Рэй Олдридж - Механический Орфей Страница 22

Тележка с трупом мальчика растворилась в темноте бойни, а на смену ей подъехала другая.

Вскоре лица жертв слились воедино, в размытое пятно, лишенное человеческих черт.

Подлодка оцарапала стену небоскреба в восьмистах метрах под поверхностью воды. Кореана судорожно жала на кнопки панели управления. В темном углу крохотной каюты Мармо, как обычно, был увлечен бесконечными компьютерными играми.

Субмарина миновала подводные камни, и похитительница пиратов добавила немного энергии в заглохшие двигатели.

— Так лучше, — заметила она. Киборг оторвался от экрана.

— Мы выживем?

— Разумеется, — ответила женщина. — Как всегда.

Старый пират поглядел на стальной потолок, словно наблюдая за смертоубийством, творившимся на поверхности. Моревейник, древнейшее морское поселение, превратился в арену битвы.

— Тысячи людей сейчас произносят те же самые слова. Но скоро они погибнут.

Кореана посмотрела на верного соратника. Беспокойство в ее взгляде смешивалось с презрением.

— Мы сильнее, умнее, удачливее.

— Я не встречал человека удачливей Руиза Ава. И где он теперь? — серьезно спросил Мармо. — Если нам посчастливится выбраться из Моревейника, давай попробуем пробиться к северному космопорту. Вернемся в «Черную Слезу», заберем наши пожитки и покинем Суук. Разве тебе не хочется жить?

— Без Руиза Ава в качестве игрушки — нет! — коротко ответила она.

Кореана пристально посмотрела на старого пирата. На полумеханическом лице появилось выражение, ставшее привычным за последние недели. В глазах явственно читалось: «Ты безумна»!

Впрочем, киборг прекрасно понимал, что такие вещи нельзя произносить вслух. Он молча вернулся к своим играм.

Самые страшные подозрения Низы подтвердились. Руиз привел ее в какое-то жуткое место и оставил одну.

В откормочной царила атмосфера бессмысленной жестокости. Девушка потеряла последнюю надежду. Теперь даже Руиз Ав не спасет их от неминуемой гибели. Его таланты, так восхищавшие ранее влюбленную женщину, стали бесполезными в этом страшном месте. Постепенно Низа начала понимать, какая участь ожидает толпы пленников, томящихся в полутемном зале. Сперва она не могла смириться с мыслью, что на свете есть существа, подобные родеригианцам. В конце концов, они ведь казались людьми. Гундред попытался объяснить:

— Они нелюди, Низа-принцесса. О, вовсе времена, во всех мирах рождались существа, потерявшие право называться людьми. Например, те, которые старались лишить своих собратьев радости жизни. Это началось, как только мы спустились с деревьев. Но только на Родериго бесчеловечность превратилась в религию. Ее здесь старательно культивировали.

В ответ на подобные речи девушка могла лишь уныло покачать головой.

На следующий день после того, как увели Руиза, к Низе приблизились три человека, поражающие своей толщиной.

— Да, — произнес самый толстый. — Ты все еще красива. Мы созрели. Но хочется в последний раз получить удовольствие. Ты пойдешь с нами.

Низа почти физически ощутила на своем теле холодные, оценивающие взгляды смертников.

— Нет! — закричала девушка, подтянув колени к груди. — Ты же говорил, что здесь нет насильников, — обратилась она к Гундреду. — Что гетманы распыляют в воздухе какое-то вещество…

Мореход беспомощно пожал плечами.

— Мы не станем тратить на споры то немногое время, которое у нас еще осталось, — презрительно произнес один из толстяков. — Займемся лучше более интересными играми.

Он протянул руку к дрожащей девушке. Неожиданно Мольнех вскочил на ноги и загородил дорогу насильнику.

— Пошел вон. Ты ее не получишь.

Толстяка, видимо, позабавил неожиданный поворот событий.

— Не говори глупостей, тощая палка. Наши хозяева могут наказать нас только в том случае, если мы повредим тебе внутренности и ты не сможешь есть. Все остальное дозволяется. Попробуешь сопротивляться — пожалеешь. Ведь мы созрели, а у зрелости есть особые преимущества.

Фокусник выглядел необычайно мрачным.

— Я сказал, вы ее не получите. Она — женщина знаменитого убийцы. Если вы обидите ее, он переломает вам кости, не обращая внимания на надсмотрщиков, — фараонец повернулся к товарищам. — Подумайте! Что сделает Руиз Ав, если мы не вступимся за его женщину?!

Гундред задумчиво потер подбородок.

— А ты, пожалуй, прав, — он повернулся к толстякам. — Пошли вон!

Дольмаэро также поднялся на ноги, со зловещей решимостью сжимая кулаки.

Троица медленно отступила. На блестящих от пота, жирных физиономиях насильников читались изумление и обида.

— Это неправильно, — растерянно произнес один из них. — Ведь мы же созрели…

Низа сознавала, что должна поблагодарить своих заступников, но после перенесенного ужаса девушка впала в леденящее оцепенение, подавившее все прочие чувства в ее истерзанной душе.

В апартаментах, глубоко под островом Родериго, Геджас и его хозяйка не сводили глаз с монитора. Экран окрасил черное нутро бойни в блестящие тона.

Центральной фигурой всей картины являлся Руиз Ав. Его сапфирово-голубое тело двигалось медленно и плавно, словно повинуясь звукам неслышной музыки. Грудь и плечи покрывала кровь цвета остывающей лавы. Нож, казавшийся языком фиолетового пламени, рисовал в воздухе сложные геометрические фигуры. Точно дуновение холодного ветра коснулось сознания Геджаса — Желтый Лист недовольна происходящим.

— Не беспокойся, госпожа, — успокаивающе произнес верный слуга. — Индексы стабильны. Он не настолько безумен, как кажется.

Ответный взгляд темных глаз был преисполнен глубокого смысла. Родеригианец уловил мысль женщины так же ясно, как если бы она произнесла ее вслух.

«Надеюсь, ты не ошибся. Если он сломается, мы упустим уникальную возможность».

— Он всегда был убийцей, госпожа. Мы просто заставим его осознать свое истинное предназначение. Когда-нибудь пленник поблагодарит нас за это, и тогда он превратится в мощное и тонкое орудие Родериго.

Желтый Лист еле заметно наклонила изящную голову, и Геджаса окутали теплые волны ее одобрения.

Руиз Ав забился в дальний уголок подсознания, подальше от страшных деяний, совершаемых его телом, от запаха падали, от крови. Его укрытие было теплым и светлым, наполненным звуками прекрасной музыки. В воздухе витал тонкий цветочный аромат. Вот, пожалуй, и все, что он знал о своем укрытии. Там истерзанная душа пленника нашла покой и безопасность — все, кроме счастья. Бывший агент чувствовал себя страшно одиноким. Время от времени он спрашивал себя, кого хотел бы видеть своим товарищем. Тогда мысли приводили его в некое темное место, где сквозь туман беспокойства виделось лицо прекрасной женщины.