Дэвид Брин - Триумф Академии Страница 22

Но всего лишь на первые несколько веков.

«Что же касается остальной части Плана… о ней позаботятся мои наследники, Пятьдесят, которые создадут Вторую Академию. Они вполне способны на это. Наша математика предсказывает, что фантастическая Новая Империя человечества возникнет менее чем за тысячу лет и будет намного более великой, чем ее предшественница. Империя, которой всегда будут руководить благородные и мудрые наследники Гааля, Ванды и других».

Среди людей, близко знакомых с Планом, один Гэри видел не только его элегантность, но и правду, от которой сжималось сердце.

Все будет совершенно по-другому.

В тысяче парсеков от Сантанни Хорис Антик начал исследовать клочок совершенно пустого пространства, объясняя, как работают приборы.

— Мой друг-астрофизик — который не смог взять у себя в университете годичный отпуск, чтобы присоединиться к нашей экспедиции, — рассказал мне все о космических течениях. Почти невидимые облака газа и пыли носятся по Галактике. Обычно их вызывают новые или сверхновые звезды. Эти течения создают ударную волну, прокатывающуюся до самых краев спиралевидных крыльев. Кроме того, она слегка влияет на эволюцию звезд. Сначала я не мог понять, как это связано с вопросом, который интересует меня: пахотными землями. Чтобы понять связь, придется начать с азов биологии…

Аудитория Антика состояла из Гэри, Керса Кантуна и Бирона Мейсерда. Яхтой управляли два члена команды аристократа, но он оставил дверь открытой, чтобы слышать, как работают двигатели в момент прыжка через гиперкосмос.

Голографический проектор Антика показывал изображение планеты. Были хорошо видны моря, мерцавшие сочным зеленым светом. Но континенты оставались бесплодными и пустынными.

— Таких водных миров очень много, — сказал Антик. — Жизнь зарождается здесь легко: это объясняют классические законы коллоидно-органической химии. Потом наступает следующий этап, связанный с фотосинтезом и атмосферой, которая частично содержит кислород. Но затем эволюция заходит в тупик. Бесчисленное множество миров застывает на этой стадии, не в состоянии совершить качественный скачок, необходимый для создания многоклеточных организмов и более сложных форм жизни. Кое-кто из биологов считает, что для дальнейшего прогресса требуется высокая скорость мутаций, которые способны изменить генетический фонд. Без подобных изменений обитаемый мир так и останется населенным бактериями и амебами.

— Но вы говорили, что окаменелости встречаются во многих мирах, — возразил Гэри.

— Да, профессор! Видите ли, существует много способов добиться высокой скорости мутаций. Один из них — наличие большого спутника, который вызывает радиоактивное излучение в коре планеты. Второй — сильное ультрафиолетовое излучение местного солнца. Третий — прохождение орбиты мимо осколка сверхновой звезды. Есть зоны, где мощные вспышки космических лучей связывают между собой магнитные поля, и… ну, принцип вы поняли. Где бы ни возникло одно из этих условий, впоследствии можно обнаружить ископаемые остатки миров, ныне заселенных людьми.

Хорис сменил изображение. На экране появились многочисленные образцы камней из личной коллекции Антика, любовно собранной на десятках планет. Каждый камень лежал так, что был виден срез, обнажавший жутковатые отпечатки. Симметричные бороздки или правильные выпуклости. На одном рябом камне было запечатлено нечто напоминавшее позвоночник. На других — ноги с суставами, изогнутый хвост или костистый лоб. Капитан Мейсерд подошел к экрану, задумчиво пожевал, снова вернулся к дальней стене комнаты и сел у двери, чтобы видеть всю сцену.

— И вы подумали, что в этом есть система, — подсказал Гэри. — Что существует галактическое распределение, позволяющее предсказывать появление подобных окаменелостей.

Антик возразил.

— Я стремился не столько объяснить, где возникают такие окаменелости, сколько понять, почему намного позже возникает эффект пахотных земель, до тех пор таившийся под…

Внезапно за спиной Гэри послышались крики. Он обернулся и замигал, ослепленный темнотой, в которой смутно виднелись две фигуры, сцепившиеся в отчаянной схватке. Затем раздался жалобный вопль и низкий голос, несомненно, принадлежавший Мейсерду.

— Свет! — приказал капитан.

Гэри снова мигнул, когда внезапно зажглось освещение и озарило пару, сцепившуюся в неравной борьбе. Мейсерд держал за руку человека поменьше — как видно, члена команды. Тот сыпал проклятиями и тщетно пытался вырваться.

— Так-так, — пробормотал аристократ. — Ну-ка, посмотрим…

Бирон откинул серебристый форменный капюшон, и оказалось, что пленник не имеет никакого отношения к команде Мейсерда. Гэри увидел юное лицо, обрамленное платиновыми волосами.

Хорис ахнул.

— Это носильщица! Та самая болтушка с лифта Орион! Но… что она здесь делает?

Вперед шагнул Керс Кантун, гневно сжавший кулаки.

— Шпионка, — буркнул он. — Если не что-нибудь похуже. Гэри сделал движение к недовольному слуге, который считал потенциальным убийцей Селдона каждого незнакомца, пока ему не доказывали обратное.

— Скорее «заяц», — откликнулся Мейсерд, осмотрев девушку с головы до ног.

Тут она сдалась и пристыжено кивнула. Тогда капитан отпустил ее.

— Ну что, малышка? Верно? Ты пыталась куда-то удрать? Она вспыхнула и наконец еле слышно пробормотала:

— Точнее, откуда-то…

— Интересно, — задумчиво промолвил Гэри. — У тебя была завидная работа на планете-столице человеческой Вселенной. Мы, геликонские подростки, мечтали в один прекрасный день побывать на Тренторе. Мало кто надеялся получить там вид на жительство и разрешение на работу. А ты решилась сбежать оттуда?

— Мне нравится Трентор! — огрызнулась девушка. Непокорные волосы падали ей на глаза. — Просто мне надо было избавиться от одного человека!

— В самом деле? И кто же тебя так напугал, чтобы броситься от него наутек? Скажи, малышка, что он сделал? Я пользуюсь кое-каким влиянием и постараюсь тебе помочь.

Девушка ответила на щедрое предложение Гэри яростным взглядом.

— Хотите знать, кто мой враг? Это вы, великий профессор Селдон. Я бежала от вас!

Глава 3

Ее звали Джени Кьюсет. Гэри понадобилось лишь несколько секунд, чтобы понять причину ее ненависти.

— Мои родители работают в вашей великой Академии, составляя «Галактическую Энциклопедию». — От ее прежнего простонародного говора не осталось и следа. — Мы счастливо жили на планете Виллемина. Мама возглавляла Академию Физики, а папа был знаменитым ученым. Но мы могли ходить в походы, кататься на лыжах и веселиться.