Роберт Сойер - Неандертальский параллакс Страница 22

— Это очень необычный случай, — сказал Адекор. — Даже я это признаю. Но нет ни единой причины, которая заставила бы меня убить любимого человека.

— Даклар говорит, что тебе было тяжело всё время находиться в тени моего отца.

Адекор почувствовал, как его спина напряглась.

— Я бы так не сказал.

— А я бы сказала, — возразила Жасмель. — Мой отец, скажем честно, был умнее тебя. Тебе не нравилось быть на побегушках у гения.

— Мы делаем вклад, на который способны, — сказал Адекор, цитируя «Кодекс Цивилизации».

— Истинно так, — сказала Жасмель. — И тебе хотелось, чтобы твой вклад был главнее. Но в вашем проекте вы проверяли идеи Понтера.

— Это не причина его убивать, — огрызнулся Адекор.

— Так ли? Моего отца нет, и ты был с ним, когда он пропал.

— Да, его нет. Его нет, и я… — Адекор чувствовал, как в глазах набухают слёзы, слёзы горечи и отчаяния. — Мне так тоскливо без него. Я говорю с откинутой головой: я этого не делал. Я не мог.

Жасмель посмотрела на Адекора. Она видела, как раздуваются его ноздри, обоняла его запах, его феромоны.

— Почему я должна тебе верить? — спросила она, скрещивая руки на груди.

Адекор нахмурился. Он не скрывал свой скорби; он пытался апеллировать к чувствам. Но у девушки от Понтера были не только глаза, но и ум — острый, аналитический, ставящий во главу угла рационализм и логику.

— Хорошо, — сказал Адекор, — подумай вот о чём. Если я виновен в гибели твоего отца, будет приговор. Я потеряю не только способность к воспроизводству, но и свой статус и всё, чем владею. Я не смогу продолжить работу: Серый Совет наверняка потребует от осуждённого убийцы более прямого и осязаемого вклада, если ему вообще будет позволено оставаться частью общества.

— И это правильно, — сказала Жасмель.

— Ага, но если я не виновен, если никто не виновен, если твой отец просто пропал, потерялся, то ему нужна помощь. Ему нужна моя помощь; я — единственный, кто, возможно, способен… вытащить его. Без меня твой отец пропал навсегда. — Он посмотрел в её золотистые глаза. — Ты не понимаешь? Самым разумным сейчас будет поверить мне: если я лгу, если я убил Понтера — тогда никакое наказание его не вернёт. Но если я говорю правду, если Понтер не убит, то его единственная надежда в том, что я продолжу его искать.

— Шахту уже обыскали, — сказала Жасмель.

— Шахту — да, но… — Решится ли он ей сказать? Даже звучащие лишь в его голове, слова казались безумными; он мог представить, каким бредом они покажутся, будучи произнесёнными вслух. — Мы работали с параллельными вселенными, — сказал Адекор. — Возможно — лишь теоретически, конечно, но когда речь идёт о человеке, который так важен для тебя и меня, такой возможностью нельзя пренебрегать — так вот, возможно, что он, так сказать, каким-то образом провалился в одну из этих вселенных. — Он умоляюще посмотрел на неё. — Ты должна знать хоть что-нибудь о работе отца. Даже если ты проводила с ним мало времени, — он видел, как уязвили её эти слова, — он должен был рассказывать тебе о своей работе, о своих теориях.

Жасмель кивнула.

— Да, он мне рассказывал.

— Так вот, есть шанс… вернее, он может появиться. Но сначала мне нужно разобраться с этим дурацким доосларм басадларм; мне нужно вернуться к работе.

Жасмель долго молчала. Адекор знал по редким спорам с её отцом, что дать ей молча обдумать ситуацию будет эффективнее, чем продолжать уговаривать, но уже не мог остановиться.

— Пожалуйста, Жасмель. пожалуйста. Это наиболее разумный выбор. Предположи, что я невиновен, и появляется шанс вернуть Понтера. Предположи, что виновен, и он пропал навсегда.

Жасмель сидела молча ещё некоторое время. Потом спросила:

— Чего ты от меня хочешь?

Адекор моргнул.

— Я… э-э… я думал, это очевидно, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты говорила от моего имени на доосларм бадасларм.

— Я? — воскликнула Жасмель. — Но ведь это я обвиняю тебя в убийстве!

Адекор повернул к ней своё левое запястье.

— Я тщательно изучил документы, которые мне вручили. Мой обвинитель — партнёрша твоей матери, Даклар Болбай, действующая от имени детей твоей матери: тебя и Мегамег Бек.

— Именно.

— Но она не может действовать от твоего имени. Тебе уже 250 лун; ты взрослая. Да, ты пока не можешь голосовать — как и я, разумеется — но ты уже сама за себя отвечаешь. Даклар может быть табантом Мегамег, но не твоим.

Жасмель нахмурилась.

— Я… я не подумала об этом. Я так привыкла, что Даклар заботится о нас с сестрой…

— С точки зрения закона ты теперь совершенно независимая личность. И никто лучше не убедит арбитра в том, что я не убивал Понтера, чем его собственная дочь.

Жасмель закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выпустила воздух в долгом, судорожном выдохе.

— Хорошо, — сказала она, наконец. — Хорошо. Если есть шанс, хоть какой-нибудь шанс, что папа до сих пор жив, я им воспользуюсь. Я должна. — Она кивнула. — Да, я согласна говорить от твоего имени.

Глава 14

По стенам конференц-зала шахты «Крейгтон» были развешаны планы запутанной сети туннелей и штолен. Посреди длинного деревянного стола лежал кусок никелевой руды. У одной из стен стоял канадский флаг; противоположную стену занимало огромное окно, выходящее на парковку и холмистую местность за ней.

Во главе стола сидела Бонни Джин Ма — европейского вида женщина с огромной гривой каштановых волос; фамилия досталась ей от мужа-китайца. Она была директором Нейтринной обсерватории Садбери и только что прилетела из Оттавы.

За длинной стороной стола сидела Луиза Бенуа, высокая красивая сотрудница обсерватории, которая находилась на вахте в пультовой, когда случилась катастрофа. Напротив неё сидел Скотт Нейлор, инженер из компании-производителя акриловой сферы, составлявшей основу нейтринного детектора. Рядом с ним расположился Альберт Шоуаноссовей, главный эксперт «Инко» по механике горных пород.

— Хорошо, — сказала Бонни Джин. — Последние новости таковы: начато осушение детекторной камеры, чтобы предотвратить ещё большее загрязнение тяжёлой воды. КанАтомЭнерго планирует отделить тяжёлую воду от обычной, а мы, теоретически, можем снова собрать сферу, заполнить её восстановленной тяжёлой водой и снова запустить детектор. — Она оглядела собравшихся в зале людей. — Но мне всё ещё хочется знать, что стало причиной случившегося.

Нейлор, коренастый лысеющий мужчина, заговорил:

— Я бы сказал, что сфера, содержащая тяжёлую воду, была разорвана внутренним давлением.