Тайные тропы Бездны. Книга вторая - Валерий Шалдин Страница 22

Хорошо подумать. Ну, млять, как от этого Терминатора спрятаться-то. Куда залечь? Надо найти нычку, в которую, как тот пингвин, робко спрятать своё не очень жирное тело. У него в банде только одни отморозки, склонные к употреблению разной дури и с проблемой прямолинейности рук. Руки их произрастают из того самого места, в какое я легко могу сейчас попасть. Это у Лысого, надо отдать тому должное, настоящие боевики. А у нас специфика несколько иная: у нас дурь толкать главная задача. Но у Лысого помощи нельзя просить. Тот помогать не станет, а только порадуется, за чужое горе. Мы рухнем, а он тогда весь город приберёт к рукам. Нет, Лысый конкретно пошлёт меня в лес, к Красной шапочке и её бабушке. И что делать? Останешься в городе на хозяйстве — получишь привет от Терминатора, уедешь «на лечение» — банда разбредётся и бизнес рухнет. А на Франте завязано в местных реалиях много чего: часть полицаев с его рук кормится, половина депутатов его люди, часть Администрации тоже прикормлены. Разве можно бросить такое налаженное хозяйство на произвол судьбы? Без его пристального пригляда депутаты быстро перекинуться к Лысому, впрочем, и полицаи с чиновниками ринутся туда же. А что если уехать ненадолго, недельки на две-три, нервишки подлечить. Есть ещё один козырь, который пора доставать из колоды. Этот козырь — прикормленный в своё время спец. Пора пришла вызывать срочно этого спеца, зарядить его дурными деньгами и натравить на сбрендившего полицая. Так и порешим. Плохо только, что наш спец был раньше спец, а потом он немножко спился. Но, будем надеяться, что не все душегубские умения он пропил.

Подручные Франта, приехавшие рано утром на объект, своими глазами увидели страшную картину. Но сил у них хватило сделать видеозапись, которую сейчас и просматривал босс на своём ноутбуке. Жестокость этого мента поражала, хотя его можно понять, ведь так его учили, и учили его хорошо. Вот камера медленно наезжает на вход в дом. Здесь, со стального кронштейна козырька над входной дверью спускается верёвка, на которой болтается тело, в котором теперь трудно узнать Шутника. Его не просто раздели догола и повесили, а ещё бедолаге отрезали гениталии и сделали надрез под нижней челюстью, отчего язык Шутника вывалился в виде галстука. «Боливийский галстук» — так, кажется, называется такое украшение — сообразил Франт. Камера, на удивление, показывала всё очень чётко и подробно, особенно страшно выглядели потёки тёмной крови, стекающей по груди Шутника. Из отрезанных гениталий тоже натекло много крови — целая лужа. Хорошо хоть камера не передавала запахи, исходящие от покойника. Франт содрогнулся от отвращения. Одно дело, когда его люди, находясь под кайфом уродовали тех, кому не повезло перейти Франту дорогу, а другое дело смотреть, как профессионально его людей оприходовали.

Дальше камера медленно перешла к другому шедевру. В жизни Франта случилось столько всего кровавого, что многое он уже и не помнил. Но такой показательной жестокости он давно не видел. Главным героем следующей инсталляции являлся Муха. Муху Франт не любил, и даже старался подставить того под монастырь. Вот и подставил. Теперь Муха висел на ветке дерева, вывалив язык и опорожнив кишечник. Почему-то Мухе не стали отрезать его блудень, отрубили только кисти рук. Камера показала, как эти кисти, измазанные кровью, валяются под висельником, а по ним уже деловито ползают весенние мухи. На перекладине ворот гаража висел голый Финик. Ему не стали делать «Боливийский галстук», а просто вспороли брюхо и вывали его кишки на землю. От этой инсталляции Франту стало дурно, но он досмотрел, что сделали с Мариком. Марик, как и Шутник, был при жизни крупным амбалом, не то, что тщедушный Финик. Его повесили в доме на крюке люстры. Вот только повесили Марика за ноги и тоже в голом виде. Хорошо камера запечатлела окровавленное место отрезанных гениталий. Кроме того Марику всмятку разбили лицо, так что Франт даже его не узнал.

Франт задумался, борясь с подступившей тошнотой. Судя по этим кадрам, сволочному Терминатору помогал ещё кто-то. Кто-то, такой же профессиональный душегуб, как и он. Это говорит о том, что всё очень серьёзно и надо срочно линять отсюда. Особенно, до печёнок, поразило Франта показная жестокость и демонстративность этих убийств. Так и сбрендить можно слегка. Я не сумасшедший — убеждал сам себя Франт — мне ещё далеко до сумасшествия. Просто у меня такой образ жизни, но даже он не делает меня сумасшедшим. Я — кремень, я — скала.

Увы, но Франт льстил себе. У него давно психика съехала набекрень, как и у всех его подчинённых, хотя лично он не потреблял вещества, в отличие от остальных своих подельников. Так же Франт ошибался, что его людей повесила группа спецов. С этим делом легко и быстро справился лично господин «F». Несмотря на свои внешне не очень выдающиеся физические данные, «F» обладал нечеловеческой силой. Он одной рукой легко переносил даже тела таких крупных мужиков, как Шутник и Марик. Ему, как профессиональному кату, в этом деле помощники не требовались. Вынес вердикт Судья, что этих четверых человек надо казнить через повешение, «F» не возражал. Его дело маленькое. Повесить, так повесить. Он только от себя добавил несколько штрихов в инсталляции — всё-таки профессиональное искажение личности сказалось. Марика он повесил за ноги, ведь Судья не уточнил, за что их надо вешать, а мрачное чувство юмора у «F» имело место: пошутил немного. Судья и Сашка во время казни толклись во дворе. Судья по долгу службы, а от Сашки всё равно ничего не скроешь. Судья несколько успокоился, когда «F», вернулся от врача, которому он сдал девчонок.

— А если их там снова похитят? — стал сомневаться Безпалько.

— Вешкина Юрку на подстраховке там оставил, да и врач этот свой человек — не выдаст, проверенный кадр, — успокоил Судью «F».

Франт, закончив смотреть страшное кино, вспомнил, что его люди ещё кое-что оставили ему, кроме видеокамеры. Сейчас он смотрел кино, напрямую подсоединив видеокамеру. Ага, вот этот пакет — вспомнил босс. В пакете он обнаружил четыре флешки. Вставив первый подвернувшийся носитель информации в свой ноутбук Франт приник к экрану.

— Твою мать, — только и прокомментировал он то, что увидел. А увидел он Муху, который, как Франт и думал, оказался продажной шкурой и конченой сукой, заложившей всех коллег по бизнесу. На экране Муха рассказывал всё, что знает о банде, о боссе, каялся в своих грехах, бодро рассказывал обо всех криминальных начинаниях, в которых он участвовал. Это был