Алексей Кудашев - Ледяной остров (в сокращении) Страница 21

А в заметке было написано:

Группой наших специалистов во главе с талантливыми инженерами Трофимовым и Кирилловой на базе достижений передовой советской науки разработан новый способ борьбы с верхними пластовыми водами на нефтяных промыслах при помощи замораживания. Испытание этого способа на промысле Белые камни дало блестящие результаты. Обводнение нефтеносных горизонтов полностью ликвидировано. Скважины дают чистую нефть, добыча которой увеличилась в несколько раз.

Выздоровление шло медленно. Мучительные головные боли и бессонница истощили силы Ольги. Шел уже второй месяц, а она все не могла подняться. Как-то ночью было очень душно. Ольга решила открыть окно. С трудом ей удалось сесть, но нащупать ногами тапочки уже не было сил. Кружилась голова. Чтобы не упасть, она вцепилась руками в спинку кровати. Отдохнув, встала и, цепляясь за предметы, направилась к окну, еле волоча ноги. Шпингалет не поддавался ее слабым усилиям. Наконец он со скрежетом выскочил из гнезда, рука Ольги сорвалась, и девушка рухнула на пол. Очнулась она только на второй день.

С тех пор сестра не отходила от ее постели.

Постепенно головные боли утихли, но настоящего, освежающего сна по-прежнему не было. Только когда приходили друзья, она, слушая их, успокаивалась я незаметно засыпала.

Ольге было стыдно перед товарищами за свою сонливость, хотя каждый раз она с нетерпеньем ждала их прихода. Чаще вcero приходила Таня, иногда одна, иногда с Зарубиным. Алексей Петрович, которого она ждала с трепетом каждый день, не всегда мог освободиться от своих дел. Зато Таня с чисто женским лукавством не упускала случая мимоходом рассказать подруге о делах Морнефти, о том, что в лабораторию приходил или звонил Трофимов, дал новое задание или помог им.

Алексей Петрович постоянно досадовал на себя, что не умеет организовать свой рабочий день так, чтобы, если не ежедневно, то хотя бы через день, навещать Ольгу. В воскресенье он приходил неизменно.

В один из выходных дней, когда он с самого утра только и думал о предстоящей встрече, ему неожиданно пришлось выехать в море к разведчикам. В больнице он появился с опозданием. В коридоре его остановила ставшая уже знакомой розовощёкая сестра.

- Алексей Петрович, вы опоздали, время приема посетителей кончается,девушка виновато улыбнулась.

Трофимов с досадой посмотрел на часы, постоял минуту в раздумье, потом медленно направился к выходу.

- Подождите,-сестра решительно сунула ему в руки белый халат.Надевайте и проходите.

Трофимов, прыгая через две ступеньки, взбежал по лестнице.

Войдя в палату, он был немало поражен, увидев у постели больной Родионова. Ольга заметила, как сдвинулись брови Трофимова. Ей и самой было неприятно присутствие Родионова.

Остановившись в нерешительности, Трофимов не знал, что ему предпринять- остаться или уйти. Очевидно, Ольга поняла это. Собрав силы, она прошептала:

- Алексей Петрович, останьтесь, прошу вас.

Понял смысл атих слов и Родионов. Поджав по-старушечьи губы и пряча глаза, сделавшиеся сразу злыми, он быстро вышел.

Алексей Петрович с Ольгой остались в палате одни. Трофимов не слышал, как Ольга шепнула ему: "Садитесь, Алексей Петрович". Он невидящим взором уставился куда-то за окно. От приподнятого настроения, с которым он входил в больницу, не осталось и следа. Ольга,- в какой уже раз! с мольбой в слабом голосе пригласила его сесть; на этот раз Трофимов, очнувшись от оцепенения, улыбнулся. Потом с нескрываемой брезгливостью отодвинул в сторону стул, на котором только что сидел Родионов, и сел на второй, стоявший у пустой кровати. Почти не отдавая себе отчета, Алексей Петрович взял лежавшую поверх одеяла руку Ольги и посмотрел в ее влажные от слез глаза.

От нежного взгляда Ольги и ее ответного пожатия у Трофимова потеплело на душе.

Он многое хотел сказать Ольге. Но сейчас не находил нужных слов. Да они и не были нужны. Улыбаясь, он смотрел на бледное, с еле заметным румянцем лицо Ольги, милее которого не было на свете. Девушка слабо отвечала, когда Трофимов сжимал ее руку.

Заглянула сестра и напомнила, что время свидания истекло и он, Алексей Петрович, находится здесь уже лишних двадцать минут.

- Не может быть! Я только что вошел.

Сестра понимающе улыбнулась.

Алексей Петрович, проводив взглядом сестру, порывисто поцеловал Ольге руку и, не оглядываясь, направился к двери.

Ольга задумчиво посмотрела на руку, положила ее под щеку, улыбнулась и закрыла глаза, счастливая и успокоенная.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Письмо Родионова, как и всякая кляуза, отняло у людей много времени и изрядно попортило им нервы.

Когда комиссия потребовала от Трофимова письменного объяснения, он искренне возмутился:

- Вы что, серьезно?

- А что же, по-вашему, мы приехали сюда в бирюльки играть? - резко ответил ему председатель комиссии.

- У меня нет времени писать объяснения по поводу всяких глупых заявлений!-вспыхнул Алексей Петрович.

Это заметно настроило членов комиссии против него. Они придирчиво расспрашивали его, по-своему истолковав его резкость.

А у Алексея Петровича и в самом деле не было времени. К тому же покушение на Ольгу вывело его из душевного равновесия. Но объяснение написать все-таки пришлось. "Ну и подлец!"-думал Алексей Петрович, сидя поздно ночью у себя на веранде и пункт за пунктом отвечая скрепя сердце на кляузу Родионова.-"Надо отдать ему справедливость: ловко он накрутил эти обвинения, посторонний человек не сразу разберется."

Успех атомных холодильников в Белых камнях облегчил и ускорил работу комиссии. Обводненные промыслы один за другим переводились на новый режим эксплуатации и давали все больше и больше нефти. А это делало безосновательными обвинения Родионова: ни о каком авантюризме, а тем более вредительстве, не могло быть и речи.

Самому Родионову его просчет был совершенно ясен. Он донял, что слишком далеко зашел, но сдаваться не собирался, надеясь выгородить себя. Перед членами комиссии, в присутствии Трофимова, Воронина и других инженеров, Родионов, блудливо пряча взгляд, говорил:

- Кое в чем я действительно был неправ, ошибался. И это я признаю. Может быть, кое-кому не нравится слово авантюризм. Но мне кажется, что дело не в том или ином слове. Тут объективный подход нужен. Я думаю, члены комиссии понимают, что если бы не атомные холодильники, которые явились счастливым случаем, то многие промыслы мы довели бы до полного обводнения, до гибели. Я не мог молчать, понимая, к чему это ведет. Так должен был бы поступить каждый честный человек. Но, конечно, в новых условиях мой сигнал уже потерял свое значение... А если я в чем-то ошибся, ну так что ж! Не ошибается тот, кто не работает. Признаю...