Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма Страница 22

— Не слушайте его, мистер Хорримэн. Пусть себе ходит по судам. Я поведу корабль и прилечу на нем назад. А он его разобьет.

— Или я лечу, или не строю корабль, — упрямо настаивал Костер.

Хорримэн знаком попросил обоих успокоиться.

— Полегче, полегче, вы, оба. Можете оба подавать на меня в суд, если это доставит вам удовольствие. Боб, не болтай чепухи: на этой стадии постройки я могу нанять инженеров, которые закончат твою работу. Ты сказал мне, что в корабле должен быть только один человек.

— Верно.

— Ты видишь его перед собой.

Оба они воззрились на него.

— Захлопните рты, — рявкнул Хорримэн. — Что здесь удивительного? Вы оба в курсе, что я намеревался это сделать. Не думаете ли вы, что я прошел через все эти неприятности только для того, чтобы дать возможность вам двоим лететь на Луну? Лететь намерен я. Чем я плох, как летчик? Здоровье у меня в порядке, зрение хорошее. Я все еще достаточно ловок для того, чтобы выучить то, что мне нужно выучить. Я не отступлюсь ни для кого, ни для кого, вы меня слышите?

Костер первым обрел дар речи.

— Босс, да вы сами не знаете, что говорите.

Два часа спустя они все еще спорили. Большую часть этого времени Хорримэн сидел мрачный и отказывался отвечать на их аргументы. Наконец он вышел из комнаты на несколько минут. Вернувшись, он сказал:

— Боб, сколько ты весишь?

— Я? Немногим более двухсот фунтов.

— А я, думаю, около двухсот двадцати. Ле, сколько ты весишь?

— Сто двадцать шесть.

— Боб, сконструируй корабль с расчетом чистого груза плюс сто двадцать шесть фунтов.

— Что? Минуточку, мистер Хорримэн…

— Заткнись! Если я не могу научиться вождению космического корабля за шесть недель, то и ты не сможешь.

— Но у меня есть математические знания, и…

— Заткнись, я сказал! Ле потратил на изучение своей профессии столько времени, сколько ты на изучение своей. Он может за шесть недель стать инженером? Так что же тебе дает уверенность в том, что ты сможешь за это время изучить его работу? Я не собираюсь позволить тебе разбить мой корабль в угоду твоему воспаленному эгоизму. Во всяком случае, ты сам дал ключ к решению проблемы. Основной ограничительный фактор — вес пассажира, не так ли? Все-все должно быть пропорционально этой массе. Правильно?

— Да, но…

— Правильно или нет?

— Но… да, правильно. Я просто хотел…

— Человек меньшей массы может прожить на меньшем количестве воды, ему требуется меньше воздуха, он занимает меньше места. Ле подходит. — Хорримэн подошел к нему и положил руку на плечо Костера. — Не принимай это так близко к сердцу, сынок. Тебе отнюдь не хуже, чем мне. Этот полет должен быть удачным, а это значит, что нам с тобой придется отказаться от чести быть первыми на Луне. Но вот что я тебе обещаю: мы отправимся во второе путешествие, и Ле будет нашим личным шофером. Этот полет будет первым и приведет нас к множеству пассажирских полетов. Послушай, Боб, если ты возьмешь верный курс, то сможешь быть большим человеком в этой игре. Как бы ты посмотрел на должность главного инженера первой лунной колонии?

Костеру удалось выдавить улыбку:

— Неплохая перспектива.

— Тебе понравится. Жизнь на Луне станет технической проблемой: мы с тобой об этом еще поговорим. Хотел бы ты увидеть свои теории, претворенные в жизнь? Строить первый город? Строить большую обсерваторию, которую мы планировали? Знать, что ты — человек, который это сделал?

Костеру явно понравилась такая перспектива.

— Хорошо у вас получается. А что будете делать вы?

— Я? Может быть, буду первым мэром Луна-Сити. — Эта мысль была для него новостью, и он попробовал ее на вкус. — Достопочтенный Дилоуз Дэвид Хорримэн, мэр Луна-Сити. Мне нравится! Знаете, я никогда не занимал таких постов: я занимался лишь собственностью. — Он огляделся. — Итак, все улажено?

— Думаю, что так, — медленно проговорил Костер. Внезапно он протянул руку Ле-Круа. — Ты полетишь на ней, Ле, а я ее построю.

Ле-Круа схватил его руку.

— Решено. А вы с боссом возьмитесь за обсуждение следующей работы, ракеты, достаточно большой для всех нас.

— Верно!

Хорримэн накрыл своей ладонью их сомкнутые руки.

— Вот такой разговор мне нравится. Будем идти вместе и вместе обоснуем Луна-Сити.

— Думаю, что нам лучше назвать его «Хорримэн», — серьезно сказал Ле-Круа.

— Ерунда. Я думал о нем, как о Луна-Сити еще тогда, когда был ребенком, и он будет Луна-Сити. Может быть, разобьем в центре города Хорримэн-сквер.

— Я так и отмечу на планах, — согласился Костер.

Хорримэн сразу же уехал. Несмотря на то что решение было принято, он чувствовал себя совершенно разбитым и не хотел, чтобы его коллеги это видели. Это была пиррова победа: он спас изобретение, но чувствовал себя, как животное, откусившее собственную ногу, чтобы спастись из капкана.

Глава 8

Стронг один сидел в общем кабинете компаньонов, когда позвонил Диксон.

— Джордж, я ищу Д.Д. Он здесь?

— Нет. Он в Вашингтоне… Нужно кое-что уладить. Вероятно, скоро вернется.

— Гм… мы с Энтенца хотим его видеть. Мы приедем.

Они действительно приехали очень быстро. Энтенца был чем-то явно взволнован. Диксон выглядел таким же бесстрастным, как обычно. Поздоровавшись, Диксон помолчал немного, потом сказал:

— Джек, тебе нужно провести какое-то дело, не так ли?

Энтенца вскочил, потом вытащил из кармана чек.

— О, да! Джордж, в конце концов, я не стремлюсь к пропорциональному распределению. Вот обязательство о выплате суммы, которая вместе с выплаченной мной ранее составляет полную долю.

Стронг взял чек.

— Я знаю, что Дилоуз будет рад. — Он убрал его в ящик.

— А вы не собираетесь дать расписку? — резко спросил Диксон.

— Если Джеку нужна расписка, пожалуйста. — Стронг, без дальнейших комментариев, написал расписку.

Энтенца принял ее. Они немного подождали. Потом Диксон спросил:

— Джордж, ты глубоко влез в это дело, не так ли?

— Возможно.

— Хотите укрепить свои позиции?

— Каким образом?

— Честно говоря, я надеюсь и себя защитить. Хотите продать мне половину процентов своей доли?

Стронг задумался. Он был по-настоящему обеспокоен. Присутствие контролера Диксона вынуждало их держаться в финансовых рамках наличности, и только. Стронг знал, как близко они подошли к критическому рубежу в своих затратах.

— Почему вы этого хотите?

— О, не для того, чтобы вмешиваться в операции Дилоуза. Он — наш человек: мы его поддерживаем. Но я буду чувствовать себя в большей безопасности, если стану иметь право требовать половину, в том случае, если он попытается принудить нас к чему-то, за что мы не сможем заплатить. Вы Дилоуза знаете, он неисправимый оптимист. Нужно же как-то тормозить его желания.