскоре – во всяком случае, мне показалось, что прошло совсем немного времени – вернулась и начала обмывать мои раны. Когда Дорис касалась спины, я едва сдерживался, чтобы не закричать. Но все закончилось быстро: она наложила бинты и сказала:

– Теперь на спину, осторожно...

– Я лучше останусь лицом вниз.

– Нет, – твердо сказала она. – Нужно, чтобы ты выпил лекарство...

В конце концов я оказался на спине – в основном, ее стараниями, – выпил это лекарство и спустя какое-то время уснул. Помню, что вроде бы просыпался, видел у кровати Старика и костерил его на чем свет стоит. Врача, кажется, тоже видел. Но возможно, это был сон.

Разбудила меня мисс Бриггс, и вскоре Дорис принесла завтрак – все как раньше, словно я и не покидал больничной койки. Внешне я, в общем-то, неплохо отделался, хотя ощущение было такое, будто меня сбросили в бочке с Ниагарского водопада. На руках и на ногах, где я порезался о застежки «кресла», бинты, но кости остались целы. Душа – вот где болело больше всего.

Не поймите меня неверно. Старик вправе посылать нас на любое опасное задание – такова работа. Но то, что он со мной сделал... Он знал меня как облупленного и попросту загнал в угол, заставил пойти на то, на что я никогда не согласился бы сам. А затем безжалостно использовал. Мне и самому случалось применять силу, чтобы заставить человека говорить. Иногда, бывает, просто деваться некуда. Но тут совсем другое, можете мне поверить.

Больше всего я переживал из-за Старика. Мэри?.. Кто она мне, в конце концов? Так, просто еще одна симпатичная крошка. Роль приманки ей удалась, и как же я ее за это ненавидел! Конечно, ничего плохого в том, что она пользуется в работе своей женственностью, нет; Отделу просто не обойтись без женщин-агентов. Шпионки всегда были, а молодые и симпатичные во все времена пользовались одними и теми же средствами.