Андрэ Нортон - Янус: Суд на Янусе. Победа на Янусе. Тайна затерянной расы Страница 21

Нейл спустился в склад, сменил свою рваную и грязную одежду на чистую, снова поднялся к выходу и посмотрел на лес при бледном водянистом свете солнца. Гроза и вправду наделала бед. Деревья, безжизненными скелетами белевшие в зелени молодой поросли, были теперь разбиты, расщеплены. От обугленных стволов поднимался дымок. На западе, где простиралась опустошенная злом земля, медленно колыхалась темная завеса, будто где-то неподалеку горел огонь.

Со своего настила сквозь потрепанную бурей листву Нейл видел другой берег реки. Воздух был по-прежнему холоден. Сколько же времени прошло с тех пор, как он высадился на Янусе? Он попытался подсчитать число прожитых планетарных дней: сначала в уме, а потом по-детски, на пальцах, — и вконец запутался. К Козбергу он попал в середине лета. В конце сезона дни стали холоднее. И на участке ему говорили, что зима здесь бывает сухой и суровой.

Однако — это опять ожила память Айяра — в давние времена зимы были другими. Люди тогда не прятались в убежища от натисков бури, которая не срывала листву с деревьев. Листья лишь становились все более и более серебряными, пока весной не распускались новые почки.

Но так было до смерти Ифткана.

Теперь участки готовятся к холодному сезону. И недавний ураган был первым предвестником конца осени. Когда ветер проворными пальцами добирался до ветки, на которой сидел Нейл, юноша с благодарностью вспоминал сородичей, оставивших ему теплый плащ.

Зима — это опавшие листья, голый лес, и, если случится охота, у беглеца будет куда меньше шансов спастись. Как знать, может, именно приближение зимы и погнало незнакомцев из Ифткана в море? Он снова и снова возвращался к этой мысли, понимая, что лучше всего ему было бы остаться на зиму в Ифтсайге, если бы… Если бы участки не выжигали именно зимой. Чем дальше вгрызется пламя в лесную страну, тем лучше для поселенцев. А здесь одна искра могла бы сделать из всего мертвого города гигантский факел — общий погребальный огонь.

Податься куда-нибудь на запад, поближе к морю… К тому же по пути на запад он может пройти мимо пограничного участка и посмотреть, что случилось с Эшлой. Сегодня… Нет, надо, пожалуй, отдохнуть еще денек. Раны заживут, и идти будет легче и быстрее.

В эту ночь он охотился на пару с Хурурром. Птица бесшумно напала на берфонда, оглушив его крыльями и лапами, и Нейл добил животное мечом. Затем он развел на камнях небольшой костер и поджарил на заостренных прутьях незнакомое мясо. Оно оказалось необыкновенно вкусным — возможно, после долгого сидения на ягодах, стручках и на хлебе из запасов незнакомцев. Память Айяра говорила, что в старой свободной жизни ифтов такие охоты случались нередко.

На четвертую ночь после окончания бури Нейл вынул из кладовой дорожный мешок на тот случай, если путешествие затянется и он не сможет быстро вернуться, уложил туда хлеб, мешочек с целебной мазью, нож и смену одежды, включая сапоги из шкур. Во время сборов он осмотрел все ящики и сундуки, но ничего из сокровищ нижней комнаты не тронул. Почему-то теперь ему не хотелось иметь дело с этими предметами. Он готов был согласиться с поселенцами, что над тайниками висит проклятие, а проверять эту теорию у него не было желания.

Когда он остановился у подножия Ифтсайги, собираясь уйти, его толкнуло внезапное ощущение опасности, такое сильное, что лишь усилием воли он заставил себя сдвинуться с места.

Однако появился Хурурр и пролетел над Нейлом с грозным клекотом. Кваррин тоже предупреждал человека: опасность! Встревоженный Нейл остановился и посмотрел на птицу, усевшуюся теперь прямо над его головой.

— Где? — мысленно и вслух спросил он. Но понятия, полученные в ответ, были настолько отрывочными, настолько чуждыми, что он ничего не понял. Ясно было одно: опасность возникла не только что, она древняя, древнее, может быть, самого Ифткана.

— Огонь? Поселенцы? — спрашивал Нейл.

Нет, это было что-то другое. И затем пришел ответ, более отчетливый, более ясный. С запада шла угроза — с пустынного пятна. Берегись, держись подальше от этого. Так живет древнее зло, оно может снова проснуться, если его разбудить.

Каким образом разбудить? Что разбудить? Но Хурурр не дал вразумительного ответа.

— Ладно, — согласился Нейл, — тогда я пойду в другое место.

— И он мысленно изобразил юго-западную дорогу вниз к реке, к участку, где жила Эшла.

Круглые глаза Хурурра глядели на него оценивающе. Может быть, он обдумывал ответ Нейла, сравнивая его с собственным мнением?

— Ты пойдешь со мной? — спросил Нейл. Иметь спутником остроглазого крылатого охотника было бы большой удачей. Он не сомневался, что у кваррина чувства были куда острее, чем у человека.

Хохлатая голова Хурурра повернулась. Кваррин посмотрел на запад, об опасности которого он только что предупреждал Нейла, расправил крылья, как бы собираясь напасть на добычу или на врага, и негромко зашипел. В этом шипении слышались ярость и холодная змеиная злоба! Он олицетворял собой вызов.

Да, это был вызов! Хурурр противился чему-то страшному. Нейл отчаянно пытался добраться до мозга кваррина, получить информацию, скрывавшуюся в этой хохлатой голове. Снова прижав крылья к телу, скребя когтями по ветке, кваррин боком передвинулся по ней, застыв точно над головой Нейла, и еще раз подал голос, но уже не шипя, а щелкая клювом. Нейл понял, что это знак согласия.

Вода в реке поднялась, скалы покрылись кружевом пены. Обломки, оставленные бурей, во множестве плыли по течению. Переправиться через реку для Хурурра не составляло проблемы: несколько взмахов крыльями — и он сел на дереве на том берегу. Нейл же пошел вдоль берега, изучая Положение скал и прикидывая, можно ли воспользоваться ими как ступеньками.

Когда-то здесь был мост. Его высокие арки с тех пор обрушились и были снесены многочисленными наводнениями. Наверное, только память Айяра помогала глазам Нейла находить ориентиры, выстраивать их мысленно в линию и определять направление пути по мокрым камням, скрытым в бурлящей воде.

На той стороне реки буря явно поработала в полную силу. Не будь с ним Хурурра, Нейлу пришлось бы идти далеко в обход, чтобы не заблудиться. Деревья, такие же высокие и такие же неохватные, как в Ифткане, всегда повергавшие инопланетников в изумление, теперь были повалены на землю вместе со своими меньшими братьями. Кратчайшая дорога к участку оказалась настолько труднопроходимой, что прошло не меньше часа, пока Нейл пробрался через все завалы.

Когда же он услышал этот жалобный плач? Солнце уже потеряло бледность: его лучи проникали в многочисленные отверстия естественной кровли убежища Нейла — ямы под вывернутыми корнями. Над ним проносились звуки, издаваемые дневными жителями леса. Но этот звук…