Майкл Муркок - Се - человек Страница 22

- Нет...

Фигура была уродлива.

Это создание имело горбатую спину и бельмо на левом глазу. Лицо бездумное и глупое, с губ капала слюна.

- Иисус?

Оно хихикнуло, услышав свое имя, и сделало неверный шаг вперед.

- Иисус, - сказало оно. - Иисус, - слово получилось невнятным и глухим.

- Это все, что он может, - сказала женщина. - Он всегда такой.

- Божья кара, - сказал Иосиф.

- О, заткнись! - Она злобно взглянула на мужа.

- Что с ним? - в голосе безумца проступило отчаяние и жалость.

- Он всегда был такой, - женщина отвернулась к плите. - Ты можешь забрать его, если хочешь. Я носила его, когда мои родители выдали меня замуж за этого полумужчину...

- Ты свинья! Бесстыдница... - Иосиф замолчал, а его жена зловеще оскалилась, ожидая продолжения. Тогда плотник улыбнулся, пытаясь спасти свою гордость. - Ты подготовила для них подходящую историю. Старейшее оправдание в мире! Посещена ангелом! Более вероятно, что посещена дьяволом!

- Он был дьявол, - ухмыльнулась она. - И он был мужчиной!..

Иосиф замолчал на мгновение, затем, будто припомнив страх, который, как ему показалось, он внушил безумцу вначале, повернулся к нему и произнес воинственно:

- Какое у тебя дело к моему сыну?..

- Я хотел поговорить с ним. Я...

- Он не оракул и не пророк... хотя мы считаем, что он мог бы стать им. В Назарете есть люди, которые приходят к нему, чтобы он вылечил рану или предсказал удачу, но он только хихикает и все время повторяет свое имя...

- Вы уверены... что здесь нет... чего-то в нем... что вы не заметили?

- Уверены! - фыркнула Мария решительно. - Мы сильно нуждаемся в деньгах. Если бы он обладал хоть малой магической властью, мы знали бы об этом.

Иисус хихикнул снова.

- Иисус, - сказал он, - Иисус, Иисус...

И заковылял в другую комнату.

Иосиф побежал за ним.

- Ему нельзя ходить туда! Я не позволю снова обмочить пол!

Пока Иосиф был в другой комнате, Мария окинула безумца оценивающим взглядом.

- Если ты можешь предсказывать удачу, приходи как-нибудь, и поговорим. Он уйдет вечером в Нейн...

Иосиф притащил калеку обратно на кухню и усадил его на скамейку в углу.

- Сиди здесь, ублюдок!

Безумец покачал головой.

- Это невозможно!

Неужели история изменилась?

Хоть какие-то основания для этого есть?

Это невозможно...

Иосиф заметил, что с безумцем что-то происходит.

- Что это? - спросил он. - Что ты видишь? Ты сказал, что предсказываешь будущее. Расскажи нам, как мы будем жить?

- Не сейчас, - сказал прорицатель, отворачиваясь. - Я не могу! Не сейчас!

Он выбежал из сумрака дома на солнце и побежал по улице, полной запахов пиленого дуба, кедра и кипариса.

Некоторые из плотников поднимали головы, думаю, что он что-то украл. Но все видели, что в руках его ничего нет.

Он выбежал на рыночную площадь и остановился, оглядываясь отрешенным взглядом.

Безумец, пророк, Карл Глогер, путешественник во времени, неудавшийся психиатр, искатель смысла жизни, мазохист, человек с тягой к смерти, с комплексом мессии, анахронизм, шел, тяжело дыша, через рыночную площадь.

Он увидел того, которого искал. Он увидел Иисуса, сына Марии и Иосифа.

Он увидел человека, который, без сомнения, был врожденным идиотом.

Приветливый мужчина в красной шапочке все еще был на рынке, выбирая горшки для свадебного подарка. Когда незнакомец неровной походкой прошел мимо, он кивнул ему вслед и сказал:

- Это он.

- Откуда он?

- Не имею представления. Не из наших мест, если судить по акценту. Думаю, что он дальний родственник старого Иосифа с сердитым лицом, знаешь, у которого жена...

Мужчина, продававший горшки, ухмыльнулся.

Они наблюдали, как незнакомец опустился в тень на землю у стены синагоги.

- Кто он? Религиозный фанатик? Зелот или кто-нибудь другой? - спросил мужчина, продающий горшки.

Его собеседник покачал головой.

- У него вид пророка. Но я не знаю. Может быть, там, откуда он пришел, настали трудные времена, и ему нужна помощь родственника...

- Искать помощи у Иосифа?! - засмеялся мужчина.

- Может, его изгнали оттуда, где он жил, - сказал мужчина в красной шапочке. - Кто знает? По крайней мере он не получил от Иосифа много сочувствия. Он пробыл у него недолго.

- Ему больше некуда идти, - убежденно сказал мужчина, продающий горшки.

Он оставался у стены синагоги до самого вечера, и только тогда почувствовал сильный голод. А также вожделение, впервые за все время, проведенное здесь, - больше месяца. Желание пришло к нему на помощь, будто в страсти можно забыть смятение, переполнявшее его.

Он медленно встал и пошел назад к улочке.

Сейчас здесь было тихо. Из домов редко доносились звуки, и только лаяли собаки.

Вот и дом Иосифа. Скамейка убрана, планки исчезли. Ворота закрыты.

Он постучал.

Ответа не последовало.

Он постучал чуть громче, позабыв инстинктивную осторожность.

Ворота открылись; она выглянула и улыбнулась плотоядной понимающей улыбкой.

- Входи, - сказала Мария. - Он ушел в Нейн несколько часов назад.

- Я голоден, - сказал он.

- Я дам тебе чего-нибудь поесть.

На кухне в темноте что-то шевелилось, он он старался не смотреть в том направлении. Глогер торопливо прошел в следующую комнату, где горела лампа. Лестница вела к отверстию в потолке.

- Жди здесь, - сказала она. - Я принесу еды.

Она приходила и уходила на кухню несколько раз, принеся сперва воды, чтобы он умылся, затем блюдо с сушеным мясом, хлеб и кувшин вина.

- Это все, что у нас есть, - сказала она.

Она смотрела на его темное мрачное лицо. Он смыл пыль с тела, расчесал волосы и бороду. Сейчас он выглядел вполне прилично. Но в глазах его застыло отсутствующее выражение, и когда он ел, то не смотрел на нее.

А она уже тяжело дышала. Становилось трудно контролировать вожделение ее большого тела. Поддернув юбку выше колен и раздвинув ноги, она села на скамейку рядом.

Он продолжал жевать, но теперь его взгляд был прикован к ее телу.

- Торопись, - сказала она.

Он закончил есть и медленно выпил остатки вина.

Затем она набросилась на него, ее руки рвали лохмотья набедренной повязки, пальцы ласкали его гениталии, губы прижимались к его лицу, большое тело навалилось на него.

Он судорожно вздохнул и задрал ей подол, впившись пальцами в тело, толкнув и опрокинув на пол, торопливо раздвинув ее ноги.

Она стонала, вскрикивала, рычала, дергалась и царапалась, а затем затихла, а он еще продолжал пронзать ее. Но желание прошло, и он не смог кончить. Подняв взгляд, он вздохнул.