Александр Плонский - Будни и мечты профессора Плотникова Страница 21

Среди туристов преобладают молодые женщины, но встречаются и молодящиеся пожилые мужчины. Смешно наблюдать, как девица лет восемнадцати кричит дяде под шестьдесят: "Эй, Ник, слетай за сладоледом!" И польщенный Ник (или Боб, или Вовочка), скрывая одышку, пулей несется к автомату, отпускающему мороженое.

Сегодняшняя компания туристов, как мне показалась вначале, ничем не отличалась от привычного стереотипа: восемь или девять девиц в мешковатых пи-комбинезонах, служащих одновременно и одеждой, и ускорителями ходьбы, и хранилищами всевозможных принадлежностей - от универсального набора инструментов до надувной палатки из паутина (тончайшего и прочнейшего теплоизоляционного влагонепроницаемого и несгораемого материала), трое молодых людей в блузонах, напоминающих рыцарские латы ("трех блузонов, прикинул я, - достаточно, чтобы смонтировать герметичный колпак с автономным жизнеобеспечением на всю группу"), и мужчина лет пятидесяти.

"Пропорции соблюдены", - с насмешкой подумал я. Но в этой моей насмешке была какая-то, еще не осознанная мной искусственность. Иронический настрой не получался. Я не мог не оценить необычно добротную, продуманную до мелочей экипировку туристов. Да и пожилой мужчина вовсе не походил на молодящегося бодрячка: он не подкрашивал седину, его одежда штормовка и брюки из металлизированной, для обогрева, ткани - менее всего претендовала на экстравагантность. По сравнению со спутниками этот человек был как бы налегке - значит, он занимал в группе особое, а возможно, даже привилегированное положение. И обращались к нему уважительно, "на вы", по имени-отчеству: Николай Иванович.

В какой-то момент я принял его за этакого туристского пастыря, лицо сугубо официальное, наделенное властью. У меня даже возникла неприятная ассоциация: лет десять назад я имел глупость отправиться по путевке к Бетейгейзе - примадонне в прекрасном ансамбле Ориона. Путешествие мыслилось как развлекательное - с посадкой на голубой и розовой планетах, купаниями в млечных озерах, обрядовыми пиршествами, которыми славятся эйлоки, и дегустацией живых струй из источников Лирадо.

Нашим всевластным руководителем был некто Головок - в профиль он напоминал отъевшуюся матерую крысу, впрочем, это бросилось нам в глаза не сразу, а спустя несколько дней, когда мы его окончательно раскусили.

Головок отличался редкостной беспомощностью - по его вине мы едва не опоздали на рейсовый космолет. Не знаю другого человека, в котором бы такая рафинированная, воинствующая беспомощность сочеталась со вздорным, занудливым характером. Если у него отставали часы, он доказывал, что вовсе нет, это у всей группы ушли вперед.

"Вы, земляне, не забывайте об ответственности перед нашей великой планетой! Не забывайте, что эйлоки могут вас спровоцировать! Не забывайте, что..."

А сам "забывал" постоянно!

Короче говоря, он отравил нам все удовольствие от путешествия. С тех пор я неприязненно отношусь к самой идее туризма...

Наблюдая за Николаем Ивановичем, я заметил, что ничто в нем не напоминало Головка. Держался он с непринужденным достоинством, как равный с равными, ничем не подчеркивая превосходства над спутниками, которое, однако, было явным.

"Похож на учителя, - подумал я и почувствовал облегчение, словно разгадал не дававшую покоя загадку, - из тех, кого ученики не только уважают, но и любят".

Я допустил бы преувеличение, сказав, что лицо Николая Ивановича походило на лик святого. Но оно вызывало в памяти иконы Андрея Рублева, такая доброжелательная открытость была в его строгих чертах.

Видимо, проявленный мною интерес оказался слишком откровенным, потому что Николай Иванович кивнул мне и предложил:

- Подсаживайтесь к нам!

- Извините за нескромность, вы учитель? - спросил я, воспользовавшись его приглашением.

- В некоторой мере, - ответил он с доброй улыбкой. - Но и ученик тоже.

- Не понимаю... - опешил я.

- Каждый человек чему-то учит, и в этом смысле я учитель. И в то же время учится сам, то есть остается всю жизнь учеником. Не так ли?

Рассуждения Николая Ивановича показались мне несколько банальными, и, кажется, он почувствовал это по моему лицу.

- Что же касается профессии... Нет, я не учитель, не педагог. Моя специальность - космоакустика, слыхали о такой?

Я признался в невежестве.

- Не расстраивайтесь, - успокоил Николай Иванович. - Эта наука еще в пеленках!

- Николай Иванович ее основоположник! - вмешалась одна из девушек.

- Перестаньте, Оля! - нахмурился ученый. - Разве дело в этом? - Он снова повернулся ко мне. - Считалось, что упругие волны могут распространяться в газах, жидкостях и твердых телах, но никак не в вакууме. Однако недавние открытия показали, что физическая природа вакуума допускает возможность упругих явлений. Конечно, они проявляются иначе, чем в других средах.

- А почему именно космоакустика?

- Упругие волны и акустические волны, можно сказать, синонимы. А космический вакуум, пожалуй, единственный природный вид вакуума. К тому же практическая область применения... Что это я... Принялся читать лекцию!

- И очень интересную. Продолжайте, готов слушать весь вечер.

- Увольте, - покачал головой Николай Иванович, - я здесь в ином качестве.

- Туризм - ваше хобби? - все еще иронизировал я.

- Хобби... Не люблю этого словечка. Дурное оно, претенциозное.

- Ну, пусть увлечение.

- Даже не увлечение, а отвлечение. В туризме я живу, если так можно выразиться, совсем другую жизнь, задействую резервные клетки мозга, аккумулирую энергию.

- Словом, перезаряжаетесь?

- Вот именно.

- И как часто это вам удается?

- Реже, чем хотелось бы, - вздохнул Николай Иванович. - Раз в год, а то и в два. Но уже полвека.

- Сколько же вам лет? - вырвалось у меня.

Я поймал укоризненный взгляд Оли.

- Простите, я допустил бестактность?

- Нет, что вы. Мне скоро семьдесят.

- Семьдесят?! Не верю!

- И все же это так.

- Какой же вы молодец! - воскликнул я от души.

- Ну, полно вам! - неожиданно смутился Николай Иванович. - И вообще нашли тему для разговора!

Во мне боролись противоречивые чувства: восхищение этим незаурядным человеком и недоверие к нему. И я решил подтолкнуть его на рассказ о столь обожаемых туристами "экстремальных ситуациях". Вот когда он раскроется по-настоящему!

Мою просьбу поддержала вся компания, у девушек прямо глаза разгорелись!

- Да не было у меня никаких экстремальных ситуаций, - смеясь, отбивался Николай Иванович. - У вас превратное представление о туризме!

- Возможно, - не стал возражать я. - Но ведь туризм туризму рознь, это понятно даже мне. Есть туризм развлекательный, а есть...