Лавр Сивер - Авария или В ожидании чуда Страница 22

- Какие новости? - спросил Виктор, ставя стаканы на стол.

Палыч подмигнул Марине и принялся рассказывать пришедшую как-то из Полосы байку, про то, как шурин его приятеля продавал китайцам катер. На границе Полосы, как и на любой границе, существовали некоторые издержки. Процветали контрабанда, браконьерство, взяточничество и другие явления. Договорившись с китайцами, шурин в назначенное время привел катер к речному острову. Катер осмотрели, отвалили обещанную сумму и все, довольные друг другом, удалились восвояси. Каково же было удивление новых хозяев катера, когда он отшвартовался, отстрелив швартов, и, оставив облачко дыма от пиропатрона, на бешеной скорости умчался прочь. Таким образом, с промежутком в несколько часов, катер был продан дважды. Шурин, народный умелец, установил на катере автопилот и управлял им с планшета. Рассказывая, Палыч все сцены приправил ужимками, изображая обманутых китайцев, и Марина хохотала от души. Часа через полтора развеселившаяся компания переместилась в хозяйство Палыча, смотреть его кроликов.

- Витя, - вдруг тихонько произнесла Марина, взяв Виктора за локоть, когда Палыч принялся отпирать сарай, - машина пропала.

- Какая машина? Та, на которой ты приехала? Как пропала? -Виктору передалось ощущение тревоги.

- Еще недавно стояла, я специально смотрела, а теперь вот пропала.

Они обернулись в сторону дороги, и тут, сквозь жиденький садик Палыча, в надвигающихся сумерках увидели, как к воротам Храмова подошли трое, один из них подпрыгнул и, подтянувшись, заглянул через забор. Другой, покрутив головой, призывно помахал кому-то невидимому рукой. Тут же к ним подъехал серый микроавтобус. Виктор взял Марину за руку и утянул внутрь открытого Палычем сарая.

- Я не думала, что они смогут нас и здесь выследить, - растерянно произнесла Марина, - получается, что, помимо рубиновцев, против нас сейчас работает кто-то еще, и очень, скажу вам, не слабый.

Коль скоро они оказались у Палыча, пришлось тому все рассказать, в общих чертах. Он лишь уточнил, кто такие эти рубиновцы и, услышав ответ, сразу определил грустную перспективу и Марине, и Храмову.

- Надо бы вам быстренько валить отсюда, - подытожил он свой вердикт. - Разумеется, можете попытаться отсидеться и у меня, но есть вероятность, что и здесь вас найдут.

Марина молчала. У нее предложений не было. Она и к Храмову-то приехала, поскольку больше некуда было, а теперь растерялась вконец. Виктор искал выход, но пока ничего путного ему на ум не приходило. Ехать к знакомым или, упаси Боже, к родственникам, было самоубийством. Храмов не мог понять степень своей втянутости во всю эту историю. Но ощущение опасности было. Мысли путались, даже возвращались к коту. Хоть бы нашел мешки с кормом, думал Виктор, ну не совсем же он тупой? А воду пусть из аквариума попьет, пока. На крайний случай, пусть валит на все четыре стороны и живет как все коты.

- Вам надо затаиться, а лучше вообще исчезнуть, - повторил Палыч, - ни к знакомым, ни к родственникам вам нельзя. Всю электронику - долой.

Марина, спохватившись, выразительно посмотрела на Виктора, который тут же вытащил из кармана свой телефон.

- Это все, - сказала она, - у меня ничего нет.

Палыч взял трубку, разобрал и, выйдя из сарая, с размаху забросил подальше за дорогу.

- Надеюсь, больше у вас ничего нет? - спросил он, закрыв дверь. Палыч присел на табурет и внимательно посмотрел на Виктора, голос у Володи стал тихим, но жестким, - теперь дальше. Я вам помогу переждать некоторое время, а там, ребята, видно будет. Есть у меня на примете одно местечко.

* * *

У Палыча никого не было, родители и друзья умерли, жена ушла, прожив с ним год и не выдержав его постоянного отсутствия. С Виктором они были знакомы давно, а подружились только после смерти его деда, когда Храмов переехал в Калинине. Подружились на почве одиночества, сдобренного тотальным недоверием к людям. Может быть, с точки зрения Палыча, недостаточно решительного Виктора и было за что критиковать, но в нем чувствовался какой-то скрытый стержень. Он помнил, как прошлой весной Храмов примчался на всех парах, когда его машина застряла в ручье. Как он в холодной воде цеплял трос, наотрез отказавшись пускать туда Палыча с его биопротезом. Он всегда видел в Викторе черты характера его деда, которого Палыч очень уважал.

Пожарным Палыч, на самом деле, не был, хотя и окончил когда-то институт МЧС. А ногу потерял в ходе неудачного поиска. Тогда его группа возвращалась на базу. Просидев напрасно ночь в засаде, они вымокли до нитки. Парни очень замерзли и мечтали поскорее оказаться дома. Было досадно, ведь до места засады добирались несколько часов, пешком. Но что поделать, работа есть работа. Теперь предстоял обратный путь.

Группа тогда вошла в лощину, решили выйти на гребень соседней сопки и по нему пройти до реки. Лощина была не хоженая, шли осторожно, но это их не спасло. Древняя, наверное, еще с первой чеченской войны, мина подпрыгнула над землей и жахнула, портя разведчикам настроение и обмундирование. Так случилось, что никто особенно не пострадал, кроме Палыча. Он отнесся к ранению не серьезно, но медицина ногу спасти не смогла. Полгода Палыч провалялся в госпитале, потом еще полгода его мучили, приучая к биопротезу. Некоторое время он тешил себя надеждами, что ему найдут работу, хоть какую-нибудь, и оставят на службе. Но его выкинули, правда, назначив пенсию и повесив на грудь еще одну медаль.

- Самый вероятный путь - к морю, - сказал Палыч, - горами. Так легче укрыться, если что. А там морем, куда решите. Но придется ехать автостопом и автобусами, - Палыч посмотрел на Марину, - а потом идти пешком, примерно через недельку будем на месте. По другому никак нельзя, засекут через систему наблюдения, как пить дать.

- Точно, - согласился Виктор. - Там друг мой живет, Соловей, он поможет.

* * *

Конца и края их путешествию видно не было. На пятые сутки пути они сошли посреди заснеженной трассы, попросив водителя остановить автобус. До места оставалось еще больше семидесяти километров, и теперь приходилось идти пешком, здешние дороги были заброшены, и население уже давно отсутствовало -результат ликвидации бесперспективных городов и сел, которые попервоначалу власти переименовали в поселения. Местные деревни скончались еще в начале века, вместе со стариками.

Заночевать они решили, забравшись в древний, поросший кустами коровник, разрушенный еще при царе Горохе. В коровнике и развели костерок. Неподалеку были развалины села, домов совсем не осталось, какие разобрали и растащили, какие рухнули сами. Сохранились лишь постройки фермы и старый домишко из почерневших от времени бревен, криво вросший в землю по самые окна.