Владимир Михановский - Шаги в бесконечности Страница 22

Ливен Брок вытер лоб.

– Я говорил?

– Не только вы… Опыты и расчеты подтвердили этот факт, – сказал Ван.

– Будущее Земли – большой мозг, – упрямо повторил Ливен Брок. – Мы с тобой должны вырастить его, соединив вместе все камеры башни безмолвия.

Они вышли к кольцу, охватывающему круг, внутри которого свершалось таинство синтеза.

Ливен Брок пнул ногой груду вырванных перегородок, затрепетавших, словно крылья.

– Видишь? – сказал Ливен Брок. – Я вырвал проклятые перепонки. – Пусть отдельные массы стыкуются, срастаются между собой. Получится единый мозг.

– Учитель, единый мозг не получится, – сделал Ван еще одну попытку воззвать к логике. – Отдельные части мозга такой огромной величины (обвел он рукой круг) будут как бы погашать друг друга, взаимно уничтожаться. По моим расчетам, биологические клетки…

– Оставь, мальчик, – хитро улыбнулся Ливен Брок. – Лучше приступим к делу. Время не терпит. То, что я сделал, убрав перегородки, слишком мало. Нужно перестроить всю башню. Для начала необходимо остановить сердце башни. Я пытался до него добраться, но… – улыбка Брока стала жалкой, – заблудился… Ведь я был тут в последний раз, когда тебя еще на свете не было.

Они подошли к манипулятору. Ван достал из кабины кислородный баллон и подал его Ливену Броку. После нескольких глубоких вдохов глаза Брока заблестели, он выпрямился.

– А теперь к сердцу башни, – сказал он.

– Отключив сердце, мы погубим башню, – произнес Ван. – Принцип непрерывности. Мы рискуем…

– Без риска нет победы.

– Отключив сердце, мы погубим башню, – повторил Ван. Ливен Брок прислонился к манипулятору.

– Я считал тебя своим помощником, Ван, – сурово сказал Брок.

Ван сделал шаг к Ливену Броку. Неожиданно Брок ударил Вана по голове кислородным баллоном. Ван пошатнулся, Ливен Брок оттолкнул его и вскочил в кабину манипулятора. Четкими движениями натянул шлем, опустил клеммы.

Повинуясь мысленному приказу, манипулятор рванулся вперед, словно камень, пущенный из пращи. Однако люк Ливен Брок забыл опустить.

Отчаянным усилием Ван успел ухватиться за край люка. Манипулятор вылетел из камеры синтеза, непрерывно наращивая скорость. В ушах Вана запел ветер.

Едва только кабина тронулась, Ливен Брок забыл о Ване. Этот молодой человек был только досадной помехой на пути к достижению великой цели, мысль о которой безраздельно владела Ливеном Броком.

Кабина, не снижая скорости, ворвалась в центральный ствол. Еще полсотни метров – и финиш…

– Остановитесь! Остановитесь, учитель! – кричал Ван. Перед глазами бешено мелькали слабо светящиеся панели приборов, занимающих стенки центрального ствола. Кабина начала вращаться вокруг своей оси, и панели слились в сплошные белые круги.

Уже не отдавая отчета в своих действиях, Ван, держась одной рукой за кромку люка, другой сорвал шлем с головы Ливена Брока. Полукружья клемм соскочили с его седых висков, и манипулятор, лишенный потока команд, дико заплясал на месте. Затем его завертело, словно осенний лист под порывом ветра, и швырнуло на стенку…

Придя в себя, Ван со стоном разжал онемевшую руку, которой продолжал держаться за борт манипулятора. Похоже, он лишь на несколько минут потерял сознание, ударившись о стенку центрального ствола.

Между тем Ливен Брок вылез из обтекаемого, как капля, манипулятора и с изумлением озирался вокруг.

– Ван! Что все это значит? – спросил он.

– Сейчас объясню, учитель. Но сначала нужно дать радиограмму в координационный совет, – сказал Ван и вытащил из кармана передатчик.

Когда Ливен Брок и Ван Каро вышли из башни безмолвия, стояло раннее утро. Над Зеленым городком проплывали легкие облака.

– Отвык от света, – сказал Ливен Брок, жмурясь на солнце.

В огороженный двор башни, развернувшись, въехала машина – это прибыл аварийный отряд биологов и кибернетиков, присланный координационным советом. Были здесь и Карбенко с Волгой, наотрез отказавшиеся от отдыха.

Приехавшие выскочили из машины и взяли Ливена Брока в плотное кольцо.

– Как самочувствие, профессор? – спросил Карбенко.

– Мое самочувствие не тема для разговора, – ответил Ливен Брок, ворчливым тоном стараясь замаскировать смущение. – Лучше скажите, что с Энквеном?

Алексей и Владимир переглянулись.

– Говорите, – устало произнес Ливен Брок. Его выдал голос – севший, надтреснутый.

– Пока ничего определенного, – сказал Алексей.

– Смерть? – посмотрел на него Ливен Брок.

Алексей пожал плечами.

– Я еду к Энквену, – решил Брок.

– Сейчас нельзя, – сказал Владимир. – Биологи поместили Энквена в вакуум-камеру.

– Остается ждать, – вздохнул Алексей.

– Остается ждать, – словно эхо повторил Ливен Брок. Биологи и кибернетики двинулись к башне безмолвия. Их ждал зал с дистанционным управлением и долгая, кропотливая, ювелирная работа по восстановлению перегородок между ячейками в зале высшего синтеза.

Ливен Брок пошел домой. Ван решил проводить его. Шли молча. Первым заговорил Ливен Брок.

– Энквен, мой благонравный воспитанник, ничего не воспринимает на веру, – произнес он, тяжело опираясь на руку Вана. – Он должен сам все попробовать, пощупать собственными руками. Иначе чем бы он отличался от обычной запоминающей машины?

– И вы любите Энквена по-прежнему?

– Больше прежнего, – сухо ответил Ливен Брок.

Ван улыбнулся.

– Энквен чуть не погубил вас, – сказал он.

– Чуть не считается.

Ван замедлил шаг. Он решил высказать учителю мучившую его все время мысль:

– Из ворот Зеленого городка партия за партией выходят белковые роботы. Они попадают во все уголки Солнечной системы, а мы остаемся в приятном сознании, что белковый робот никогда не сможет причинить вред человеку. Такая уверенность была еще вчера. Сохранится ли она завтра?

Брок пожал плечами.

– А почему бы и нет? – бросил он.

– Неужто вы забыли, профессор, что с вами проделал Энквен?

Брок посмотрел на Вана.

– А что такого сделал Энквен? – медленно произнес Ливен Брок. – Всего-навсего попросил меня об одной услуге.

– С помощью гипноза.

– Да, Энквен попросил меня не очень-то вежливо, – согласился Ливен Брок. – Но другой возможности у него не было: ведь белковый робот не может проникнуть в башню безмолвия. И потом, заботился Энквен не о себе, а обо всем человечестве. Ни больше ни меньше. Ты сам понимаешь, Ван, если б Энквен без гипноза попросил меня пойти в башню и уничтожить перепонки в зале высшего синтеза, я вряд ли согласился бы.