Е Войскунский - Экипаж Меконга Страница 23

- Он красивее бульдогов. - Рита выпрямляется, смотрит на Николая: Этот мальчик с патефоном - он ваш знакомый?

- Валерик Горбачевский? Он мой лаборант.

Свет фонаря падает на Риту, на ее золотистые волосы, на узкое лицо с нежным подбородком и темными печальными глазами.

Николай не может оторвать взгляд от Ритиного лица. Десятки вопросов вертятся у него на языке. Кто она такая? Каким образом свалилась тогда за борт? И что за странный интерес к месту ее падения: ведь Опрятин явно искал там что-то, у него на моторке был поисковый прибор. И Вова нырял там с аквалангом. Что они ищут?.. И почему все время кажется, будто он уже видел когда-то эту девушку?..

- Веселые у вас лаборанты, - насмешливо говорит Рита.

Круто повернувшись, она идет к троллейбусной остановке. Идет мимо фонтанов, подсвеченных цветными лампами. Мимо пустых скамеек и мимо скамеек, занятых парочками. Идет одна.

Кошка, Гуляющая Сама по Себе...

Николай долго глядит ей вслед. Потом подзывает Рекса и, широко шагая, продолжает свой путь.

Юра открывает дверь. Он в одних трусах, в руке у него отвертка "Дюрандаль".

- Здравствуйте, люди и собаки! - провозглашает он и ведет Николая в свою комнату, заваленную книгами и завешанную географическими картами.

На столе громоздится нечто, напоминающее электрополотер. Это знаменитый "сверхмагнитофон", с которым Юра возится вот уже третий месяц.

- Смотри, Колька. Я вытащил из него кое-что, и теперь...

Юра показывает Николаю почти готовые пьезоэлектрические весы и объясняет, что он придумал для упрощения схемы. Николай слушает и не слушает. Он дымит сигаретой, рассеянно стряхивая пепел в жестянку с шурупами.

- Юрка, - говорит он вдруг, прервав друга на полуслове, - я только что встретил ту, которая с теплохода прыгнула...

- Шут с ней. Теперь смотри: от кварцевой пластинки выводы идут...

Но Николай снова перебивает его:

- На месте ее падения что-то ищут. Опрятин ищет. И Вова.

Юра смотрит на друга, глубокомысленно почесывая "Дюрандалем" затылок.

- Может, они ищут затонувший город Шерги-Юнан? [полулегендарный город, ушедший под воду; его искали в последний раз летом 1960 года]

- Не дури, Юрка! К ней на бульваре приставали какие-то парни. Среди них знаешь кто был? Наш Горбачевский.

- Валерка?

- Да. Завтра поговорю с ним.

- Не надо. Ты не умеешь вести воспитательные разговоры. Я сам поговорю.

- Понимаешь, - задумчиво продолжает Николай, - у нее такое лицо... Все время кажется, будто я ее где-то видел раньше...

Юра явно настроен на другую волну. Он подбрасывает и ловит отвертку, а потом говорит с дружелюбной интонацией в голосе:

- Как же ты не узнал свою двоюродную тетку из Астрахани?

Николай раздраженно тычет окурок в жестянку и идет к двери.

- Жизнерадостная дубина! - бросает он на ходу.

Медленно идет он по вечерним улицам. Смутно и тревожно у него на душе.

12. О НАХОДКЕ, КОТОРАЯ ВЫНУЖДАЕТ АВТОРОВ ЗАКОНЧИТЬ ПЕРВУЮ ЧАСТЬ И СОВЕРШИТЬ ЭКСКУРС В НАЧАЛО ПОЗАПРОШЛОГО ВЕКА

...Ибо распечатывание таких сосудов входит

в круг моих обязанностей.

В.Гюго, "Человек, который смеется"

Грязный брусок, приобретенный Приваловым на толкучке, больше двух недель провалялся на яхт-клубе, в рундуке, на дверце которого была выведена по трафарету аккуратная надпись "Меконг". Не то чтобы Борис Иванович забыл о нем - просто руки не доходили. С тех пор как в институте заговорили о Транскаспийском нефтепроводе, Борис Иванович потерял всякий покой. Неотступно стояло перед ним странное и заманчивое видение: мощная струя нефти, идущая через море...

Надо было хоть немного отвлечься от беспокойных дум, от вычислений, уводивших в область фантастики. У Привалова было испытанное средство охлаждения разгоряченной мысли: послесарничать, повозиться с инструментом и металлом. А если при этом случался собеседник, готовый выслушать его, Бориса Ивановича, дифирамбы слесарному искусству, то это было все равно что дом отдыха.

Итак, однажды после работы Привалов заехал на яхт-клуб, завернул брусок в газету и привез его домой. После обеда он приладил к кухонному столику тисочки и, мурлыча себе под нос песенку о хорошем настроении, разложил инструмент.

Перед работой он поскреб ногтями кусок мыла - старый способ, каким культурные металлисты предупреждают появление под ногтями траурной каймы.

- Не найдется ли у нас немного керосину? - спросил он жену.

Ольга Михайловна, мывшая посуду, обернулась к нему.

- Где-то был, - сказала она. - Помнишь, ты приносил, когда красил двери.

- Да-да, я кисть еще отмывал. Поищи, пожалуйста.

Борис Иванович смочил тряпочку керосином и принялся тщательно обтирать брусок.

- Любопытно, - говорил он при этом, - как техника меняет привычные понятия. Раньше керосин - он назывался тогда фотогеном - был почти неизвестен в быту. Потом он стал известен всем, включая грудных младенцев. Керосиновые лампы, примусы, керосинки "Гретц"... А теперь городские дети могут услышать это слово только в школе или - попав в реактивную авиацию... Электричество и газ! А когда-нибудь и эти слова перестанут быть ходовыми - как ты думаешь?

Ольга Михайловна ответила не совсем по существу:

- Я же просила тащить домой поменьше дряни! Зачем тебе эта грязная железка?

Привалов тем временем зажал брусок в тиски и принялся срезать острым шабером толстый слой ржавчины, размоченной керосином.

- Это не железка, - сказал он. - Я уже как-то говорил тебе, что железо в чистом виде встречается редко. В основном оно бывает в виде сплава с углеродом, который называется сталью. А железо, феррум, - это элемент, оно только в лабораториях бывает в чистом виде. И, кстати, оно почти не ржавеет. А эта штуковина ржавая - значит, стальная.

- Позволь, а как же нержавеющая сталь?

- Это, видишь ли, название условное. В некоторых марках нержавеющей стали железа меньше, чем хрома и никеля.

- Чего только не узнаешь на старости лет! - вздохнула Ольга Михайловна, вытирая тарелку. Глаза ее смеялись. - Борис, - сказала она немного погодя, - давай пойдем в кино. В "Повторном фильме" идет "Колдунья". Все ее видели, кроме нас с тобой.

- В принципе я не против "Колдуньи", - ответствовал Привалов, орудуя шабером. - Ты же знаешь, я всегда стоял горой за ведьм, волхвов и леших. Но, прежде чем приобщиться к оккультным наукам, я очень хочу заглянуть в этот ящичек.

- Ты скажешь! - засмеялась Ольга Михайловна. - Постой, но разве он пустотелый?

- В том-то и штука, - радостно откликнулся поклонник волхвов. Понимаешь, он слишком легок для своего размера - я это еще на толкучке заметил, когда взял в руки. Но никаких стыков на стенках не видно. Вот мне и стало интересно, как он сделан.