Майкл Муркок - Ледовая Шхуна / The Ice Schooner [= Ледовая шхуна, или Экспедиция в Нью-Йорк] Страница 21

И хотя уверенность Манфреда была искренней, Арфлейн не был убежден, что юноша не понимает истинной причины его беспокойства. Интересно, думал он, догадывается ли Янек Ульсенн, что произошло сегодня ночью в спальне его жены. Взгляд, которым он смотрел на Арфлейна, подсказывал, что Ульсенн подозревает что-то,

Арфлейн был обеспокоен ходом событий. Ему хотелось тотчас же повидаться с Ульрикой и переговорить с нею.

— Когда вы начнете подбирать команду, капитан? — спросил Манфред.

— Завтра, — бросил Арфлейн. — Я увижу вас, прежде чем отправлюсь на корабль.

Махнув рукой на прощание, он вышел из комнаты и отправился по коридорам в поисках Ульрики. Он нашел ее в центральном зале нижней части дома, там, где сегодня ночью он впервые ласкал ее. При его появлении она быстро поднялась. Ее волосы были зачесаны назад, открывая бледное лицо. Как и в день похорон, на ней было черное платье, сшитое из тюленьей шкуры. Арфлейн закрыл дверь, но она попыталась пройти мимо него. Загородив одной рукой проход, Арфлейн взглянул ей в глаза, но она отвернулась.

— В чем дело, Ульрика? — В нем усилилось чувство беспокойства. — Ты слышала, что твой муж собирается присоединиться к нашей экспедиции?

Холодно посмотрев на Арфлейна, она отвела его руку.

— Извините, капитан Арфлейн, — официально сказала она. — Но будет лучше, если вы забудете о том, что произошло сегодня ночью. Мы оба были не в себе. Теперь я понимаю, что мой долг остаться верной мужу.

Она держалась подчеркнуто вежливо.

— Ульрика! — Он крепко сжал ее плечи. — Это он приказал тебе сказать это? Он угрожал тебе?

Она покачала головой:

— Разрешите пройти, капитан.

— Ульрика… — Его голос дрогнул. Опустив руки с ее плеч, он тихо произнес: — Почему?

— Помнится мне, вы с пылом защищали старые традиции, — ответила она. — Не единожды я слышала, как вы доказывали, что, предав веру, мы погибнем. Вы восхищались силой ума моего отца и видели эту силу во мне. Возможно, это и так, капитан. Впредь я буду верной моему супругу.

— Ты говоришь не то, что думаешь. Ты любишь меня. Твое сегодняшнее настроение естественно — все стало так сложно. Ты говорила, что ты моя, и это именно то, что лежит в твоем сердце.

Он не смог подавить отчаяния, явственно прозвучавшего в его голосе.

— Я думаю то, что говорю, капитан, и если вы уважаете старые традиции, вы будете уважать мое требование видеться как можно реже.

— Нет! — яростно прорычал он, подавшись к Ульрике. Она отшатнулась от него с ледяным выражением на лице. Арфлейн сделал шаг назад, пропуская ее.

Теперь он понял, что истинной причиной такой резкой смены отношений между ними была ее совесть. Оспаривать ее решение он не мог — это было ее право. Надежды на лучшее растаяли, как дым. Она медленно вышла. С перекошенным лицом он так хлопнул дверью, что сломал при этом замок.

Поспешно вернувшись в свою комнату, Арфлейн принялся собирать вещи. Он был уверен, что выполнит ее требование. Он не увидит ее до тех пор, пока корабль не будет готов к выходу.

Закинув за плечи мешок, он быстрым шагом направился по извилистым коридорам к выходу из дома, надеясь, что свежий воздух выветрит из его головы сумрачные мысли.

В зале он встретил удивленного Рорсейна.

— Куда вы, капитан? Неужели на корабль? Я думал, что вы отправитесь туда завтра…

— Сегодня, — прорычал Арфлейн, постепенно обретая утерянное самообладание. — И прямо сейчас. До выхода на лед я буду спать на борту. Так будет лучше.

— Возможно, — согласился Рорсейн, обращаясь больше к себе, чем к Арфлейну.

Глава 10

НАСТРОЕНИЕ КОНРАДА АРФЛЕЙНА

Из всех вновь открытых для себя черт своего характера больше всего Арфлейна поражала способность отказаться от своих принципов ради обладания чужой женой. Столь же неожиданным было для него то, что он не мог спокойно воспринимать разлуку с этой женщиной.

Он скверно спал, постоянно возвращаясь в мыслях к Ульрике Ульсенн. Он ждал, уже без всякой надежды, что она вернется к нему, когда же этого не произошло, Арфлейн был вне себя от гнева. Он ходил по кораблю, по любым пустякам кричал на команду, рассчитывал матросов, нанятых им днем раньше, распекал почем зря офицеров в присутствии экипажа, при этом требуя, чтобы ему докладывали обо всем, что происходит на судне, приходя, однако, в ярость, когда его беспокоили по пустякам.

У Арфлейна была репутация хорошего шкипера, сурового, непоколебимого и честного. Китобои, составлявшие костяк команды, стремились попасть на «Ледовый дух», несмотря на таинственную цель предстоящего путешествия. Теперь же кое-кто из них раскаивался в этом.

Арфлейн подписал контракты с тремя офицерами, вернее, оставил на борту двух имеющихся, а в качестве третьего пригласил Уркварта Длинное Копье. Казалось, что Уркварт не замечает странного состояния Арфлейна, но Потчнефф и старый Кристоф Хансен были удивлены и расстроены происшедшей в нем переменой. В отсутствии Уркварта, что случалось довольно часто, они, пользуясь случаем, обсуждали эту проблему со всех сторон. Арфлейн понравился им с самой первой встречи: Потчнефф высоко ценил в нем честность и силу духа, Хансен ощущал с ним тесную связь, основанную на воспоминаниях о днях их соперничества. Ни тот ни другой не понимали причины возникшей в Арфлейне перемены, и все же, веря своему первоначальному впечатлению, они надеялись, что вскоре все станет на свои места. Однако день ото дня терпение Потчнеффа таяло, так что Хансен едва уговорил его повременить с уходом.

Огромное судно почти полностью заменило паруса и тросы. Арфлейн проверял каждый штифт, каждый узел и каждый линь. Он осматривал корабль дюйм за дюймом, контролируя прилегание крышек люков, натяжение троса, правильность положения рей. Время от времени он испытывал рулевое колесо, поворачивая полозья корабля.

Сначала, встречаясь с Арфлейном, экипаж радостно приветствовал его, но вскоре команда стала избегать этих встреч, а суеверные китобои начали поговаривать о проклятье и обреченности экспедиции. Однако очень немногие поспешили расторгнуть контракт.

Арфлейн молча наблюдал с мостика, как тюк за тюком, бочка за бочкой загружался трюм корабля провиантом. С каждой новой тонной груза он вновь проверял работоспособность штурвала и полозья.

Однажды, заметив Потчнеффа, проверяющего, как один из матросов закреплял лини на грот-мачте, подошел к ним и повис на вантах, оценивая крепость узлов. К несчастью, один из них развязался.

— Вы называете это узлом, мистер Потчнефф? — оскорбительным тоном произнес он. — Я думал, в ваши обязанности входит проверять качество выполняемых работ.