Инверсия жизни - Макс Максимов Страница 22

– Тут, тут. С чего, говоришь, начнем? Может, начнем с… – Саша нежно провел рукой Насте по талии.

– Так! Перестань! У нас есть год, чтоб тебя подтянуть! Ты это понимаешь? – Настя убрала его руку.

– Понимаю, понимаю, – недовольно ответил парень.

– Как ты подступишься к этой задаче? – спросила Настя.

Прочитав мысленно условие, Сашка предположил в уме, что надо взять объем большого цилиндра и… снять с нее лифчик как-нибудь… боже… потом взять объем маленького цилиндра и… сложно было Саше сосредоточиться, учитывая, что последний раз с Настей он был две недели назад… потом… потом… тужился Петров, прогоняя пошлые мысли… потом надо вычесть объем маленького цилиндра из объема большого.

– Да, молодец! – Настя заулыбалась, когда Петров озвучил все, что думал (кроме желания снять с девушки лифчик). – Дальше что делаем?

«Сказал бы я тебе, что дальше надо делать», – подумал Саша. Произнес он, конечно же, другое:

– Дальше надо как-то посчитать объемы этих цилиндров.

– Как?

– По формуле.

– По какой?

– По формуле расчета объемов цилиндров.

– Какая это формула?

– Геометрическая.

– Саш?

– Что?

– Ты издеваешься.

– Почему?

– Ты понимаешь, что после школы я уезжаю учиться? Если ты не сможешь поступить вместе со мной, то мы расстанемся навсегда, я не хочу этого допустить. Я должна подтянуть тебя. Ты вообще осознаешь это? Сейчас тебе надо бросить все силы на учебу.

– Да я бросил же, вот сидим… учимся.

– Хорошо, как посчитать объем цилиндра?

– Я не помню, как это обозначается, но тут, наверное, как и с кубом – надо взять основание и умножить на высоту?

– Да, молодец. А дальше?

– Ну… дальше считаем оба объема и вычитаем.

– Давай.

– Что давать?

«Лучше бы ты дала», – промелькнула мысль у Петрова, и он сжал челюсти, представляя, как…

– Чего ты меня все разглядываешь? – Настя цокнула и вздохнула: – Мы или занимаемся, или нет. Я готова помочь тебе, я хочу помочь тебе. Ты должен осознать всю серьезность. После школы ты или уедешь со мной, или пойдешь в армию.

Саша одной рукой обнял Настю, а другой слегка сжал ей грудь и с улыбкой шепнул на ухо:

– Может, мы сначала поваляемся на диванчике твоем, а потом продолжим с геометрией?

Девушка снова убрала его руку от себя. Петров переменился в лице и вскочил из-за стола. Пнул табуретку, на которой сидел, и выпалил:

– Я тебя вообще не привлекаю как мужчина?! – Саша навис над Настей.

– Не ори на меня! – Девушка смотрела на Петрова исподлобья.

– А ты перестань меня игнорировать!

– Я не игнорирую тебя! Во-первых, у меня дома мама, во-вторых, дверь не запирается, в-третьих, мы пришли заниматься геометрией! А это… Я не хочу сегодня этого… Вот не хочу, и все!

– Да ты никогда не хочешь!

– Неправда!

– Два раза в месяц у нас бывает! Отлично! А мне что делать?! Изменять я тебе не хочу, но ты дождешься, я найду себе кого-нибудь, кто будет всегда хотеть!

– Ты мне угрожаешь?! – Настя встала. – Да пожалуйста, ищи себе шлюху! Достал уже!

– И найду! – Петров поднял с пола свой рюкзак, сунул туда тетрадь и выскочил как ошпаренный из комнаты, а вскоре Настя услышала, как хлопнула входная дверь.

Девушка заплакала.

* * *

Разъяренный Петров бодрой походкой шел домой и курил, а мысли его кипели, поднимая градус агрессии. На часах было девять вечера. На окраине их городка с населением в восемь тысяч человек в это время на улице почти никого не было, за исключением изредка проезжающих машин. Саша шел мимо сельских одноэтажных деревянных домов (каменные пятиэтажки были только в центре) по разбитому асфальтовому тротуару, освещенному оранжевыми фонарями на железобетонных столбах. Шел, курил и кипел.

«Найду вот себе бабу, – думал Петров, – будет у меня все как у людей. Как у всех нормальных пар. А эта дура ничего не понимает. Можно подумать, я к ней плохо отношусь. Доиграется она. Сама потом будет жалеть. И ведь плевать ей на то, что у нас вечные скандалы из-за этого! Ничего не хочет делать. Оно только мне одному надо?»

За двадцать минут парень добежал до дома, выкурив четыре сигареты. Жил Саша в квартире на третьем этаже, как раз около центра города. Настя, кстати, жила в деревянном доме на участке в пять соток, с огородом, курами и козой по имени Палка. Почему Палка? Потому что худая.

Прежде чем открыть входную дверь, Петров подготовился к неприятному зрелищу или разговору или еще к чему-нибудь нехорошему, потому как мать его, Светлана Петрова, после смерти мужа и по совместительству отца Сашки взяла курс на разгульную жизнь. Два года уже Саша наблюдает у себя в квартире алкогольные посиделки, каждый месяц – новых мужиков и постоянные драки, крики, ссоры – примерно все то, что происходит и в компании Петрова. Может, это гены или дурное влияние окружения, но Сашка, при всей своей ненависти к матери, вел себя на самом деле точно так же, как и она. Яблоко от яблони, как говорится. Отец у Петрова тоже пил. И дед. Все от алкоголя померли. Выбраться самостоятельно из этого омута у Саши шансов не было.

Зайдя в квартиру, Петров удивился тишине – матери дома не было. Парень разулся и прошел к себе в комнату, взял там линейку со стола и направился в ванную. Петров разделся и встал перед зеркалом так, что видел себя по пояс. Сашка недовольно рассматривал свое худощавое тело.

«Конечно, она не будет смотреть на меня и уж тем более хотеть. – Саша попытался напрячь грудные мышцы, но напрягать там было нечего. – Дистрофик какой-то. Шестьдесят пять килограммов при росте метр восемьдесят… да уж… мало. Мышц не хватает. А таким нравятся мускулистые парни».

Включив душ, Петров залез в ванну, представляя Настю без шорт и трусов. Придя в боевую готовность, Сашка приложил линейку и совсем приуныл, увидев «его» окончание на значении пятнадцать сантиметров. Петров изо всех сил представлял Настю, стоящую в разных позах, в надежде, что «он» из-за интенсивного притока крови дотянется хотя бы до отметки в шестнадцать сантиметров, но орган больше не увеличивался.

Саша сел, зажмурил глаза и подставил лицо под струю душа. Возбуждение быстро спало из-за мыслей о собственной никчемности и бессмысленности.

Через полчаса парень вышел из ванны и наткнулся в коридоре на мать в объятиях какого-то мужика.

– О, Сашок, – произнесла заплетающимся языком женщина.

Петров замер, брезгливо разглядывая маму.

– Что ты смотришь так? Осуждаешь меня, да?

Мужчина, не обращая внимания на парня, целовал пьяную женщину в шею. Сашка молча зашел в