Олег Таругин - СПЯЩИЙ ГОРОД Страница 23

Вновь взглянув на часы (оставалось меньше минуты), Зельц встал на один из опорных катков танка и через приоткрытую боковую дверцу заглянул в башню, обращаясь к наводчику:

– Ганс, если со мной что-нибудь случится, останетесь за старшего и попытаетесь прорваться…вместе с остальными к воротам. Снаружи у вас будет больше простора для маневра. Все. Заблокируйте люки. Исполняйте.

Спрыгнув на землю, Зельц вытащил из кобуры пистолет и почти без сожаления положил его на броню, убедившись, что прошло ровно три минуты, он не спеша (но и не слишком медленно) двинулся в сторону фонтана…

– Вы пунктуальны, как истинный ариец, капитан. – Голос звучал уже не столь категорически. – Итак, надеюсь, вы приняли решение? Разумное решение?

Зельц пожал плечами, прежде чем ответить:

– Сначала мне бы хотелось как минимум знать, с кем я говорю. Вы немец? Или это секрет?

– Что именно секрет, капитан? Кто я или моя национальность? – На сей раз собеседник не скрывал иронии. Зельцу это не понравилось.

– Может, достаточно пустых разговоров? Столько людей погибло… Почему я должен выполнять ваши распоряжения?

– Потому, капитан, что вы военный человек и знаете – прав тот, у кого более выгодная позиция. Продемонстрировать возможности моих снайперов? Например, на вашей фуражке?

– Это бред… мальчишество…

– Я тоже так считаю. А насчет жертв… Их могло бы и вовсе не быть, если б не ваш кретин фельдфебель…

– Мудель?! – Не сдержался обычно нордически спокойный Зельц. – Идиот. Надеюсь, он мертв?

– Увы, капитан, увы. Что же касается вашего интереса к моей скромной персоне, то я с удовольствием представлюсь. Посмотрите на балкон прямо перед вами. Третий этаж…

Зельц поднял голову и увидел, как на разрушенный недавним взрывом балкон вышел человек в камуфляжном, пустынной расцветки, комбинезоне:

– Будем знакомы, капитан, – майор Московенко, военная разведка России.

– Капитан панцерваффе Зельц… – машинально ответил тот, привычно вытягиваясь по стойке «смирно». – Русский?! Вы – русский?!

– А у вас проблемы с некоторыми национальностями?

Зельц, подавивший первое удивление, покачал головой:

– Отнюдь, герр майор. Я не нацист и никогда им не был, если вы это имели в виду. И не поклонник евгенических учений доктора Мер…

– Вам не надоело кричать? – недослушав, ответил майор. – Идите –к подъезду. Надеюсь, ваши солдаты не наделают глупостей – мне бы этого не хотелось…

– Мне тоже… – буркнул Зельц и, махнув рукой наблюдавшим за ним солдатам («Все в порядке!»), пошел в указанном направлении…

* * *

Сама по себе встреча двух офицеров двух некогда противостоявших армий и двух разных времен прошла как-то буднично и незаметно. Подошедший к подъезду Зельц был вежливо препровожден постоянно улыбающимся солдатом на третий этаж, где его ждал уже знакомый майор. Кроме него в комнате находился еще один человек (улыбчивый солдат со странным именем «Окунь», сказав что-то майору и украдкой показав Зельцу… язык, сразу же ушел) – невысокий, седой, одетый в тот же непривычный желтовато-коричневый камуфляж без каких-либо знаков различия. Стоя рядом с Московенко («Маскауфенко», как переиначил его фамилию Зельц), он несколько секунд молча рассматривал застывшего капитана, еще не решившего, как следует вести себя в данной ситуации – с одной стороны, Зельц вроде бы являлся военнопленным, с другой – он себя таковым не ощущал. Неловкое молчание первым нарушил Зельц:

– Капитан двадцать первой бронетанковой дивизии Ольгерт Зельц прибыл для… ведения… переговоров. К вашим услугам, господа…

Стоящие перед ним люди переглянулись. Первым заговорил пожилой:

– Что ж, рад с вами познакомиться, капитан. Честно говоря, не ожидал… Впрочем, ладно… Вы меня хорошо понимаете (говорил он на чистейшем берлинском)?

– Абсолютно. Ваш немецкий идеален. Можете считать это за комплимент, но я давно не слышал подобного. Вы, вероятно, бывали в Германии? Берлин, может быть, Потсдам?

– Десять лет, капитан. Я десять лет служил на вашей родине.

– Служили? – Похоже, этого Зельц услышать не ожидал. – Десять лет? Где?

Вместо ответа собеседник жестом указал ему на широкую мраморную скамью:

– Присаживайтесь. Разговор предстоит долгий и… непростой…

Кивнув, Зельц сел, оба его собеседника сделали то же самое.

– Как мне обращаться к вам? Вы тоже военный человек? Как и господин майор?

– О, простите, капитан, это действительно не совсем вежливо с моей стороны. Разрешите представиться – генерал Музыкальный, военная разведка России…

Он не договорил, с удивлением глядя на вскочившего Зельца (привычка – вторая натура: настоящий офицер остается таковым в любой ситуации).

– Простите, господин генерал. Я не знал. Разрешите присесть?

– Садитесь, капитан, садитесь. Вы вовсе не обязаны так… э… поступать. Я не ваш непосредственный начальник, в конце концов…

– Мои, как вы изволили выразиться, непосредственные начальники погибли. Младшему офицеру непозволительно в присутствии…

Генерал махнул рукой:

– Ладно, ладно, капитан, я понимаю. Вольно.

– Благодарю. – Зельц вновь опустился на сиденье. – Я могу задать вопрос?

– Пожалуйста.

– Каков мой… статус? Я военнопленный?

– Военнопленный? – Простейший вопрос неожиданно поставил генерала в тупик. – Ну… я так не думаю… Скорее всего нет. Потерпите немного – и поймете почему. Хорошо?

– Да. – Зельц хотел попросить разрешений закурить, но не решился, – Вы хотели что-то мне рассказать?

– Скорее спросить… – Музыкальный на несколько секунд замолчал, подыскивая наиболее подходящую формулировку. – Вы знаете, какой сейчас год?

– Год?.. – ошарашено переспросил капитан. – Я не ослышался, герр генерал, – вас интересует год? Время? Дата?

– Да, капитан, вы поняли правильно. Сами ведь хвалили мой немецкий!

– Простите. Сейчас весна 1942 года, господин генерал. Третий год войны… – неожиданно грустно добавил он. Впрочем, собеседник этого вроде бы не заметил.

– Что ж, все верно, капитан, все абсолютно верно… – Голос генерала стал отчего-то тихим и несколько взволнованным. Обернувшись к Московенко, Юрий Сергеевич по-русски спросил: «У тебя есть календарик, Саша?»

– Может, не стоит? – Московенко полез во внутренний карман, но доставать требуемое не спешил. – Секретность…

– Да какая тут секретность, Саша… – устало пробормотал он. – От кого секретность? От него? – Генерал кивнул на непонимающе прислушивающегося Зельца. – Мы сейчас в одной лодке, и, боюсь, это все серьезнее, чем я предполагал. Если для него сейчас сорок второй, то какой год для нас?