Джеймс Роллинс - Алтарь Эдема Страница 23

— Том ни слова не сказал о беременности, — бросил Джек в тишину. — Даже мне. А у нас была одна спальня на двоих, и я чувствовал: что-то у него не так. Он стал таким мрачным и тихим, бродил по дому, словно ждал, что его кто-нибудь шарахнет по голове. И только в ту ночь он выпил и стал рассказывать сквозь рыдания… Наверное, хотел получить искупление грехов от старшего брата.

Лорна повернулась к нему — она ничего об этом не знала.

— И что он сказал?

Джек потер щетину на подбородке; звук получился слишком громкий, и он уронил руку на колени.

— Вы в то время были у акушерки. А он ждал вас и, пока суд да дело, отправился в какой-то захудалый бар и нагрузился там самогоном.

Она смотрела на него, ожидая продолжения, а он знал, что дальнейшая часть истории ей хорошо знакома.

— Я его толком не мог понять. Вы от него забеременели. Это, по крайней мере, было ясно.

— Ну, это была не только его вина.

— Но чувство вины снедало Тома. Он был уверен, что погубил вашу жизнь и теперь вы возненавидите его. Но больше всего его угнетало, что он уговорил вас отправиться к этой акушерке. Ему казалось, что это неверное решение, но исправить уже ничего было нельзя.

Она мельком взглянула на него:

— Я знала, что он перепуган… как и я сама. Но не представляла, что он так мучается. Он скрывал это от меня.

— Это все кейджнские заморочки. Joie de vivre.[15] Печаль нужно скрывать, в особенности если ты мужчина. Наверно, поэтому Том и напился. Не мог терпеть без какой-нибудь анестезии.

Она нахмурилась.

— Когда я вернулась и увидела, что он едва стоит на ногах, я ужасно рассердилась. Мне было больно, меня шатало от всех этих лекарств, а он — на тебе, напился. Я на него накричала, наговорила всякого. Мы собирались после этого поехать в отель. Все было спланировано, мои родители думали, что я осталась ночевать у подружки. Но когда я нашла его в таком состоянии, то поняла, что придется нам провести ночь в кузове пикапа — дождаться, когда он протрезвеет.

У нее перехватило голос, и Джек знал почему.

— Но Том пил не в одиночестве.

— Да.

В это время Джек мчался через весь приход на своем мотоцикле. После пьяного звонка брата он знал, что Том явно не в состоянии вести машину и ему нужна помощь.

Лорна заставила себя смирить волнение, отодвинув воспоминания подальше.

— Когда они пришли, Том уже вырубился там, в кузове. Они стащили меня с кушетки, уложили на землю — я и глазом моргнуть не успела. Я сопротивлялась, но они держали меня. Они стянули мои джинсы до колен, разорвали рубашку.

— Лорна, не надо, хватит.

— Я их не могла остановить. — Она, казалось, не слышала его. — Я до сих пор помню вонючее дыхание этого пьяного недоноска. Его смех. Его руки на мне. Мне нужно было быть осторожнее. — Голос ее сорвался, по телу пробежала дрожь.

— Они хищники, — сказал Джек, надеясь пригасить ее чувство вины. — Они, вероятно, постоянно околачивались у этой подпольной клиники. Женщины, которые оттуда выходили, становились их легкой добычей. Кто бы стал сообщать в полицию? Ведь не женщина, которая делала аборт в подпольной клинике. Молчание жертв было практически гарантировано. Эти сволочи, наверно, подпоили Тома дешевым самогоном, чтобы он не вмешался. А вы остались одна и без защиты.

— Но я не осталась одна. — Она повернулась к нему, ее глаза сверкнули в темноте.

Джек успел вовремя — затормозил так резко, что заблокированные колеса пронесли его еще на несколько метров. Увидев их у самого леса, он бросился на них, однако даже жажда крови не заглушила в нем понимания, как следует действовать. Трое против одного — значит, надо преподать им урок, отделать одного с такой жестокостью, чтобы устрашить двух других. Он стащил этого мерзавца с Лорны, заломил руку так, что хрустнула кость и парень закричал. А потом Джек, совершенно озверев, ударил насильника ногой — сломал нос, челюсть, выбил несколько зубов.

У него хватило здравого смысла крикнуть Лорне, чтобы она садилась за руль и сваливала отсюда, — как знать, сколько тут еще таких же, не привлекут ли звуки драки их дружков.

Во время потасовки Лорна медлила у двери пикапа, и он решил, что страх парализовал ее.

— Давай мотай отсюда, глупая сучка! — крикнул он и до сих пор корил себя за эти слова. Не только за их жестокость, но и за то, к чему они привели.

Она запрыгнула на водительское сиденье, взревел мотор — и машина понеслась. Избивая человека до кровавого месива, Джек видел, как она помчалась прочь с парковки на узкую, петляющую дорогу. В то время он не догадывался, что его брат, вырубившись, лежит в кузове. Правду он узнал только потом, когда все уже случилось. В темноте Лорна не успела сориентироваться, не вписалась в поворот и врезалась в дерево.

Ее спасла подушка безопасности.

Тома нашли в пятидесяти футах от машины. Он лежал лицом в воде.

Лорна узнала это загнанное выражение в глазах Джека. Сама она почти ничего не помнила после аварии — следующие дни прошли как в тумане.

В конечном счете эта ночь привела к последствиям вполне в духе луизианского правосудия. Сделки заключались за закрытыми дверями. Ей инкриминировали езду в состоянии интоксикации, хотя и не алкогольной, как думали все, когда было установлено, что содержание алкоголя в крови Тома в четыре раза превышает разрешенное. Ее состояние было вызвано приемом успокоительных средств — эту деталь сохранили в тайне, чтобы избавить ее родителей от лишнего унижения.

Кроме того, Джек за закрытыми дверями давал свидетельские показания, объясняя, почему ей пришлось сесть за руль. В то же время обвинения были предъявлены и ему.

Ей было стыдно за то, что она так и не узнала, чем закончилось это дело лично для Джека. Он просто исчез.

— И куда вы уехали? — спросила она наконец. — После суда?

Он вздохнул и покачал головой:

— Парень, которого я избил, — тот, который напал на вас, — был из семьи со связями.

Лорна сидела ошарашенная, пытаясь совместить свое представление о случившемся с только что услышанным. Ее захлестнули сначала потрясение, потом ярость.

— Постойте, но я думала, что никто не знал, кто он такой.

Она так толком и не разглядела нападавших. А люди в таких глухих местах предпочитали держать рот на замке.

— Мне предъявили ложное обвинение, — объяснил Джек. — Оглядываясь теперь назад, я понимаю, что они опасались действовать напрямую. Тогда пришлось бы говорить о попытке изнасилования. И хотя такое в нашей глуши и преступлением-то не считается: ну, мальчишки — они всегда мальчишки, что с них взять? Но никто не хотел опробовать эту теорию на практике. И потом, ведь вы не были изнасилованы, так что и говорить тут не о чем. Так рассуждали они, — добавил он, почувствовав, как она замерла рядом с ним. — Не я. Как бы там ни было, но дело все равно не довели до суда. Правда, просто так отпустить меня они тоже не могли. Его семейство оказалось влиятельным, в отличие от моего. У нас давно нелады с законом. Вы, вероятно, помните, что Рэнди к тому времени уже получил срок за нападение на полицейского. Они мне намекнули, что если я не пойду на сотрудничество, не буду держать рот на замке, то его жизнь окажется под угрозой. Мне предоставили выбор: либо я отправляюсь в морпехи, либо сажусь в тюрьму.